Каждая радиостанция и каждый телеканал, с которыми я общался во время поисков, просили о новом интервью, после того как Гоби нашлась. За несколько дней после возвращения Гоби я дал всего пятьдесят интервью – лично, по телефону и по скайпу. Такой плотный график устраивал меня. Он позволял мне отвлечься от страхов, которые усиливались с каждым часом.

Я переживал не только из-за визита мужа Нурали или встречи с горничной. После интервью для Times, в баре отеля, Ричард делился со мной своими теориями заговора, и всю ночь после этого мне виделись темные личности, притаившиеся во мраке.

Впрочем, нельзя не признать, что логика Ричарда была убедительной. Он считал, что Гоби не убегала, по крайней мере, не так, как думала Нурали. Он сказал, что, когда история Гоби получала всемирную известность, кто-то мог вычислить, что на этой собаке можно заработать неплохие деньги, и воспользоваться первой же возможностью. Наверняка они так долго держали ее у себя, потому что интерес к ней возрастал, а с ним и возможность получить большее вознаграждение. Но мой приезд в Урумчи все изменил. Внезапно местная пресса заинтересовалась этой историей, а вместе с ней и местные власти начали проявлять интерес, и городские чиновники присоединились к группе в WeChat. После этого дело начало становиться опасным.

«Поэтому Лу Синь столько раз звонили и сообщали, что Гоби уже нет в живых или что ее убьют, если сумму вознаграждения не увеличить».

«Подожди, – сказал я, – что значит, столько раз звонили? Я думал, звонили только один раз. И никто мне не говорил, что они просили денег».

«Да, – отвел Ричард. – Тысячу раз. Они просто не хотели беспокоить тебя».

Я не знал, что и думать. С одной стороны, я был благодарен им за заботу. Если бы я знал всю эту историю, я бы не смог ничем помочь и беспокоился бы еще больше. Но мне не нравилась мысль, что меня обманывали.

Я пытался осмыслить все это, но Ричард еще не закончил.

«А тебе не кажется странным, что Гоби в конечном итоге оказалась у того, кто знал Нурали?»

«Так ты думаешь, что ее украло семейство Ма?»

«Нет. Они не нуждались в деньгах и не были заинтересованы в краже собаки. Но очень странное совпадение, что Гоби оставили там, где ее могли найти люди, знающие ее историю. И вообще, рядом с городом полно гор и открытых мест, а как вышло так, что Гоби решила спрятаться у дороги возле самого дорогого в районе закрытого коттеджного поселка? Она же еще не привыкла к жилью первого класса, а?». Вероятнее всего, что ее подбросили похитители.

На следующее утро, между интервью, я написал Лу Синь, что, мне кажется, будет лучше, если мы с Гоби, найдем себе другое жилище. Помимо того, что я чувствовал себя уязвимым один в номере отеля, тот факт, что я не могу свободно впускать и выпускать Гоби, означал, что я до сих пор не отвел ее к ветеринару на осмотр. Если у нее проблемы с бедром, несправедливо, что ей приходится ждать. Кики продолжала работать над перевозкой Гоби в Пекин, и меня все больше беспокоило, что кто-то еще может попытаться украсть Гоби в надежде на выплату вознаграждения. Кроме того, каждый потраченный день был еще одним днем ожидания ее возвращения домой.

Только я закончил писать сообщение Лу Синь, как в дверь постучали. Гоби крепко спала и совсем не пошевелилась, но я все же на цыпочках подошел к двери, чувствуя, что сердце выпрыгивает из груди, и голова идет кругом.

Подойдя к глазку, я был почти уверен, что увижу там администратора отеля или горничную, проигнорировавшую знак «Не беспокоить». Я надеялся, что это не будет муж Нурали.

Но оба предположения не оправдались.

Это были двое в темных костюмах. Я сразу же узнал их. Это были те же люди, которых я накануне увидел на нижнем этаже.

