Глава 2

Лето 760 г. от основания Белой Кии

Цитадель крепости Волчьи Врата

Принц Торог

Мы успели занять надвратные башни до того, как вражеская кавалерия, понесшая, как мне хочется верить, немалые потери от огня нашей артиллерии, ворвалась во двор цитадели. Внезапный ночной штурм, несмотря на всю его дерзость и предательство людей Скарда, полным успехом не увенчался. Чего нельзя сказать об атаке на лагеря основных сил, разбитых внутри укреплений.

Что случилось в ту страшную для всех нас ночь? Безусловно, предательство. Как оказалось, люди из бывшей дружины Скардов числились во всех отрядах, их никто специально не проверял. Это они перебили стражу у ворот внешней крепости и внутренней цитадели, пытались убить меня. Что случилось во внешних лагерях, я не могу утверждать наверняка, возможно, помимо уничтожения часовых имело место использование ядов или снотворного. Скорее последнее, так как ядов в таких количествах не раздобыть, в отличие от велоны, сон-травы, обильно растущей у подножий Каменного предела. Почему они не использовали этот же прием при захвате замка? Да потому, что на нашей кухне их людей не было, в крепости кашеварят повара исключительно из степной стражи.

На рассвете мы попытались одним ударом вышибить противника из внешних укреплений. Но лехи намертво засели в башнях, успешно отстреливались, не пытаясь при этом контратаковать, а из лагеря к ним тут же отправилось подкрепление. Причем петли внешних ворот они сорвали направленными взрывами, и, хотя мы и взяли две башни, их вскоре пришлось бросить под перекрестным обстрелом и давлением подоспевших всадников. Лехи уже было вознамерились ворваться в цитадель на плечах отступающих, как сильная контратака лучших мечников под командованием Эдрода отбросила их.

Отказавшись от попыток занять внешние укрепления, я со злости отдал приказ разрушить захваченные башни артиллерией. Следующие полдня мы крушили их из всех орудий, обрушив старую кладку стен до уровня парапета. Вот только этот обстрел обошелся нам в четверть запасов пороха.

На первый штурм-наскок враг пошел следующим вечером. Не знаю, на что лехи рассчитывали – что ближе к ночи мы не будем ждать атаки?! – но отразили мы ее легко и с большими потерями для врага. Командир отряда противника, навскидку в три раза превосходящего наши силы, оставил попытки захватить цитадель. Крепость он окружил пикетами, а основной контингент укрыл в наших же полевых укреплениях, огородившись вагенбургом с открытой стороны люнетов.

В следующие две ночи я боролся с сильнейшим искушением пойти на прорыв в горный проход – ведь таким образом я, с одной стороны, спас бы уцелевший гарнизон (и Лейру с Оликом!), а с другой, даже наличными силами сумел бы надолго запечатать проход в Рогору через Каменный пояс. Да, искушение было велико, и на прорыв я уже фактически решился, но предварительно отправил на разведку самых ловких бойцов из бывших дозорных стражи и правильно сделал. Как оказалось, в самом горле скального прохода нас уже ждала хорошо продуманная засада. Враг успел занять его под покровом ночи, замаскировал артиллерию и даже заминировал часть склонов для того, чтобы вызвать обвал. А в лагере в любой момент дня и ночи ждет своего часа конное ополчение шляхты. К слову, враг окружил крепость не только пикетами, но и секретами, так что вернулись далеко не все посланные разведчики. Зато кто вернулся, привел с собой языков. Кое-что мы узнали именно от них, и я полностью уверен, что пленные не соврали: служба на степном кордоне учит быстро и эффективно добывать требуемые сведения. А раз так, то вариант с прорывом отпал сам собой: ведь враг и так ждал от нас подобного шага, а контакт с моими разведчиками и пропажа собственных людей должны были насторожить его еще сильнее.

Все изменилось с подходом основных сил лехов под предводительством короля Якуба, где-то через неделю после первого штурма. Число врагов возросло втрое, и шляхтичи недолго думая бросили на стены плохо обученное пехотное ополчение. Мы расстреляли их во множестве прямо во внешнем дворе крепости.

Но, возможно, это была лишь затравка – уже неспешно разместив на заранее подготовленных полевых укреплениях батареи, противник обрушил на крепость море огня и стали.

