Глава 65

Ким не стала скрывать своего удивления, когда Брайант подъехал к дому, в котором прошло детство Донны Хаммонд-Хилл.

Короткая подъездная аллея в Уолскоте привела их к перестроенному фермерскому дому, к которому с одной стороны была пристроена застекленная терраса. Фасад был отделан деревом и тонированным стеклом. На большой парковке стоял один маленький «Пежо».

– Честное слово, командир, я ничего не понимаю, – сказал Брайант, качая головой.

Ким знала, что он сейчас думает о той каморке, которую Донна выбрала для жилья, вместо того чтобы жить здесь.

– Нам неведомы ее мотивы, Брайант, – заметила она. Красивый снаружи дом еще ничего не говорил о той жизни, которая протекала в нем. Несчастье, страдания и надругательства не были свойственны лишь бедным и неимущим. Им еще только предстояло встретиться с семьей Донны.

Ким постучала в дверь.

Женщине, открывшей дверь, было ближе к пятидесяти. На фоне бледной кожи бросались в глаза красные круги вокруг глаз и каштановые волосы. Она была ненакрашена, а темно-синий брючный костюм и туфли-лодочки говорили о том, что она только что вернулась из морга.

Брайант представил их обоих, и женщина сделала шаг в сторону от двери.

– Вы одна в доме, миссис Хаммонд-Хилл? – уточнила Ким.

Та кивнула и провела их через холл.

– Мне предложили специалиста по работе с жертвами или что-то в этом роде, но я не хочу, чтобы здесь кто-то находился. Хочу остаться одна.

– Мне жаль, что нам приходится вторгаться…

– Не извиняйтесь, офицер. Я сейчас как бы оцепенела с головы до ног, так что лучше задать ваши вопросы, пока до меня не дошло…

На глазах у нее Ким заметила слезы. Значит, до нее уже стало доходить…

Вслед за хозяйкой они прошли на террасу.

– Это мое любимое место в доме, даже в такую погоду, – сказала хозяйка, усаживаясь в единственное плетеное кресло с высокой спинкой.

– У вас очень красивый дом, – заметил Брайант.

На столике, рядом с фарфоровой чайной чашкой и очками для чтения, лежала переплетом вверх раскрытая книга. «А что делала эта женщина, когда к ней в дверь накануне вечером постучался полицейский и разрушил ее жизнь?» – подумала Ким.

– Это любимое детище моего мужа, его дом детства, который когда-то продали, чтобы заплатить долги. Он наслаждался им целый год, прежде чем перенес смертельный инфаркт в возрасте сорока четырех лет. Совершенно неожиданно, без предварительных жалоб или каких-то признаков болезни, – пояснила женщина, опуская руку под стул.

Она достала пару кожаных тапок с пушистым мехом – они очень странно смотрелись на фоне изысканного брючного костюма.

– Сколько лет было Донне, когда умер ее отец? – спросила инспектор.

– Пятнадцать, – ответила миссис Хаммонд-Хилл, отодвигая лодочки в сторону.

– Она тяжело восприняла эту новость? – уточнила Ким.

– Думаю, что нам обеим было тяжело, офицер.

Эта женщина еще не успела как следует оплакать мужа, как возникли проблемы с ее ребенком.

– После смерти ее отца всё изменилось. Мы с ней всегда были очень близки, всё делали вместе, но в какой-то момент поняли, что не знаем, как изменить жизнь после его смерти. Оказались чужими людьми, которые не могут раскрыться и утешить друг друга. И пропасть между нами продолжала расти, а потом ни одна из нас уже не знала, как через нее перебраться.

– Вы, наверное, были шокированы, увидев ее? – подал голос Брайант.

– Мне пришлось убеждать себя, что передо мной лежит Донна… – Миссис Хаммонд-Хилл прикусила нижнюю губу. – Сердцем я не могла в это поверить, хотя умом всё понимала. – Она покачала головой, всё еще сбитая с толку. – Как мне оплакивать ее, если я не могу смириться с фактом, что это несчастное дитя – моя дочь?

– Вы понимаете, как она умерла? – задала вопрос Ким.

– Я понимаю, что она была проституткой. – Женщина медленно кивнула. Казалось, что она говорит с кем-то третьим.

Инспектор осознавала, что миссис Хаммонд-Хилл пытается соединить сам факт смерти с той девочкой, которую она видела в морге, но ее мозг всё еще не может провести линию между этими двумя фактами, касающимися ее дочери.

– Такая жестокость просто непереносима, – сказала несчастная мать, вытирая глаза.

– Простите? – не поняла Ким.

– Ведь она позвонила мне всего три дня назад.

– А когда был предыдущий звонок? – Детектив подалась вперед.

– Это был первый ее звонок после того, как она ушла из дома, – ответила миссис Хаммонд-Хилл.

Ким мысленно сопоставила числа.

– Она позвонила вам в воскресенье, больше чем через год после ухода?

– Да. Было так здорово просто услышать ее голос…

Донна позвонила на следующий день после убийства Келли Роу.

– И что она вам сказала? – продолжила Стоун.

– Не так уж много. Просто что она думает обо мне и скучает…

– И?..

– И что сожалеет о своем поступке.

Ким слышала, как голос женщины дрожит от горя.

– Что-нибудь еще?

– Я не хотела на нее давить. – Мать покачала головой. – Сказала ей, что простила и что люблю ее. Я слишком боялась говорить еще что-то, чтобы не спугнуть ее.

– Ей, должно быть, было приятно это услышать, – негромко сказал сержант. – Наверное, ей это было необходимо.

– Я на это надеюсь, – сказала миссис Хаммонд-Хилл, и слезы потекли у нее из глаз.

Стоун помолчала, оставив хозяйку дома на какое-то время наедине с ее горем, прежде чем продолжить.

– Миссис Хаммонд-Хилл, а что же такого произошло между вами и дочерью, что могло бы объяснить ее уход из дома?

Встретившись и разговаривая с этой женщиной, Ким стала думать так же, как Брайант. С какой, черт возьми, стати Донна вообще ушла из дома? Что такое прозвучало в их последней ссоре, после двух лет споров, злобы и взаимных обид, после чего она бросилась к двери? О чем думала Донна, когда собрала пожитки и просто ушла?

– Ссора вечером накануне того дня, – мать покачала головой, – ничем не отличалась от наших предыдущих ссор. И закончилась она ее обычными обвинениями, которые Донна бросила мне в лицо, прежде чем уйти.

– Что же именно она сказала?

– Что мне надо научиться видеть общую картину.