Глава 9

До встречи с Луной Джо прожил в Майами четырнадцать месяцев. Потом он вспоминал эти дни, как череду испытаний, типа – зачарованный рыцарь должен сперва украсть коня, или победить толпу чудовищ, или соткать за день сто тюков полотна, чтобы король согласился отдать дочь за него замуж. Это было именно то, что делал Джо все дни до того, как встретил Луну: проходил испытания.

В тот день, когда он впервые увидел Луну Эрнандес, Джо рано вышел с работы. Он шел с единственной целью – преодолеть как можно большее расстояние между офисом и своей выпивкой. День не был каким-то особенно плохим; ему просто надо было выдохнуть. От ощущения зубовного скрежета, от выступающего на лбу пота, от гудения в голове, от постоянной болтовни. Снаружи на тротуарах было полно народу, из какой-то машины доносилась громкая музыка, и ритмичное звучание басов, казалось, било Джо четко между бровей. Иногда Джо тосковал по Нью-Йорку с силой, которая раньше ассоциировалась у него только с сексом, но сегодня он поднял взгляд к небу Майами, к солнцу Майами. Они казались привычными и милыми. Почти как дома.

Закинув пиджак на плечо, Джо шел, минуя квартал за кварталом, пока толпы туристов поредели, над головой закружились чайки и он ощутил на губах привкус моря. Он шел уже минут двадцать, пока не заметил низко висящий, малозаметный знак: «Ревель. Бар + ресторан». Джо остановился. Он не замечал раньше этого места и никогда не слышал о нем, но все равно зашел.

Длинная темная полированная стойка, несколько окон, выходящих на залив Бискейн. Полы и диваны были черными. За стойкой Джо разглядел ресторанную зону с блестящими стеклянными столиками, в это время еще пустыми. Все вместе напоминало глубокую расщелину, освещенную проникшим откуда-то издали лучом солнца.

– Джин с тоником, – сказал Джо бармену и подтянул к себе стул.

Бармен работал быстро, взмах бутылкой, тихое щелканье ледяных кубиков – и стакан уже стоял перед Джо. Горьковатая прохлада потекла по нёбу. Один глоток, другой.

Так уже лучше.

Накануне Джо играл в бейсбол, и теперь тело ломило самым приятным образом. Он помотал головой, помял правое плечо, потом – левое. После тринадцатилетнего перерыва Джо снова начал играть в бейсбол. Его позиция всегда была в центре поля. Его рост, размах и растяжение рук, дополненных десятком сантиметров неровной, потрескавшейся кожи, превращали его в неприступную стену из мышц и ловкости. Теперь его команда состояла из мужиков среднего возраста с животами и ипотекой, но Джо все равно мог забивать. Он снова ощутил его, это восхитительное напряжение готовности подающего, повороты головы на десять градусов, чтобы посмотреть на первого и третьего нападающих, взмах, взмах и кивок ловцу. И потом сам мяч, мигающий поток белой скорости, и крак? Попадет ли по нему бита? Ноги Джо прыгали, а руки вытягивались раньше, чем мозг успевал выдать ответ. Тум в перчатке, и дрожание немедленно отброшенного дальше мяча. Вторая линия. Все.

Глоток. Еще глоток.

Почему он вообще перестал играть? Он вспомнил стресс и привкус рвоты в глубине рта. Тренер в Олдене, каждая тренировка, как проклятый отборочный тур. Его бросковая рука снова обретет силу. После колледжа Рене сказала ему, чтобы он снова начал играть. «Никогда не поздно, – говорила она, – когда ты что-то любишь». В двадцать два, в двадцать три, в тридцать он не верил ей. Но сейчас, выйдя снова на это поле, тридцатидвухлетний, во всех смыслах потрепанный, Джо понял, что Рене была права. Это не было то же самое. Конечно, это и не могло быть тем же самым, но все равно это было очень похоже.

– Еще один? – спросил женский голос, и он поднял глаза.

Бармен сменился. Темные глаза, длинные темные волосы, родинка размером с горошину высоко на скуле. Ее взгляд был нетерпеливым и закрытым, не допускающим даже капли симпатии, интереса или желания помочь, ничего, что намекало бы на чаевые.

Джо кивнул и смотрел на нее, на ее зад, пока она делала напиток. Он почувствовал, что ее неприветливость вызывает интерес – в нем, не в ней. Стакан на салфетке очутился перед ним, а она снова отвернулась – быстрее, чем он успел пробормотать свое спасибо. Обаятельно? Ну да, когда-то. Все это тоже было уже очень давно.