Глава IV

На следующий день испанский раб был позван продолжать начатую историю.

— Ваше Благополучие, без сомнения, помните, на чем я остановился вчера вечером? — начал раб.

— О, очень! — отвечал паша. — Ты кончил началом своей истории. Однако же надеюсь, сегодня ты ее кончишь, потому что из рассказанного тобою я уже многое забыл.

— Ваше Благополучие, припомните, что на софе…

— Ты сидел, да и еще в нашем присутствии, — прервал паша, — так велика была наша снисходительность к неверному. Ну, продолжай же свою историю.

— Раб Вашего Благополучия осмеливается с нижайшей покорностью напомнить, что он сидел на софе между своей матерью, донной Селией, и его возлюбленной, донной Кларой.

— Да, да! Теперь я вспомнил.

— Я сжал в руках их руки.

— Точно, — сказал паша с нетерпением.

— И намеревался рассказать историю собственного своего изобретения, чтобы тем провести мою мать.

— Анна Сенна! Да падет проклятие на голову твоей матери! — воскликнул гневно паша. — Садись и продолжай свою историю! Или паша для тебя ничего не значит? И шакалу ли гневить льва? Уаллах эль неби! Клянусь Богом и его пророком, ты смеешься мне в бороду! Историю — говорю тебе!

— Требуемую Вашим Благополучием историю, — отвечал с робостью невольник, — начал я так.