Я отошел от двери, вжимаясь в стену. Перед глазами промелькнула сцена из фильма, где с иголочки одетый убийца застрелил ничего не подозревающего постояльца через глазок. Я сказал себе, что становлюсь смешон, и еще раз взглянул украдкой.

Они были там же, безучастно глядя на меня.

Дверь была заперта на замок и на засов, цепочка наброшена, как всегда, когда я останавливаюсь в отеле. Может быть, мне следует открыть и узнать, что им нужно? Наверное, их послали местные власти, чтобы убедиться, что Гоби в безопасности. В таком случае я ничем не рискую, если поговорю с ними. Но что если они пришли забрать Гоби, вышвырнуть нас из отеля или отмстить от имени того, кто сначала украл ее? Если одна из этих догадок верна, то открывать дверь – это последнее, что мне стоит делать.

Я принял решение и попятился назад, стараясь держаться ближе к стене на случай, если мои страхи, навеянные голливудскими фильмами о вооруженных бандитах, имеют под собой основание. Я спрятался за стеной возле кровати и надеялся, что Гоби не проснется.

Снова раздался стук.

Он был не громким и не настойчивым, но я задержал дыхание и замер. Что я буду делать, если они выбьют дверь? Притворяться сонным и пытаться договориться о том, чтобы меня отпустили? Или использую эффект неожиданности, бросившись им навстречу с Гоби под мышкой и пытаясь прорваться к пожарному выходу?

Секунды длились бесконечно долго. Стук больше не повторился, они не дергали ручку, чтобы проверить, не открыта ли дверь. Через пять минут я прокрался к двери и выглянул в глазок – коридор был пуст. Я всматривался в обе стороны, стараясь понять, не притаились ли они внизу, вне поля зрения, но через десять минут убедился, что они точно ушли. Я осторожно оттянул одеяло, подоткнутое внизу двери, и открыл дверь. Ни слева, ни справа никого не было. Я быстро закрыл дверь, запер ее на замок и на засов.

Я нашел телефон и отправил сообщение Лу Синь: Пожалуйста, заберите нас отсюда. Я действительно беспокоюсь, что кто-то заберет Гоби. Я не спал всю ночь и действительно опасаюсь за нашу безопасность.

Я хотел нанять машину и ехать в Пекин в этот же день, но Кики, Крис и Лу Синь предложили другой план. Женщина, с которой связывалась Кики, сказала, что сможет помочь получить разрешение на перелет для Гоби, и все, что нам нужно, это результаты общего ветеринарного осмотра. Как только мы его пройдем, мы сможем быть в Пекине через четыре-пять дней.

Лу Синь подыскала квартиру, которую я смог арендовать, и заверила меня, что о ней никто не знал. Я не хотел оставлять ни малейшего шанса. Поэтому на следующее утро я отнес Гоби на улицу и передал ее Лу Синь – единственному человеку во всем Урумчи, которому я полностью доверял. Я был взвинчен до предела, выискивая на парковке серый седан с людьми в черных костюмах. Я его не видел, но это мало меня успокаивало.

Я помчался в вестибюль, оплатил счет и выписался.

Расположение квартиры было именно таким, как мне его описала Лу Синь. Раньше я не был в этой части города, и обрадовался, увидев, что на улицах и в магазинах достаточно оживленно, чтобы мы с Гоби были не так заметны, но не чересчур многолюдно, чтобы мы затерялись в толпе.

Сама квартира была чистая и просто обставленная, и я выдохнул с облегчением, попрощавшись с Лу Синь и закрыв за ней дверь.

После того как Гоби хорошенько все обнюхала, она села передо мной, глядя мне в глаза, так же как на второе утро забега. Как будто она хотела мне сказать, что понимает, что что-то изменилось, но ее это устраивает.

«Вот так приключения у нас с тобой, Гоби, да?»

В ответ она взглянула на меня, быстро обнюхала мои ноги, затем подошла к дивану, запрыгнула на него, покрутилась и свернулась в маленький комочек песочно-желтого пуха.

