на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



«Первоссыльный неодушевленный с Углича»

Колокола таинственным образом связаны со святыми Небесными силами и людскими душами. И совсем не удивительно, что судьбы русских колоколов сходны с судьбой нашего народа — за призывы к бунту у них вырывали язык, закапывали в землю, за непослушание наказывали плетьми и даже отправляли в ссылку.

Не раз казнили звонарей,

А если их в народе укрывали,

Тогда колокола казнили за людей,

Лупили розгами и била вырывали.

Ирина Панова

…Страшную весть возвестил набат древнего колокола Спасского собора Углича в 1591 году: убит наследник престола царевич Димитрий. Колокол словно предчувствовал Смуту на Руси. Собравшийся народ мгновенно растерзал предполагаемых убийц.

Дальше последовали события, которые в истории России так и остались загадочными. Граждане Углича, придя на зов колокола, казалось бы, выразили свой патриотизм, свершили правосудие — отомстили за смерть наследника, но Борис Годунов рассудил по-своему, сам нашел виновных и объявил приговор: сбросить со звонницы колокол, который осмелился возвестить о произошедшей трагедии, вырвать у него язык, отрубить ухо, отстегать двенадцать раз плетью и сослать в Сибирь. А нести его в ссылку должны были представители угличан, наиболее активные, целыми семьями. Кое-кто из местных жителей тоже лишился языка — «за смелые речи». В наказание за то, что случилось в их городе. Горожане не верили официальному расследованию и считали, что царевич убит сторонниками Бориса Годунова, открывшими ему путь к престолу.

Один из самых известных историков XIX века Н. И. Костомаров (1817–1885) пишет в фундаментальном труде «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей»: «…Правительство объявило и приказывало народу верить, что смерть царевича произошла от самоубийства, но в народе сохранились убеждения, что царевич был зарезан по тайному приказанию Бориса. Ходили об этом разные рассказы и были вносимы в летописи… Вскоре после смерти царевича, 23 мая, на праздник Троицы, во время отсутствия царя, уехавшего в Сергиев монастырь, вспыхнул в Москве пожар, обративший в пепел значительную часть Белого города. Борис тотчас начал раздавать пособия погоревшим и на собственный счет отстраивал целые улицы. Несмотря на такую щедрость, в народе ходили слухи, что пожар произведен был людьми Годунова, по его приказанию, для того чтобы отвлечь внимание столицы от совершенного убийства».

А тем временем «народные избранники» тянули на себе, под конвоем, 19-пудовый колокол целый год, пока не вошли в Тобольск, где воевода встретил колокол фразой, сохранившейся на века: «Первоссыльный, неодушевленный с Углича».

13 апреля 1605 года внезапно умирает Борис Годунов. А год спустя, 17 мая 1606 года, в четыре часа утра большой колокол у Ильи Пророка на Ильинке призвал народ на свержение ненавистного самозванца Лжедмитрия. Загудели колокола всех московских церквей, знаменуя конец иноземного владычества, и «воцарился на Московском государстве» Василий Иванович Шуйский. По распоряжению нового царя мощи царевича Димитрия торжественно перенесли из Углича в Москву, в Архангельский собор, где они прославились многими чудесами.

Жители старинного волжского города Углича не могли смириться с тем, что их колокол признан виновным. Они были убеждены, что упадок торговли, все беды, которые происходят в городе, — оттого, что колокол наказан несправедливо, и до той поры, пока его не вернут, не будет счастья Угличу и его жителям.

И хотя всем было давно ясно, что угличане не заслуживают того возмездия, которому подверглись из-за царя Бориса, их ходатайства о возвращении колокола были безуспешными. Дело тянулось годами, года складывались в десятилетия, десятилетия — в века. Но и два с половиной столетия спустя, в декабре 1849 года, в прошении вернуть ссыльный колокол (его докладывали лично императору Николаю I) было отказано.

Пресса, как всегда, неоднозначна.

Вот «Тобольские губернские ведомости» (1888, № 5):

«Больно было бы нам, тоболякам, привыкшим уже в течение нескольких веков считать угличский колокол своим неотъемлемым достоянием, лишиться его безвозвратно. Дозволяем даже себе думать, что с потерею его наш древний город, и без того уже значительно стушевавшийся в сфере экономического быта, потеряет еще более своего значения».

Другой автор пишет (1888, № 43):

«Какую роль играл этот "поселенец" в нашей жизни? Бывало, приедет кто-нибудь из России и первым делом на Софийскую колокольню! Подойдет к "Корноухому", треснет его пальцем в перчатке и с сознанием собственной безупречности произнесет: "Что, негодяй, не умел молчать, когда того требовал дух времени, вот и виси"». И далее: «…Теперь думают возвращать "Корноухого" на родину. С Богом! Пусть хоть на старости лет повидает родные места! Зачем нам это безухое медное существо, с клеймом на лбу, где ясно обозначено его преступление? Как исторический памятник, свидетельствовавший о том, что было возможно на Руси в 1591 году, "Корноухий" в Тобольске совсем некстати».

