Глава 88

– Боже, только не вы, – произнес водитель, открывая дверь. – Вы как один из тех повторяющихся кошмаров… Вы же понимаете, что сейчас середина…

– Сэр, прошу прощения, что вновь прервала ваш сон, но мне правда нужна ваша помощь. Это очень важно.

Стейси действительно не стала бы его беспокоить, если б не срочность. Для этого она слишком хорошо помнила свои ночные дежурства в бытность простым констеблем. Ей приходилось начинать работу как раз тогда, когда все остальные отмечали окончание очередного рабочего дня. И разбираться со всякими ночными проблемами, такими как пьяницы, бомжи и разбойные нападения. А еще приходилось бороться со сном, наваливавшимся где-то в районе 3 утра, и на адреналине возвращаться домой, не имея возможности получить хоть какую-то разрядку, прежде чем забраться под одеяло. Некоторые из ее коллег предпочитали выпить пару пива, но пить алкоголь в 7 утра была не та привычка, которой ей хотелось бы обзавестись.

Дневной сон ей тоже не нравился, и, хотя родители делали все, чтобы обеспечить тишину в доме, реальная жизнь за окном вносила свои коррективы. Плотные черные занавеси на окнах могли обмануть ее мозг, но смех детей, идущих в школу, шум машин и появление почтальона легко разрушали атмосферу сна.

– Мне действительно очень жаль, – повторила она, и это была правда.

Мужчина провел своей большой, мускулистой рукой по лицу, словно прогоняя сон, и сделал шаг в сторону.

– Входите, – пригласил он.

Стейси вошла.

– Можно мне еще раз взглянуть…

– Вот, – мужчина взял телефон со столика, где тот лежал рядом с ключами. – Пароль – «взрослый мальчик» в одно слово. – И направился на кухню.

– Сэр, вы вовсе не должны сообщать…

– Вы же из полиции, – напомнил водитель.

И он был прав.

Введя пароль, Стейси включила приложение с записью камер наружного наблюдения.

На экране застыли последние записанные кадры. Нажав кнопку просмотра, констебль ввела день недели (понедельник) и время (8 утра). Она знала, что в воскресенье ничего нового записано не было, потому что «взрослый мальчик» отправился на ночную смену и его камера была выключена и убрана.

– Во сколько вы возвращаетесь домой? – спросила констебль, когда хозяин дома вернулся со стаканом, в который был налит какой-то слабенький ликер.

– В семь тридцать, – ответил он.

Стейси поменяла время на 7.35 и включила воспроизведение.

На этот раз фургон был припаркован на новом месте, и угол съемки отличался от того, который она просматривала пару дней назад. Сейчас на экране перед ней были только самый конец дорожки и угол палисадника Уэстонов.

Краем глаза Стейси заметила, как голова «взрослого мальчика» откинулась на спинку дивана.

– Мне действительно…

– Да всё в порядке, – услышала она его сонный ответ. – Только бы помогло…

Констебль одарила его благодарной улыбкой и вернулась к экрану, на котором возникла пара ног. Судя по плотным колготкам и синей юбке, это Эмма направлялась в школу. Раньше, чем ожидала Стейси, но, может быть, ей надо было куда-то зайти по дороге.

Констебль продолжала просмотр, не зная, что хочет увидеть, но уверенная, что поведение Эммы и ее матери должно как-то измениться, если только они были как-то связаны с исчезновением Джесси накануне вечером. Она уже представила себе, как мать и дочь волокут черные мешки, заполненные бог знает чем…

С дивана донесся легкий храп, а Стейси увидела те же ноги, возвращающиеся домой. Эммы не было минут двадцать.

В 8.35 ноги Эммы появились еще раз и за воротами повернули совсем в другую сторону.

В 9.10 по дорожке прошла и исчезла с экрана миссис Уэстон, одетая в светло-голубые джинсы. Черт бы побрал этот ограниченный ракурс… Если бы Храпящий Красавец припарковался всего на несколько футов ближе, обзор был бы гораздо лучше.

Через 20 минут миссис Уэстон вернулась в дом, чтобы снова уйти ровно через пятнадцать минут.

Откинувшись, Стейси попыталась проанализировать увиденное.

Утро после исчезновения Джесси, которому предшествовала ее стычка с Эммой. И мать, и дочь выходили из дома, возвращались, а потом вновь уходили, и все это в течение часа. Такое впечатление, что они что-то проверяли…

– Минуточку, – сказала Стейси.

– А?… Что?…

– Это я не вам, – успокоила констебль сонного мужчину.

Поставив время 7.30 утра, она просмотрела все дни – и поняла, что каждое утро «взрослый мальчик», возвращаясь с работы, парковал свой фургон чуть по-другому. Тогда Стейси проверила время 7.00 вечера – перед тем, как фургон увозил своего хозяина на работу…

– О боже! – выдохнула она, поняв то, что все это время было перед ней как на ладони.

– Мне надо идти, – сказала Стейси, вставая и возвращая телефон хозяину.

– Ну что, хоть немного помогло? – спросил тот с надеждой в голосе.

– Вы даже не представляете себе, как «взрослый мальчик», – с благодарностью ответила констебль.

Водитель закрыл за ней дверь, и она, взволнованная, перешла через улицу и направилась в ее дальний конец. Взявшись за ручку «дома на колесах», заколебалась.

Вдруг кто-то накрыл ее руку своей. Волосы у нее встали дыбом, а за спиной раздался голос:

– На вашем месте я бы этого не делала.