Глава 15

В пятницу около семи вечера над Манхэттеном пошел легкий пушистый снег. Это был не просто снегопад, а настоящая метель. Снег сыпался с черного неба и покрывал темные улицы белыми сугробами.

Из окна своей гостиной Фрэнк Боллинджер смотрел на миллионы маленьких снежинок, проносящихся мимо. Снег очень нравился ему. Впереди были выходные, и сейчас, особенно после изменения погоды, было сомнительно, что кто-нибудь еще, кроме Харриса и его подруги, будет работать допоздна в «Бовертон билдинг». Он почувствовал, что его шансы застать их и выполнить весь план без заминок значительно выросли. Снег был ему на руку.

В двадцать минут восьмого он взял пальто из шкафа, надел его и застегнулся.

Пистолет уже был в правом кармане пальто. Он не пользовался табельным полицейским оружием, потому что пули можно было очень легко идентифицировать. У него был «вальтер ППК» 38-го калибра, который был запрещен к ввозу в США с 1969 года. (Незначительно больший по размеру пистолет, «вальтер ППК/3», производился сейчас для продажи в США. Его не так легко было спрятать, как первую, более оригинальную, модель.) На конце ствола его пистолета был специально изготовленный фабричный глушитель, сделанный фирмой Вальтера для нескольких полицейских агентов высшего класса в Европе. Даже с прикрепленным глушителем оружие легко помещалось в глубоком кармане пальто. Боллинджер взял оружие у одного убитого, подозреваемого в причастности к торговле наркотиками. В тот момент, когда он увидел это оружие, он понял, что должен получить его, и не указал в рапорте о своей находке, как должен был сделать. Это произошло около года назад. У него еще не было случая воспользоваться им вплоть до сегодняшнего вечера.

В левом кармане у Боллинджера была коробочка с пятьюдесятью патронами. Он не думал, что ему понадобится больше, чем заряжено в магазине пистолета, но постарался быть готовым к любой неожиданности.

Он вышел из квартиры и стал быстро спускаться, перескакивая через две ступени, готовый к началу охоты.

Снаружи зернистый, кружащийся от ветра снег казался похожим на куски стекла. Ночь громко завывала меж домов, стучала ветвями деревьев.

Офис Грэхема Харриса находился в самой большой из пяти комнат, занимаемых издательством Харриса на сороковом этаже «Бовертон билдинг», и не был похож на место, где заключаются сделки и ведутся дела. Помещение было отделано темным деревом — настоящим и прочным деревом, а не фанерой, потолок был покрыт бежевым звуконепроницаемым материалом. Темно-зеленые портьеры от потолка до пола хорошо сочетались с плюшевым ковром. Стол был переделан из пианино Стейнуэй: струны вытащены, крышка опущена и обрезана до нужных размеров. Позади стола размещались розоватые книжные полки, заполненные изданиями по лыжному спорту и альпинизму. Четыре напольные лампы со старинными керамическими канделябрами и стеклянные камины со скрытыми электрическими лампами излучали свет. На столе были еще две небольшие медные лампы. Круглый стол и четыре кресла занимали пространство перед окнами. Богато украшенная английская вешалка семнадцатого века стояла у двери в коридор. Антикварный бар из резного стекла и овальных зеркал с инкрустированным деревом разместился у двери в приемную. На стенах висели фотографии альпинистов во время восхождения; картина, написанная маслом; панорама покрытой снегом горной вершины. Комната скорее была похожа на домашний кабинет ушедшего на пенсию профессора, где читали книги, курили трубки и где спаниель лежал, свернувшись у ног своего хозяина.

Конни открыла покрытый орнаментом ящик стола. Пар поднимался от пиццы, пикантный аромат наполнил комнату.

Вино было охлажденным. В пиццерии она попросила положить бутылку в холодильник, пока упаковка с пиццей не была готова.

Проголодавшись, они пили и ели в течение нескольких минут молча.

Наконец она сказала ему:

— Ты поспал немного?

— Да.

— Долго?

— Два часа.

— Крепко спал?

— Как убитый.

— Что-то не похоже.

— На убитого?

— Ты не выглядишь отдохнувшим.

— Может быть, мне это показалось?

— У тебя темные круги под глазами.

— Я похож на Рудольфа Валентина.

— Тебе следует пойти домой поспать.

— Чтобы завтра наборщик взял меня за горло утром?

— Но это квартальные журналы. Несколько дней раньше или позже не имеют значения.

— Ты разговариваешь с редактором.

— Разве я не знаю?

— Редактором, который любит тебя.

Она поцеловала его.