Глава 60

Дверь открыла Анна Миллз, которая, казалось, удивилась, увидев полицейских на пороге. Она отошла в сторону и позволила им войти.

– Вся семья там? – спросила Ким, кивая на гостиную. Она уже знала, что все члены семьи по-прежнему живут в этом доме.

– Мистер Брайтман в саду, Сильвия и Ребекка в гостиной, – ответила домработница.

Не говоря ни слова, Стоун направилась в сад, а ее коллега вошел в дом.

Сад не был таким большим, каким ожидала его увидеть Ким. Или она уже слишком привыкла к домам богачей за последние несколько дней? Стоун почувствовала, что ей не хватает беседы с кем-нибудь в одной из квартир многоквартирного комплекса.

С патио, расположенного в верхней части сада, открывался тот же вид, что и из окон гостиной, но садовый участок опускался таким образом, что стоило сделать три шага в сторону от патио – и вид полностью исчезал.

Лужайка, лежащая перед детективом, была небольшой, но ухоженной – по ее границе проходила двуцветная кайма. Фруктовые деревья смягчали вид на шестифутовую ограду, которая шла по периметру землевладения.

Ким нашла Митчелла Брайтмана сидящим на каменной скамье возле изысканного пруда с декоративными рыбками. Граница пруда была выложена аспидным сланцем, идеально скрывавшим его черную противофильтрационную облицовку. По обеим сторонам водоема находились резиновые трубы, из которых в пруд поступали гирлянды небольших пузырьков кислорода.

В кристально чистой воде лениво плавали разноцветные рыбки.

Инспектор приблизилась к хозяину дома на расстояние трех футов, а он так и не услышал ее шагов.

– Мистер Брайтман? – позвала его Ким.

Мужчина поднял голову и слабо улыбнулся ей. Неплохо было бы увидеть эту его улыбку в лучшие дни, подумала детектив.

– Это было любимое место Дианы в саду, – пояснил Митчелл.

Женщина села рядом с ним. Она хорошо понимала его жену. Сверху открывался прекрасный вид, а вот нижняя часть сада обеспечивала необходимое уединение. С этого места Диана могла наслаждаться красотой дома или любоваться плакучими ивами и соцветиями наперстянки^[394]. А может быть, они сидели здесь вдвоем, наблюдая за заходом солнца и делясь событиями прошедшего дня за бутылочкой вина… Ким хотелось бы в это верить.

Она с сожалением решилась оторвать вдовца от воспоминаний и вернуть его к полной ужаса действительности.

– Мистер Брайтман, я должна задать вам несколько вопросов насчет ваших телефонных разговоров.

Ей это только показалось или его спина действительно слегка напряглась? Стоун пришло в голову, что мужчина знал, что этот вопрос ему зададут.

– Ваша племянница, Ребекка, позвонила вам в районе девяти часов вечера в тот день, когда убили Диану.

Митчелл кивнул, но не посмотрел на инспектора.

– Она моя племянница – так что в этом необычного?

Ким задумалась над тем, как бы потактичней сформулировать свой следующий вопрос.

– В этом нет ничего необычного, но других подобных звонков не зарегистрировано, да и вообще, мне кажется, что вы с ней не слишком близки, если мне будет позволено так это сформулировать.

Подозрения детектива с каждым мгновением становились все сильнее и сильнее.

– Знаете, она типичный тинейджер – звонит только тогда, когда ей что-то нужно, – малопонятно ответил Брайтман.

– Но раньше она вам не звонила? – продолжала мягко настаивать Ким.

Мужчина потер лоб.

– Не могли бы вы рассказать мне, зачем она звонила вам в воскресенье вечером, мистер Брайтман?

Казалось, что собеседник Стоун на мгновение задумался.

– Она хотела, чтобы я забрал ее после концерта или что-то в этом роде. Ее мать встречалась с друзьями, а заказанный водитель не появился.

Чуть больше деталей, чем надо. Первого предложения вполне хватило бы. А уточнения ничего не давали его заявлению в смысле обоснованности, как ему это, наверное, казалось.

– И как? – спросила детектив.

– Что «и как»?

– Вы забрали ее после концерта?

– Нет, – покачал головой Митчелл. – К тому времени я уже немного выпил, а я никогда не сажусь за руль выпивши.

Ким питала отвращение ко многим вещам и просто ненавидела, когда кто-то пытался сделать из нее дуру. Особенно когда она искала убийцу жены этого «кого-то».

