Глава 40

Пока шло планирование политического будущего Пата, Джузеппе Маглиокко готовил свой собственный план. Джо Боннано, последний из пяти членов Центрального совета, назначенных после войны Кастелламаре, считал, что пост главного капо по праву принадлежит ему. Боннано было пятьдесят девять, и он испытывал презрение к новым членам совета, многие из которых были мелким ворьем. Он пытался прибирать к рукам любую область, объявленную советом свободной, например, Канаду или Юго-Запад. Но в Канаде он вторгся на территорию Маггадино, и между Боннано и другими членами совета возникли трения.

Боннано считал, что, вступив в союз с Маглиокко, взявшим верх над Семьей Профачи, он сможет прибрать к рукам всю организацию, если уберет с дороги трех человек: Маггадино, Лючезе и Гамбино. Боннано поручил эту работу Толстяку – Маглиокко, который перепоручил ее молодому бездельнику по имени Джо Коломбо. У Коломбо было больше амбиций, чем храбрости. Он счел, что ему выгоднее пойти на совет и предупредить об атаке Боннано.

Обоих – Маглиокко и Боннано – вызвали на Центральный совет. Толстяк запаниковал и во всем признался. Его исключили из "Коза Ностры", приговорили к штрафу в пятьдесят тысяч долларов и послали домой. Его место в совете было отдано наводчику Коломбо. Боннано не пришел на совет. Он затаился где-то на Западном Побережье и не показывался год, но от Маглиокко не так просто было отделаться.

Сэм решил посоветоваться с Патом о путях, при помощи которых можно было бы убрать Маглиокко, не провоцируя войны со стороны Профачн и не выказывая неуважения.

– Сэм, я тебе одно скажу. Я в таких вещах больше не участвую. Я не могу заниматься тем, чем занимаюсь, и одновременно "искать" людей организации, ты же понимаешь.

– Конечно, конечно, – сказал Сэм. – Я просто прошу твоего совета. Ты хорошо соображаешь в таких делах.

– Когда ты встречаешься с Томми Райаном?

– Завтра, в "Алто-Найтс".

– Ладно. Я там буду. У меня есть идея.

Двое капо встретились с Патом ранним вечером, когда народу в баре было немного. Пат снова захватил с собой радиоприемник. Он был уверен, что ФБР прослушивает все места сбора организации, не говоря уже о квартирах и местах встречи с любовницами или деловыми партнерами. Они заказали закуску и бутылку Ризерва Дукале.

– Послушайте, Томми и Сэм, – сказал Пат. – У меня мало времени. С одной стороны, куча дел, и, с другой стороны, мне надо избавиться от подобных дел. Слишком много соглядатаев в наши дни. Понимаете, что я имею в виду.

– Ты прав, ты прав, – заметил Сэм. – Нам всем надо вести себя осторожно.

– Сэм говорит, что у тебя есть идея, – сказал Эболи.

– Есть.

Пат сунул руку во внутренний карман пиджака. Он достал длинную алюминиевую трубку размером с сигару.

– Вот.

– Что это за чертовщина?

– Это я достал в Европе. Этим любят пользоваться русские. Здесь внутри примерно пять капель синильной кислоты. Это синильная пушка. Когда вы стреляете, пружина разбивает стекло, и кислота испаряется в лицо тому, на кого она направлена. Человек умирает мгновенно, и это самое важное. Диагноз обычно такой: сердечный приступ. Как вы знаете, с сердцем у Толстяка не очень хорошо. Бери, Томми. Мне это не понадобится.

Эболи кисло взял трубку и спрятал в карман.

– Сколько с меня? – спросил он.

– Брось, – с отвращением сказал Пат. – Это же для Семьи, верно? Я бы и сам все сделал, но больше не могу заниматься такими делами. Ты же понимаешь.

Пат застегнул пиджак и встал. Другие поднялись было вслед за ним.

– Нет-нет, вы оставайтесь. Мне пора.

Через пару дней после Рождества трехсотфунтовый Толстяк упал на блюдо с улитками, которых поглощал на кухне своего поместья на Лонг-Айленде. Никто не заметил темную фигуру, вышедшую через заднюю дверь и уехавшую на черном "кадиллаке". Охранник у ворот дружески помахал партнеру Маглиокко, проехавшему между каменных колонн. Тело нашли только через полтора часа. Все решили, что это очень грустно, но естественно.

– Он постоянно ел. Он становился все толще и толще, – услышав новости, заметил Гамбино.

В Ривердейле Сэм Мэсси и Пат подняли тост.

– За нашего ушедшего друга, – сказал Сэм и поднес к свету бокал с янтарной жидкостью. – И за нашего будущего конгрессмена.

– За это я выпью, – рассмеялся Пат.