На следующий день, когда я отвез Гоби к ветеринару, она уже не была так счастлива. Кики организовала для нее осмотр у одного из лучших врачей города, и я волновался. Впервые с начала нашей истории мы с Гоби, кажется, начали продвигаться вперед в деле возвращения домой.

Гоби была не согласна.

С той минуты как мы вышли из машины Лу Синь и прошли в кабинет ветеринара, Гоби сильно нервничала. Сначала она спряталась позади меня; затем, когда мы прошли в смотровую, она уселась на пол и отказалась двигаться.

Сначала меня это забавляло, но когда ветеринар взял ее на руки и начал осматривать, я задумался, а не чувствует ли она в отношении этого места – или самого врача – ничего такого, чего я не улавливаю. Он был почти таким же грубым и небрежным, как и все ветеринары, встреченные мною ранее. Он мял и тянул ее, и в его движениях не чувствовалось ни малейшей любви к собакам.

Он сказал, что у нее вывих бедра, и потребуется сделать рентгеновский снимок, чтобы выяснить, насколько серьезна проблема.

«Придержите ее», – сказал он двум своим ассистентам, прикатив передвижной аппарат. Они стали по обе стороны стола, схватили ее за передние и задние лапы и потянули назад. Гоби взвизгнула, закатила глаза и сильно прижала уши. Она была перепугана и явно испытывала боль. Я пытался протестовать, но ветеринар проигнорировал меня и продолжал процедуру.

Через час, когда я внес Гоби в квартиру, она продолжала дрожать. Я злился на ветеринара, особенно после того как он показал мне полученный снимок. Было понятно, почему она хромала; ее левая бедренная кость входила в бедро, а правая под углом вышла из впадины, как будто ее отогнули с большой силой. Ветеринар не потрудился объяснить, что могло вызвать такой вывих, но сообщил, что Гоби потребуется операция, чтобы исправить его. О том, чтобы он снова прикасался к Гоби, и речи быть не могло.

Поспав немного, Гоби встала и снова начала ходить. Я снова, в тысячный раз, задумался о том, что произошло с ней, пока меня не было рядом. Сбила ли ее машина, или ее травмировала рука (или нога) человека? Ответ знала только она.

Ее страх полностью прошел, и она снова была готова веселиться. Гладя, как она скачет, я не мог не удивляться. Должно быть, она испытывает серьёзный дискомфорт, но предпочитает не жаловаться и не позволяет этому помешать ей радоваться жизни.

В награду за это я решил организовать для нее небольшую прогулку по улице.

Стоял прекрасный летний вечер, и она нашла какие-то кусты, которые с интересом обнюхивала. Мне хотелось обследовать местность и разузнать, где я потом смогу перекусить, поэтому я взял ее на руки и пошел в сторону магазинов.

Через несколько метров меня остановила пара девушек двадцати-с-чем-то лет.

«Гоби?» – спросили они.

Я сказал «да» и позволил им сфотографироваться с нами. Гоби, как профессионал, смотрела прямо в камеру.

Через несколько шагов кто-то еще попросил сфотографироваться. Я не возражал, и если Гоби не нервничала, я позволял людям сколько угодно суетиться вокруг нее. Было великолепно снова почувствовать себя на свободе.

Но в шести метрах от дома я бросил взгляд через дорогу и увидел его – серый седан. Мне понадобилось мгновение, чтобы осознать происходящее, но, увидев очертания людей в черных костюмах на переднем сиденье, я понял, что люди из отела следят за мной.

Я повернул в сторону дома. Я подумал было о том, чтобы пройти мимо своего дома и попытаться сбить их со следа, но это было бессмысленно. Должно быть, они наблюдали, как я вышел из дома за несколько минут до этого. Должно быть, они наблюдали за мной весь день. Может, даже следовали за мной из отеля.

Поднимаясь на лифте на седьмой этаж, я понял, что квартира больше не кажется мне такой безопасной, как раньше. Когда лифт остановился на пятом этаже, и в него вошел мужчина, я насторожился. Я также не знал, стоит ли доверять женщине, которая возилась с замком в другом конце коридора. Они все в этом участвуют? Или я просто придумываю это?