Стены осыпались во многих местах, треть башен цитадели полностью разрушены, мы потеряли несколько пушек, уничтоженных на стенах вместе с орудийной прислугой. Все несколько часов ужасающего ураганного обстрела кладка под ногами буквально ходила ходуном, уши заложило от постоянного грохота, а во двор крепости невозможно было высунуться из-за забивающей дыхание каменной пыли, что висела в воздухе плотным облаком. К слову, каменные осколки, регулярно пронзающие пылевую завесу после попаданий вражеских ядер, ранили не хуже картечи, и в итоге после завершения обстрела мы недосчитались не менее сотни воинов тяжело раненными и убитыми.

Следующий, гораздо более грамотный и продуманный штурм, прошедший под плотным прикрытием вражеских стрелков, мы отражали наполовину оглохшими. Но пороха нам еще хватало, огнестрелов тоже, так что враг и в этот раз откатился от стен, оставив под ними сотни убитых и раненых. При этом часть атакующих пыталась занять (хотя это были наиболее слабые попытки самых немногочисленных сил) западную стену – развернутую к выходу из горного прохода. Их довольно легко отразили в несколько залпов из огнестрелов, но использовать орудия я запретил, с определенным расчетом на будущее.

Ночью, как я и ожидал, противник попытался провести часть сил через проход. Благо что погода стояла ясная, месяц хоть и недотягивал до полной луны, но светил ярко, и шевеление густой массы пехоты разглядеть оказалось несложно. На этот раз уже наши заранее пристрелянные к дороге орудия обрушили на врага море свинца и огня.

Впрочем, я не уверен, что отдал правильный приказ стрелять по показавшимся силам врага сразу, – вполне возможно, да даже наверняка, что лехи опять послали на убой слабенькое ополчение. Но, с другой стороны, как угадать, что вперед пошли лучшие, элитные части дворянской конницы или профессионалы из коронного войска? Может, они как раз и возглавили отряд в надежде, что первыми беспрепятственно проскочат? И что они накрепко перекроют горный проход, отрезав Рогору от крепости? В любом случае утром зрелище пары сотен неубранных вражеских трупов порадовало мое полководческое самолюбие – в этот раз уже я переиграл врага.

Следующие два дня враг безжалостно бомбардировал цитадель. Ядра тяжелых кулеврин крушили стены, а мортиры забрасывали во двор пудовые бомбы, разлетающиеся на сотни смертельно опасных осколков. Ночью, когда, казалось бы, настало затишье и мы вновь подняли на западную стену часть орудий, враг в очередной раз двинул пехоту к проходу. Но, как только мы ударили из пушек, лехи ответили плотным огнем из мортир, ориентируясь на вспышки орудийных выстрелов.

Наших выстрелов.

Мощный взрыв на несколько мгновений превратил ночь в день – вражеская бомба попала в пороховой ящик. В итоге мы сумели спустить со стены лишь треть имеющихся орудий.

Я был готов кусать локти от бессильной злобы. Отец выделил мне лучшие силы рогорской пехоты – целый корпус ветеранов, тщательно продумал оборону, передав всю имеющуюся в королевстве полевую артиллерию, а я так бездарно все потерял! Лишь объятия и увещевания любящей супруги удержали меня от гибельной пропасти отчаяния. На время успокоившись, я прикинул наши шансы на дальнейшую оборону, подсчитал уцелевшие резервы, как материальные, так и людские.

Ну что сказать? Пока что уцелела большая часть гарнизона, в строю осталась примерно тысяча воинов (плюс-минус легкораненые; до нападения было полторы тысячи). Все опытные стрельцы и мечники.

Уцелело чуть менее половины запасов пороха, семь орудий. В глубоких катакомбах под цитаделью, куда нет доступа из внешнего кольца укреплений, сохранился практически весь запас солонины, сухарей, круп, соли и перца. Проход к ним в скальных породах пробить невозможно. Там же располагаются и два источника питьевой воды – так что ни от жажды, ни от голода в ближайшее время нам не погибнуть, измором лехи нас не возьмут.

