Глава сто вторая

Шефер никак не мог поверить в это. Он все-таки сумел допустить серьезную и, очевидно, непоправимую ошибку. Результат получился совсем не таким, какого он ожидал, и теперь вся его жизнь распадалась на составные части. Временами ему казалось, что было бы проще, если бы он отправился в тюрьму за убийство Пэтси Хэмптон.

Шефер понимал, что вся сложность заключается не только в его параноидальном состоянии. Несколько жалких идиотов из посольства теперь наблюдали за каждым его шагом, едва он выходил из собственного кабинета. Казалось, теперь они стали открыто презирать его, особенно женщины. Кто посмел настроить их против него? Ведь кто-то должен ответить за это!

Получалось, что теперь он стал белым, британским вариантом О. Дж. Симпсона. Жуткий тип, да еще лишенный колорита. Виновен, хотя на суде было доказано обратное.

По этой причине Шефер предпочитал оставаться в кабинете за закрытой дверью. Иногда он запирал ее на замок. Он выполнял оставшуюся за ним работу с раздражением, чувствуя всю ее ненужность. Его сводило с ума то, что теперь он оказался в настоящей ловушке и представляет собой посмешище для персонала посольства.

Шефер нехотя играл на компьютере, ожидая того момента, когда можно будет возобновить сеансы «Четырех Всадников», но остальные игроки отвернулись от него. Все они, как один, утверждали, что игра стала слишком опасной, включая даже простое общение. Эти идиоты никак не хотели понять, что именно сейчас и начиналось самое интересное.

Долгое время в течение рабочего дня Шефер просто пялился на улицу. Он слушал радиопередачи, а в это время внутри него накапливалась злость. Он уже не мог обходиться без игры.

Внезапно кто-то постучался в дверь его кабинета. Джеффри резко повернул голову, одновременно ощутив острую боль в шее. Зазвонил телефон. Он поднял трубку и услышал голос своей новой секретарши, которую ему выделили на время. Мисс Вайн Хамерман говорила по внутренней связи.

– Вас хочет видеть мистер Эндрю Джонс.

Эндрю Джонс? Шефера потрясло это известие. Итак, начальник отдела лондонской Секретной Службы оказался в Вашингтоне. Шефер этого не знал. С какой стати Джонс явился сюда? Этот тип слыл очень крутым и неглупым парнем и, уж конечно, сейчас пришел к Шеферу не на чашку чая с печеньем. Его нельзя заставлять ждать.

Джонс выглядел почти сердитым. Он начинал терять терпение. Его серо-стальные глаза оставались холодными, лицо жестким и суровым, как и полагается солдату в Белфасте. И как бы в противоположность серьезности Джонса рыжие волосы и такие же усы смягчали это впечатление, делая Эндрю чуть ли не веселым и добрым малым. В Лондоне он получил прозвище «Эндрю Рыжий».

– Давайте пройдем в ваш кабинет. И не забудьте закрыть за собой дверь, – скомандовал Эндрю.

Шефер понемногу оправился от первоначального шока и теперь сам начинал злиться. С какой стати этот напыщенный осел вот так по-хозяйски врывается на его территорию? По какому праву он вообще находится здесь? Гадина! Известный лакей из Лондона.

– Можете присесть, Шефер. – И снова команда. – Я буду предельно краток и сразу перейду к делу.

– Надеюсь. – Шефер оставался на месте, не думая садиться. – Пожалуйста, покороче, если можно. Мы оба, как я считаю, не располагаем лишним временем.

Джонс закурил, набрал в легкие дыма и не спеша выпустил его.

– Здесь, в Вашингтоне, это запрещено, – поддел его Шефер.

– В течение тридцати дней вы получите инструкции вернуться в Лондон, – начал Джонс, не обращая внимание на предупреждение Шефера и продолжая делать глубокие затяжки одну за другой. – Вы являетесь каким-то недоразумением здесь в Вашингтоне и останетесь таким же в Лондоне. Конечно, дешевая пресса успела выставить вас в роли невинного мученика, пострадавшего из-за грубости и некомпетентности американской полиции и судебной системы. В Англии ваш случай рассматривается как яркий пример коррупции и наивности, процветающих в Соединенных Штатах. Но мы с вами, разумеется, понимаем, что все это – самая настоящая чушь.

Шефер презрительно ухмыльнулся:

– Как вы посмели прийти сюда и разговаривать со мной подобным тоном? Меня подставили и обвинили в преступлении неслыханной гнусности, которого я не совершал. Однако американские присяжные меня оправдали. Вы этого случайно не забыли?

Джонс нахмурился и продолжал сверлить взглядом собеседника.

– Это произошло только потому, что основные вещественные доказательства не были представлены на суде. А как же кровь на ваших брюках? Вы, наверное, запамятовали, как смывали кровь бедной женщины на квартире у своей любовницы, – он выпустил струйку дыма через уголок рта. – Нам известно о вас все, жалкий глупец. Мы знаем, что вы являетесь хладнокровным убийцей и психопатом. Поэтому вы должны вернуться в Лондон, пока вас не поймали на месте очередного преступления. А ведь это случится, Шефер, и в очень скором времени. И если нам даже придется что-то сфабриковать, мы пойдем и на это. Мне неприятно находиться с вами в одной комнате. По закону, на этот раз вам удалось избежать наказания, но теперь мы будем вести за вами самую тщательную слежку. И очень, очень скоро мы возьмем вас, Шефер.

Джеффри выглядел удивленным, словно его даже позабавило такое заявление Джонса. Он не смог сдержать ехидной улыбки. И хотя он понимал, что сейчас ему следовало бы промолчать, он не совладал с собой.

– Попробуйте, вы, несносный ханжа. Конечно, попробуйте. Но только не забудьте встать в очередь страждущих. А теперь я попрошу извинить, но у меня очень много работы.

Эндрю Джонс задумчиво покачал головой.

– У вас нет никакой работы, Шефер. Но я все равно счастлив уйти отсюда. Вонь в вашем кабинете стоит невыносимая. Кстати, когда вы в последний раз заходили в ванную? – он презрительно рассмеялся. – Господи, да вы же окончательно спятили!