на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Городская сеньорита и колючка от кактуса

[116]

Однажды, в пыльные-пыльные времена, появилась на длинной дорожке, что вела к землистого цвета домику с просторным белым парадным крыльцом юная девушка. Рядом с домом росло дерево паловерде – зеленое-зеленое, чтобы вбирать и усваивать солнечный свет, и куст мескита, чьи корни, как полагают многие, уходят в землю прямо к бурным источникам, дающим начало китайским рекам, а по другую сторону дома высился, задрав кверху руки, словно разбойник с большой дороги направил на него револьвер, требуя выкладывать всю наличность и все ценные бумаги, огромный кактус-сагуаро. С высокой пальмы, тянувшейся к небу из-за дома, уставилась на гостью сова.

– Кто тут? Кто тут? – ухнула птица.

Одной рукой девушка держала над головой белый зонтик, а в другой несла небольшой чемодан. Одета она была в длинное белое платье, в такт шагам смахивавшее подолом пыль с ее кожаных туфель на пуговках.

Женщина, Что Жила В Доме, вышла на крыльцо, утирая руки передником, и подумала: «Нет. Этой девчонке из большого города ни за что не протянуть в пустыне так долго, чтоб стать женой моему михо[117]. Нет, нет».

Всякому, кто жил по соседству, было прекрасно известно: Женщина, Что Живет В Доме – сила, с которой нельзя не считаться. Насколько людям помнилось, она жила здесь всегда – дольше любого другого. А уж о ее прежней жизни, до того, как она сделалась Женщиной, Что Живет В Доме, чего только не рассказывали! Одни говорили, будто она – сама Ла Йорона[118], будто брела она по высохшему руслу ручья перед домом и причитала, но вдруг заметила на крыльце Сеньора. Сеньор сидел на уютной веранде, попивая арбузный сок, и выглядел просто потрясающе. Пригласил он ее присоединиться к нему, а она, дескать, и согласилась.

Нет, возражала другая сказка, когда-то, давным-давно, она была Койотихой. До того, как она появилась в окрестных холмах, жили койоты поодиночке, всяк сам по себе, но она, во-первых, точно знала, где можно разжиться едой без особых хлопот, а во-вторых – о, какие чудесные пела песни… Ясное дело, каждому из койотов захотелось присоединиться к ней и петь хором. Вдобавок, Койотиха знала все волшебство пустыни и умела выманить у кого угодно что только пожелает, даже самое дорогое. Одна женщина рассказывала, будто ее родная бабка, поддавшись на хитрость Койотихи, собственными руками отдала ей свои золотые зубы – правда, после Койотиха вернула зубы обратно, не сумев догадаться, к чему их приспособить. А потом встретила Сеньора. Тот, как и в прежней сказке, сидел на веранде, попивал свой сок, и Койотиха была сражена наповал. Та самая часть месяца, полнолуние и все такое – вот она и решила заглянуть в гости да посидеть с ним малость. С тех пор так здесь и живет.

Словом, рассказывали о ней самое разное, но все сходились в одном: когда-то Женщина, Что Живет В Доме, была сильной колдуньей. А может, оставалась ею и до сих пор, так что искушать судьбу не желал никто. Никто не рисковал ей перечить. И всякий, несомненно, посоветовал бы девушке отправляться домой. Ни один мужчина на свете, каким красавцем и щеголем он ни будь, не стоил этакого риска.

– Сеньора, – заговорила девушка, подойдя к крыльцу, – я…

– Я знаю, кто ты, – ответила Женщина. – Ты – та девица, что хочет стать женой моего михо.

– И он тоже хочет стать моим мужем, – сказала Городская Сеньорита.

– Ну что ж, – кивнула Женщина, – у нас есть три дня и три ночи. Вполне довольно, чтоб поглядеть, годишься ли ты ему в жены да сможешь ли жить в нашей пустыне.

Городская Сеньорита замешкалась, стоя на пыльной земле.

– Входи, – словно с запозданием спохватившись, сказала Женщина. – Добро пожаловать в мой дом. Твой приезд очень кстати.

Городская Сеньорита с улыбкой поднялась на крыльцо.

– Я так рада, что приехала, – сказала она. – Просто не терпится самой поглядеть, как здесь живет ваш сын. И наконец-то увидеться с ним.

