Глава 88

На следующее утро я поднялся рано, еще до восхода солнца. Взял лежавший у кровати кожаный мешочек и тихонько выскользнул из дома.

Под навесом у меня хранились кое-какие инструменты. Я взял лопату. Петухи еще не пропели.

Городок уже просыпался, люди принимались за обычные дела. Возчик впрягал в тележку мула. Из дома пекаря доносился запах свежего хлеба.

Мой путь лежал к холму за местечком.

После того как Софи умерла у меня на руках, мне часто снилось одно и то же. Как я привожу ее домой. Мысль о том, что душа ее страдает, что она так и не получила последнего благословения, не давала покоя. Теперь я наконец мог завершить печальный ритуал. Пусть покоится с миром там, где прожила всю свою недолгую жизнь.

Перейдя речушку вброд, я начал подниматься по крутому склону. Утро уже наступило, мягкий свет оживил лес, на деревьях чирикали птицы. Солнечные лучи пробивались сквозь туманную дымку. Через несколько минут я был на вершине, с которой весь наш городок был виден как на ладони. В домах хлопали двери, кто-то спешил через площадь. Я посмотрел на постоялый двор, где спала Эмили.

Подойдя к раскидистому вязу, рядом с которым была могила моего сына, я опустился на колени. Положил на землю кожаный мешочек. Взял лопату и начал копать. Слезы застилали глаза, и в груди как будто грохотал большой, тяжелый барабан.

— Вот ты и вернулась домой, Софи, — прошептал я. — Теперь вы вместе, ты и Филипп.

Я развязал мешочек и вынул деревянный ящичек с буквой «К». Высыпал легкий, похожий на пыль, прах в только что вырытую ямку и засыпал землей. Постояв немного над могилой, я повернулся и посмотрел на просыпающийся городок.

Вот ты и дома, Софи. Да упокоится душа твоя.