Оставляют желать лучшего наполовину обвалившиеся укрепления. Однако на третий день мощной бомбардировки не последовало – могу и ошибаться, но, думаю, у противника иссякает основной запас пороха и он попридержал остатки на случай подхода моего отца с королевским войском. Быстрее бы… Я даже не допускал мысли о том, что отец не знает о нападении, как и о том, что мы продолжаем сражаться. Нет, он придет, он обязательно придет, отдать лехам сына-наследника и любимого внука для него просто невозможно. Но сможет ли осилить битву со столь многочисленным противником?

Однако это вопрос будущего. А сегодня, судя по суете внутри лагеря врага и исходя из того факта, что немногочисленные аркебузуры пытаются небольшими группами по два-три человека занять любые доступные укрытия внутри внешних укреплений (они поднимаются по лестницам с наружной стороны и размещаются под нашим редким, но точным огнем), – сегодня враг пойдет на решающий штурм. Ну что же, пусть попробуют, мы кое-что подготовили.

Парапет цитадели разрушен бомбардировкой практически по всему периметру, так или иначе пострадали все башни – так что, когда лехи двинули вперед основные силы коронной пехоты, сверху их встретили огнем лишь немногие стрелки. Правда, лучшие из лучших, и по приказу они выбивают только командиров.

Зато когда противник втащил во двор внутреннего кольца укреплений тяжелую кулеврину, они позволили себя «заткнуть» – враг действует ровно так, как я предполагал.

Несколько ядер расшибают в клочья и так расшатанные ворота, ломают стальную решетку. Еще несколько снарядов лехам приходится потратить, чтобы разбить баррикаду из деревянного хлама, что удалось добыть в полуразрушенной цитадели (ловушка должна выглядеть убедительно). После чего первые бойцы – ландскнехты-доппельсолднеры – с диким, яростным криком врываются во двор цитадели.

А там пусто.

Вся площадь усеяна каменными осколками, деревянными обломками, во многих местах под густой известковой пылью угадываются пятна крови. И ни единой души.

Но вот от донжона бьют первые редкие выстрелы. Падает один, другой наемник, и несколько оторопевшие поначалу ландскнехты с воодушевлением бросаются к воротам башни – из-за укрытий рядом с ней показалось несколько стрелков.

Если первая команда наемников на некоторое время замедлилась, все же почуяв неладное, то следующие за ними фрязи вперемешку со шляхетским ополчением тугим потоком прорываются в ворота, растекаясь по внутреннему двору. Некоторые уже направились к казармам, когда доппельсолднеры практически добежали до ворот донжона, в которых вдруг показался черный зев пушки.

– Пора!

Сотни воинов, до того скрывающиеся в глубине полуразрушенных казарм, одновременно подаются вперед, занимая позицию для стрельбы у множества возникших после бомбардировки проломов и готовых бойниц. Мгновение спустя от донжона бьет гулкий залп картечи, собирая среди фрязей кровавую жатву.

– Залп!!!

Заранее приготовленные к стрельбе огнестрелы дают совсем немного осечек, большинство же изрыгает из длинных узких стволов свинцовую смерть. Во внутренний двор цитадели уже успело ворваться до трех сотен воинов врага, залпы, ударившие с трех сторон (две казармы располагаются у восточных и западных стен, а третья у южной, к которой прилегает донжон), перебили как минимум две трети штурмующих. Сразу за оглушающим залпом последовал уже привычный вой изувеченных, из-за большой скученности людей и малой площади внутреннего двора он показался особенно жутким.

– Перезаряжай!!!

Привалившись к осклизлому и серому от пыли камню, остро торчащему в проломе стены, я направляю в сторону врага дорогой двуствольный самопал. И, как я и ожидал, отчаявшиеся наемники бросились не назад, к открытым воротам, через которые по-прежнему проникают десятки бойцов противника, а к казармам, в надежде что успеют добежать до следующего залпа.

Что же, их расчет оказался верен: многие из них действительно достигли полуразрушенных казарм. Вот только пока большая часть моих бойцов перезаряжают огнестрелы, меньшая готовится встретить врага огнем десятков самопалов – да на кинжальной дистанции, в упор.

– Огонь!!!

Тяжелый толчок в руке – самопал сильно дергается от отдачи, так что его приходится придерживать сверху за рукоять другой рукой. В нос бьет смрад сгоревшего пороха, а сизое облачко после выстрела не дает взглянуть на результат стрельбы. Однако через несколько мгновений оно рассеивается, и я успеваю выстрелить в здоровенного фрязя с двуручной саблей, не добежавшего до меня всего пару шагов.