– Вы не согласитесь зайти внутрь на несколько мгновений? – спросила Стоун, вставая. – Мне надо кое о чем спросить всех вас.

Инспектор постаралась войти в дом перед мистером Брайтманом, и пока тот входил в гостиную, Брайант успел подать ей незаметный знак.

Детектив обратила внимание на то, что на этот раз Ребекка оставила свой телефон в покое. Каждые несколько мгновений девушка покусывала верхнюю губу.

– Я прошу у всех вас прощения за это вторжение, – начала Ким, посматривая на Брайтмана и его племянницу. – Но, как нам кажется, появились некоторые разногласия насчет содержания разговора, который вели двое из вас в тот вечер, когда умерла Диана.

Глаза Сильвии расширились – было ясно, что она не знает ни о каком разговоре.

– Речь шла о концерте, – повторил Митчелл Брайтман, глядя на племянницу и гипнотизируя ее взглядом. Ребекке хватило ума понять, что она уже успела выдать совсем другую версию, и девушка решила не усугублять сделанного.

Девушка взглянула на свою мать, словно ища у нее совета, но та ничего не могла ей предложить. Сильвия даже не подозревала, что они с Брайтманом разговаривали друг с другом в течение девяти с половиной минут, и теперь ждала, чтобы они сказали все как есть.

– Господа, мы не сможем вам помочь, если не будем знать правды, – сказала Стоун.

Митчелл молча сел. Ребекка смотрела на него глазами, полными боли, надежды и любопытства.

Мужчина уставился на ковер и покачал головой.

– Он – ее отец, – негромко произнесла Сильвия, делая шаг вперед.

В этой фразе не было никаких эмоций. Простая констатация факта.

Девушка не отводила взгляда от головы хозяина дома. Она ждала… чего-то ждала.

– Все это было только один раз, – подал голос Митчелл Брайтман.

Мрачное выражение на лице Ребекки сказало полицейским о том, что девушка ждала совсем другого. Она вскочила и выбежала из комнаты. Сильвия с несчастным видом бросилась за ней.

Брайант негромко покашлял, и Брайтман поднял голову. На лице у него не было злобы – только бесконечная печаль.

– Я прошу прощения за то, что не сказал правду, – сказал он ровным голосом. – Я так долго пытался не признавать ее существование, что это вполне естественная реакция.

«И Ребекке тоже приходилось долго не признавать твоего существования, – подумала Ким, – так что ложь девочки тоже была совершенно естественной».

– Как я понимаю, Диана ничего об этом не знала, – сказала детектив вслух.

– Господи, конечно нет! Это ее убило бы. Знаете, она не могла…

Ким кивнула, и Митчелл замолчал.

А потом он встал и подошел к окну.

– Вам покажутся тривиальными слова о том, что мы с Дианой поссорились, а Сильвия просто подвернулась под руку, – вздохнул он. – И тем не менее все было именно так.

У инспектора создалось впечатление что теперь, когда правда выплыла наружу, он никогда не остановится.

– Я стал ненавидеть себя уже через мгновение после того, как все закончилось, – рассказывал вдовец. – Я и Сильвию тоже возненавидел. Мало того, что я предал свою жену, так еще и умудрился сделать это с ее сестрой! Я чувствовал, что одним этим поступком лишил Диану двух людей, которых она любила и которым безгранично верила. Когда Сильвия сообщила мне, что беременна, я умолял ее сделать аборт. Но она отказалась. Хотя и согласилась держать личность отца в секрете. Я с трудом могу смириться с тем, что каждый раз, когда смотрю на эту девочку, я вспоминаю, каким подонком был тогда по отношении к женщине которую любил… люблю.

Ким с уважением выслушала его честное признание, но ее симпатия была на стороне девочки, которая выбежала из комнаты.

– А что с этим телефонным звонком? – уточнила она.

– И Сильвия, и Ребекка просили меня, чтобы я признался во всем Диане, но я наотрез отказался. – Митчелл отошел от окна к софе и остановился возле нее. – Ребекка угрожала мне, что расскажет все Диане, если я не сделаю этого сам.

– Вы говорили на повышенных тонах?

– Весьма повышенных. – Мужчина кивнул. – Разговор прекратился только после того, как я бросил трубку. Я совершенно четко дал понять, что ни за что не скажу об этом своей жене и что если Ребекка хочет разбить сердце своей тетки, она может сделать это сама. Этого я не могу ей запретить.

– А Ребекка когда-нибудь угрожала вашей жене?

– Нет, – ответил Брайтман, немного подумав. – Иногда она говорила неприятные вещи, но в них не было прямой угрозы.