Просьба угличан все же была рассмотрена и удовлетворена… через триста лет после событий. В 1892 году колокол вернулся в Углич, и после «благодарственного Господу Богу» молебствия на соборной площади раздался его звон.

Приехал гость давно желанный,

Привет тебе, земляк родной!

Три века жил ты как изгнанник,

Теперь настал и праздник твой.

Пробыв в опале триста лет,

Ты снова дух наш ободряешь.

Хоть прежней жизни здесь уж нет,

Ты нам в сердца ее вселяешь.

Мы будем знать, что с водвореньем

На место прежнее опять,

Опять тебя с благоговеньем

Глубоко будут почитать.

Л. В. Колотилов

Когда специалисты внимательно изучили колокол, то сразу же засомневались в его подлинности. Прежде всего, надпись была XVIII века, да и форма и оформление отличались от подлинника, только вес был тот же — девятнадцать пудов. Все объяснил найденный сохранившийся документ, утверждавший, что «опальный "мученик" в пожаре 1677 года растопился без остатка». «Тобольские губернские ведомости» еще 19 октября 1891 года сообщали, что прибывший в ссылку из Углича колокол первое время висел на колокольне церкви Всемилостивого Спаса, а затем его перевесили на Софийскую соборную колокольню, где он был и 29 мая 1677 года, когда колокольня сгорела во время жуткого пожара. Митрополит Сибирский и Тобольский Павел (Конюскевич) в XVIII веке приказал отлить такой же по весу и форме колокол и написать на нем: «Сей колокол, в который били в набат при убиении благоверного царевича Димитрия, в 1593 году прислан из города Углича в Сибирь в ссылку во град Тобольск». И поместили его на территории Софийского двора при Крестовой архиерейской церкви под небольшим деревянным навесом рядом с алтарной апсидой. В 1836 году навес заменили на приземистую четырехстолпную звонницу нарочито примитивных очертаний. У нее чрезмерно массивные грубые столбы и не соблюдены самые элементарные для колоколен пропорции. А к колоколу шли и шли верующие. Тогда власть имущие посоветовались и приняли коллективное решение: колокол стал экспонатом Тобольского музея.

Если это так, то в Углич вернулся «самозванец», но его приняли, и все вздохнули с облегчением. Ярославский губернатор отдал распоряжение ради безопасности «поместить колокол в музее на перекладине», что и было выполнено.

По отдельным отрывочным сведениям и рассказам стариков было известно, что колокол из Углича цел и находится на севере России. Он стал чудотворным, его называли «опальным мучеником», «безвинным страдальцем», «защитником невинно убиенного младенца», и православные наделили его силой, способной исцелять больных детей.

А вот и подтверждение — найденная в архивах статья «Сольвычегодск и его уезд», опубликованная в 1911 году и подписанная «Г-вич М. К.». Из нее мы узнаём, что на колокольне города висит опальный колокол — угличский, из Тобольска. Да-да, тот самый, и местный люд считает его чудотворным уже многие десятилетия. Колокол регулярно омывают, а воду собирают в специальный сосуд — «туеску»; эта вода целебная, лечит детей от всех недугов.

Как он мог попасть туда — одному Богу известно, ведь даже сейчас прямой дороги из Тюменской области в Архангельскую нет. Проехать можно от Тобольска на Иртыше через Тюмень, Екатеринбург, Пермь, Вятку, Котлас и тогда уже добраться до Сольвычегодска на реке Вычегде, притоке Северной Двины. Единственным объяснением может быть то, что в самом начале XVII века в Сольвычегодске был хорошо развит литейный промысел — пушки лили из железа и меди. Так, в 1614 году отлили медную пушку «Змей» с изображением драконов, отливали тогда и медные пищали. В общем, существовало «развитое металлообрабатывающее посадское ремесло». А мы знаем, что этому производству всегда сопутствовало очень престижное литье колоколов. Документально это подтверждено в 1738 году, когда были отлиты колокола для сольвычегодского Введенского монастыря, в том числе 70-пудовый колокол.

Естественно, угличскую реликвию на Севере взяли бы с благодарностью. Вот и существует легенда, что народ защитил преследуемый чудотворный колокол, не надеясь на разум власти предержащей, зная ее коварство, увез в далекий Сольвычегодск еще до пожара. Этим, кстати, и объясняется, куда делся «остаток» — девятнадцать пудов меди, а это более трехсот килограммов.

Итак, остаются две версии: если колокол уничтожил пожар, то в Сольвычегодске появился «самозванец»-2 (ну прямо как в российской истории — ведь Лжедмитриев было тоже несколько); вторая, сказочная, сходна с легендой о новгородском вечевом колоколе на Валдае: уберег, сохранил народ. Хочется верить в эту легенду.


* * * | Повседневная жизнь России под звон колоколов | Московский звонарь Константин Сараджев