– Они с отцом в отъезде, – сообщила Женщина. – Покупают лошадей по ту сторону гор. И вернутся не раньше, как через три дня и три ночи. Ну, а пока мне многому нужно тебя научить. Ты должна уметь стирать сыну одежду, готовить его любимые кушанья и вообще выучиться нашей пустынной жизни. Без этого хорошей женой моему сыну не станешь.

Приняла Женщина у гостьи чемодан, и обе удалились из-под палящего солнца в прохладу дома. Если снаружи слегка пахло мескитом, то внутри – гвоздикой и душистым ямайским перцем.

– Ваш сын и сам умеет стирать одежду и готовить свои любимые блюда, – сказала Сеньорита. – Вы прекрасно воспитали и выучили его, и он станет хорошим мужем. Однако мне очень хочется научиться всему, чему вы можете научить.

– Мне все равно, хорошим он станет мужем или нет, – ответила Женщина, ведя юную гостью за собой по длинному коридору.

Большую часть восточной стены спальни занимало окно, открывавшее великолепный вид на пустыню. Женщина уложила чемодан Сеньориты на кровать.

– Во-первых, в этой одежде ты ходить не сможешь, – сказала она. – Гляди-ка: подол платья уже весь серый.

– Я переоденусь, – согласилась Сеньорита.

– Да. Переоденься, и займемся стряпней.

Переодевшись в платье потемнее да покороче, Сеньорита немного поблуждала по просторному дому и, наконец, отыскала кухню, где ждала будущая свекровь. Женщина подала ей передник, и Сеньорита надела его.

– Слишком уж ты тоща, – заметила Женщина. – Надо бы тебе нарастить мясца на косточках. Стать больше, толще, сильнее. Чем больше мяса, тем меньше синяков, когда с кем-нибудь столкнешься, или кто-нибудь врежется в тебя.

– Что ж, буду есть, – сказала Сеньорита, – и веса наберу. А сил у меня немало и сейчас.

– Благословения четырех сторон света я уже испросила, так что можем начать. Сперва приготовим маса[119], затем тортильи[120], а потом – моле[121].

– Маса для тортилий? – с улыбкой спросила Сеньорита.

Тортильи она много раз пекла вместе с матерью. Пожалуй, первое испытание будет не таким уж сложным.

– Зола вон там, – сказала Женщина.

– Зола?

Женщина смерила гостью взглядом.

– Ты когда-нибудь раньше тортильи пекла?

– Но мы всегда делали их из маса харина[122], – созналась Сеньорита.

Женщина замотала головой.

– Нет, нам нужно благословение пустыни и местных деревьев. Их дух – их зола – вот что создает тортильи.

Вовремя сдержавшись, чтоб не пожать плечами, Сеньорита взглянула на три миски на столе. В одной оказалась вода, в другой – кукуруза; выходит, в третьей – зола.

– Смешай золу с водой, – велела Женщина.

Поставив на огонь кукурузу с золой, они принялись нарезать стручки перца-чили – поблано, серрано, пасилья[123] – для моле. Дважды Сеньорита, забыв, что режет чили, протерла глаза. Едва не расплакалась, едва не вскрикнула, но удержалась, хотя глаза защипало жутко. Вот дура! Ведь дома, в городской кухне, она резала чили чуть не каждый божий день! Ну, по крайней мере, наблюдала, как это делают мама и бабушка.

Долгое время Женщина с Сеньоритой провели на кухне. Женщина начала расспрашивать о семье гостьи, и Сеньорита рассказала, что мама с бабушкой поездку в пустыню одобрили. Они и сами когда-то жили в пустыне, только в один прекрасный день пришлось им уехать в город.

– Бабушка говорит, пустыня полна волшебства, – сказала Сеньорита.

– Хм-м-м. Пустыня полна опасностей, – возразила Женщина, начиная замешивать маса. – Нет-нет, так много воды не лей. Маса не должно быть ни слишком сухим, ни слишком клейким.

К концу дня Сеньорита совсем выбилась из сил. Даже свежеприготовленные тортильи с моле не очень-то радовали. Кроме этого, они с Женщиной приготовили бобы и поджарку из фасоли, напекли пшеничных тортилий и хлеба, сделали флан и пару других десертов на будущее. Ужин прошел в молчании, и после Сеньорита с радостью отправилась спать.