Как только я вошел в квартиру, зазвонил телефон, и этот звук заставил меня подпрыгнуть. Это была Венди, международный журналист-фрилансер из Гонконга, но мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, кто это.

«У вас все в порядке? – спросила она. – У вас странный голос».

Я рассказал ей о людях в машине и о том, как все это выбивает меня из колеи.

«Я как раз поэтому и звоню, – сказала Венди. – Это не просто люди в машине. За всем этим наблюдают достаточно большие люди, Дион».

«Что вы имеете в виду?» – спросил я.

«Только то, что вам нужно быть осторожным в том, что вы говорите. Я разговаривала кое с кем из коллег – они слышали, что есть какие-то местные консультанты, наблюдающие за этой историей и слушающие все, что вы говорите. Их устраивает все, что вы до сих пор делали, но если вы будете хоть каким-то образом критиковать государство, они прикроют все это мероприятие. Просто нужно следить за тем, чтобы все, что вы говорите о Китае, говорилось в позитивном ключе».

«Вы с кем-то говорили об этом? Вы хотите сказать, кто-то рассказал вам об этом? Как такое могло случиться?»

«Не беспокойтесь об этом, Дион. Я просто хотела убедиться, что вы поняли намек».

«Так вы думаете, что этих ребят в костюмах направило правительство?»

«В любом случае, они не собираются украсть Гоби, правда?»

Я думал об этом. Венди была права. Если бы в их намерение входило похищение Гоби, они бы могли сделать это в любое время, и наверняка приложили бы больше усилий, чтобы спрятаться от меня.

«Они здесь, чтобы защищать меня?»

«В некотором роде. Пока вы делаете то, что нужно, у вас будет все в порядке. Просто больше не общайтесь с CNN».

«CNN? Как вы узнали о CNN?» – Я уже дал одно интервью этому новостному агентству и находился в процессе переговоров о втором.

«Между CNN и властями напряженные отношения. Просто держитесь от них подальше, хорошо?»

Закончив разговор, я сидел на полу, потрясенный. Я чувствовал себя как в плохом шпионском фильме. Я не знал, то ли мне забаррикадироваться и обыскать квартиру на предмет подслушивающих устройств, то ли упаковать Гоби в сумку и спускаться вниз по пожарной лестнице. Из разговора с Венди было понятно, что ничего страшного не происходит, но мне было сложно расслабиться, зная, что за мной так пристально наблюдают.

Я отправил письмо CNN, постаравшись как можно более расплывчато объяснить им, что хочу отказаться от интервью. Затем я отказался от всех приглашений на интервью от иностранных изданий в моем почтовом ящике, и сообщил Лу Синь, что не хочу разговаривать с китайскими изданиями тоже. Если был хоть один шанс, что я скажу что-то не то и окажусь выброшенным из страны – и наверняка потеряю Гоби навсегда – мне хотелось исключить такой риск полностью.

Я спросил Венди, не могла бы она помочь мне узнать, кем именно были ребята в костюмах. Я знал, что глупо задавать такие вопросы, но мне нужно было знать это не ради собственной безопасности, а ради Гоби. Если была такая возможность, что меня отправят домой следующим рейсом, мне нужно было, чтобы кто-то забрал ее.

Остаток дня я провел в квартире. Солнце село, и комнату наполнили тени и свет уличных фонарей, но я не включал свет. Так я чувствовал себя в большей безопасности.

Я обдумал все возможные сценарии, и ни один из них меня не успокоил. Если кто-то ворвется, чтобы забрать Гоби, я даже не имею представления, как вызывать полицию. Если люди в костюмах решат забрать меня, тогда мне останется только сдаться и надеяться, что Лу Синь хорошо позаботится о Гоби.

Я был бессилен. Хотя единственное, что изменилось в нашей команде, это отъезд Ричарда, я внезапно снова почувствовал себя в одиночестве. Я снова нес всю ситуацию на своих плечах, и впервые в жизни мне это не нравилось. Мне казалось, что это слишком большой груз для меня.