Первую волну атакующих нас ландскнехтов мы истребили – большая часть погибла от огня самопалов, немногие же прорвавшиеся в казармы были приняты нашими мечниками на клинки. Но за ними уже накатывает вторая волна штурмующих, а их поток через ворота по-прежнему не ослабевает – решили задавить числом, не считаясь с потерями. Только теперь среди атакующих множество бойцов с аркебузами – и стены казармы принимают на себя первый вражеский залп.

Надо сказать, отшатнуться от пролома я успел в последний момент и спиной ощутил вибрацию камня от ударов свинца в укрывший меня «клык».

– Приготовились!

Вновь десятки, сотни моих стрелков размещаются у огневых позиций. То же повторяется в южной казарме, что обороняет Эдрод, то же повторяется и в западной, где командует полковник Рух.

– Залп!

Чудовищный, переходящий залп сотен огнестрелов в очередной раз сотрясает площадь – первой «заговорила» моя казарма, и ее «голос» тут же подхватывают соседи. И вновь сотни воинов противника нашли свою смерть на открытой площадке, где отсутствуют хоть какие-то укрытия.

И вот он, момент истины: или враг отступит и начнет бомбардировку из мортир, обрушив на нас очередной ураган огня и стали, или попробует втащить орудия во двор и постарается расстрелять казармы прямой наводкой. Первый вариант был бы для нас фатальным, второй – победным.

Ну же, что выберешь, враг?!

Поток проникающих в открытые ворота на некоторое время истончился. В битве наступила тягучая, изматывающая нервы и душу пауза, способная обернуться как нашей гибелью, так и нашей победой.

Но вот в воротах показались мерно вышагивающие аркебузуры, они разделились на два потока и уже бегом стали строиться у северной стены. А за ними в проеме ворот наконец-то показались бронзовые бока кулеврин.

– Ждем!!!

Враг под прикрытием собственных стрелков оперативно вытаскивает на площадь шесть орудий, а под аркой врат уже скопились фряжские и лехские мечники, воины с алебардами, секирами, боевыми молотами – бойцы ближней схватки. Вот уже среди пушек забегала орудийная прислуга, готовая вскоре произвести первый убийственный для нас залп.

– Барабанщики! Сигнал!

Стоящие за мной бойцы со всей силы ударили билами по натянутой на медные котлы воловьи шкуры.

Десять ударов сердца спустя им вторит чудовищный грохот, раздавшийся у ворот.

Каменные обломки ударили во все стороны, со свистом рассекая воздух. Мы не поскупились на порох, закладывая его под основания башен с нашей стороны, и сейчас их буквально разнесло. Каменная дробь уничтожает врага хлеще картечи – «снаряды» разрывают людей на куски. Погибли все артиллеристы, неудачно для себя развернувшие кулеврины слишком близко к эпицентру взрыва, надвратная галерея похоронила скопившихся под ней бойцов ближней схватки. Уцелели лишь аркебузуры, прижавшиеся к стенам и отрезанные от своих гигантской каменной насыпью, образовавшейся на месте ворот.

– Приготовились!

В очередной раз воины припадают к бойницам. Ошарашенный, оглушенный враг все же замечает шевеление с нашей стороны – и оба залпа бьют практически одновременно.

Но потери несоизмеримы. С нашей стороны гибнут единицы, которые случайно попали под пули, наудачу выпущенные по казармам, а со стороны противника – десятки бойцов. На ногах, считая и раненых, осталась едва ли полсотня стрелков – и перезарядить аркебузы им уже никто не даст.

– Вперед! К воротам!!!

Дикий яростный рев вторит моей команде. Лучшие мечники Рогоры в считаные мгновения покидают казармы и устремляются к врагу, с нестерпимой жаждой обагрить клинки в его крови.

Схватка заканчивается, едва начавшись. Стрелки лехов мало чего стоили в ближнем бою – тем более сломленные, уже потерявшие надежду они были обречены.

Этот штурм отбит, враг потерял не менее тысячи бойцов против четырех десятков с нашей стороны, не выиграв ровным счетом ничего – наоборот, теперь попасть в крепость стало еще сложнее. Вот только и нам теперь выбраться из нее практически невозможно.

Отцу стоит поторопиться!