Пришлось Женщине, Что Жила В Доме, признаться (но только самой себе): да, Городская Сеньорита следовала ее указаниям, как надлежит. Правда, слишком уж худа, порой неосмотрительна, но если возьмется за дело с душой – станет неплохой поварихой. И все же она полагала, что эта Городская Сеньорита ее сыну не пара.

С этими мыслями Женщина совсем уж собралась улечься в кровать, но вдруг услышала пронзительный визг. А за ним – и другой. Выглянув из спальни, она увидела Сеньориту, бегущую по коридору к ней.

– Сеньора! В этом доме нечисто! – воскликнула девушка. – Я только что слышала привидение. А под окном – какие-то чудища! Фыркают, хрюкают…

Женщина безмятежно проследовала в спальню гостьи и подошла к окну.

– Вот! Слышите?! – не унималась Городская Сеньорита.

– Никакое это не привидение, глупая ты девчонка, – сказала Женщина. – Это же сова. Неужто ты сов никогда в жизни не слышала?

– А кто там так жутко сопит? – спросила Сеньорита.

– Взгляни сама. Разве не видишь? Это ж пекари. Что из тебя за жена, если ты птиц да свиней боишься? От них вреда никакого! Вот скорпионы, гремучие змеи да солнце, пекущее так, что кожа слезает – это да. Тут есть, с чего завизжать. Спокойной ночи.

Женщина ушла к себе, оставив Сеньориту в темной спальне. Гостья затворила окно и снова улеглась в постель. Хотелось расплакаться, но плакать она не стала. Завтра у нее выйдет лучше.

Назавтра Женщина разбудила Сеньориту в раннюю рань. Обе отправились в пустыню – собирать мясистые листья опунции, стручки мескита да еще немного вербены. Сеньорита знать не знала, как выглядят эти растения, но быстро освоилась и свою долю собрала сполна. А еще на каждом шагу кололась об опунции и чольи. Укололась даже о высокий сагуаро, которого, казалось бы, никак нельзя не заметить.

Под конец вылазки Сеньорита была исколота, будто подушечка для булавок. Долго стояла она на крыльце, пока Женщина вытаскивала колючки из ее туфель, рубашки и джинсов. Колючки Женщина бросала в миску, к концу процедуры наполнившуюся с горкой.

– Что же ты за жена для жителя пустыни, если всякий раз, едва сойдя с крыльца, будешь превращаться в дикобраза? – сказала Женщина, поставив миску кактусовых колючек на кухонный стол. – Слишком нежна ты для наших мест.

– Не так уж я нежна, – возразила Сеньорита. – Просто нужно привыкнуть. Научится быть осмотрительнее.

– Хм-м-м, – протянула Женщина. – Что ж, тогда пойдем осматривать конский навоз. Конюшни пора вычистить.

Чисткой конюшен Женщина обычно не занималась, однако все крепче и крепче убеждалась в том, что эта городская девица не годится для жизни в пустыне, и потому решила поучить ее убирать навоз за лошадьми: откажется она от этакой грязной работы – и делу конец. Но Сеньорита не отказалась. Пришлось Женщине возвращаться в дом и готовить ужин одной.

Ночью, едва улегшись в постель, Женщина снова услышала визг Сеньориты и отправилась в спальню гостьи – спросить, что стряслось.

– Ко мне в спальню хотят забраться дикие собаки, – ответила Сеньорита. – Послушайте. Они совсем рядом.

– Это не дикие собаки. Это койоты. Ты что ж, и койотов никогда не слышала? Вдобавок, они далеко. И в спальню к тебе ни один не полезет: тут же задохнуться можно от жары, – сказала Женщина, распахивая окно настежь. – Как же ты намерена жить в пустыне, если боишься воя койотов?

Сеньорита не ответила ни слова. Комнату переполняло уханье совы, хрюканье пекари и завывания койотов. Как же тут уснуть? Она и прошлой-то ночью почти не спала. Да, Женщина объяснила, что страшные звуки за окном – всего лишь сова да пекари, но шум все равно спать не давал. А сегодня еще и койоты развылись!

– Простите, что побеспокоила вас, Сеньора, – сказала она. – Пойду спать.


Примечание автора | Тропой Койота: Плутовские сказки | * * *