Над этим надо будет подумать, решила Ким.

Она чувствовала, что больше в настоящий момент ничего не добьется, но тем не менее была вынуждена сказать в заключение:

– Мистер Брайтман, я с уважением отношусь к вашим беспристрастным чувствам по отношению к Ребекке, но прошу вас не забывать одну вещь: девочка ни в чем не виновата.

Мужчина долго смотрел на инспектора, а потом кивнул.

Ким вышла из гостиной и в холле столкнулась с Анной.

– А где… – начала было Стоун.

– Сидит в патио, – ответила служанка, не остановившись.

Детектив ощущала себя флюгером во время жестокого урагана, который мотает туда-сюда, туда-сюда…

Ребекка сидела на садовом стуле, положив ноги на другой стул, стоящий напротив. По смазанной косметике на ее лице было видно, что девочка плакала.

– А где твоя мама? – поинтересовалась Ким.

– Готовит чай. По-видимому, он должен мне помочь. – Ребекка посмотрела за границу сада. – Мне просто хочется домой.

Стоун села рядом и стала смотреть в ту же сторону, что и девушка.

– В тот вечер ты не угрожала Диане по телефону? – спросила инспектор – она была обязана это сделать.

– Нет, – ответила ее собеседница.

– Но ты грозилась рассказать ей, что твоим отцом был Митчелл?

– Да, я так ему сказала, – вздохнула Ребекка, – но я бы так никогда не сделала. Все дело в том, что я хотела, чтобы он сделал это сам. А если б он согласился, то я, вполне возможно, запретила бы ему это делать. Я не хотела причинять тетке душевную боль. Она была классная. Я ее сильно любила. – Девочка смотрела в землю перед собой. – Да я сама не знаю, чего хотела, – произнесла она еле слышно.

Ким хорошо понимала ее.

– Ты просто хотела, чтобы твой отец признал тебя, хотя бы только перед самим собой и тобой.

Девушка кивнула и огляделась, чтобы убедиться, что они все еще одни.

– Ма все рассказала, когда мне было двенадцать. Лучше б она этого не делала. Я была счастлива, ничего не зная. А знания принесли мне одну только боль. До того, как я узнала правду, мне ничего ни от кого не надо было прятать. Я была самой собой. А не результатом чьей-то интрижки или вечным напоминанием об измене. Я вообще не знала, почему оказалась для матери талисманом, олицетворяющим человека, который никогда ее не любил. А когда она мне все рассказала… Я превратилась в грязную семейную тайну, в часть какого-то заговора, – а я хотела быть просто ребенком. И мы все трое врали моей тетке, и хотя я ни за что на свете не причинила бы ей боль, иногда я молилась, чтобы все это вышло наружу. Просто для того, чтобы прекратилась эта ложь.

Ким ощущала боль этой девочки. Сильвия и Митчелл умудрились превратить свои несколько минут удовольствия и страсти в целый мешок дерьма, который вывалили на двенадцатилетнего подростка.

– Я только что сказала Митчеллу, что ты ни в чем не виновата, – сообщила детектив. – Надо просто немного подождать, хорошо?

Ребекка робко улыбнулась, и Ким поняла, что, несмотря на всю свою выдержку, девочка находится на грани истерики.

Инспектор хотела сказать еще что-то, но у нее зазвонил телефон, а из дома в этот же момент выплыла Сильвия с подносом. Стоун жестом попрощалась со всеми и, прежде чем ответить на звонок, отошла в сторону фасада дома.

– Стейс? – спросила она, сняв трубку.

– Командир, уверена, что вам захочется вновь встретиться с Джейсоном Кроссом, и побыстрее. – По голосу девушки было слышно, что она взволнована. – У нас уже есть его ДНК. Одиннадцать лет назад его арестовали и вынесли приговор: половая связь с лицом, не достигшим совершеннолетия.

– Продолжай. – Ким даже остановилась.

– Ему было восемнадцать, а девочке – пятнадцать. Он говорил, что она лгала насчет своего возраста, а она заявила, что у них были романтические отношения. Ну а родители сказали, что им на это наплевать: дочь несовершеннолетняя, а ему надо было думать головой.

Инспектор возобновила движение. Казалось, что скорость ее ног напрямую зависит от скорости ее мыслей.

– Спасибо, Стейс. Мы уже едем, – сказала Ким и отключилась в тот момент, когда рядом с ней возник ее коллега.

Она протянула руку за ключами.

– А теперь молись, Брайант. Настал мой черед вести машину.