В откровениях ветеранов ЦРУ достаточно много интересных деталей о личности самого Полякова, его судьбе, об организации ЦРУ работы с ним и информации, переданной им американцам, о которых я не упомянул в «Записках контрразведчика». Исходя из оперативного опыта Полякова, ЦРУ организовало агентурную работу с ним в Москве на высоком конспиративном уровне, предпочитая всем иным способам связи именно ближнюю радиосвязь как наименее уязвимую с точки зрения ее расшифровки контрразведкой.

Как впоследствии стало известно, Поляков, используя аппаратуру BUSTER, «выстреливал» свои сообщения на посольство США в Москве и на жилые дома иностранцев (ЖДИ), в которых располагались квартиры, где проживали разведчики ЦРУ. Одновременно он на свой прибор получал ответные радиограммы от американцев. Учитывая широкий разброс по разным районам города ЖДИ, ограниченное до нескольких секунд время передачи и ничтожность расстояния между приемопередающими приборами, перехватить такие агентурные операции в то время было практически невозможно.

А что касается высокопоставленного генерала КГБ, который, по слухам, якобы заявил, что советский генерал не может быть американским шпионом, то молва гласит, что речь может идти о первом заместителе председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова генерале армии Георгии Карповиче Цинёве, который в то время возглавлял контрразведку КГБ и которому кулуарно приписывалось это высказывание.

И, конечно, безусловный интерес представляют откровения американцев об операции по контакту на телефонном канале с агентом ЦРУ «Федорой», которую лично провел резидент ЦРУ Хэттавей Гарднер, переодевшийся и загримировавшийся под свою секретаршу для конспиративного покидания здания посольства США в Москве. Он лично на себя взял ответственность предупредить агента о грозящей ему опасности быть разоблаченным контрразведкой и предложил ему нелегально покинуть СССР. Как оказалось, уже и в те далекие 70-е годы американцы использовали «театр одного актера» — переодевались в чужую одежду, использовали маски, а мужчины иной раз принимали облик женщин.

Хэттавей тоже был моим персональным объектом разработки весь срок своего пребывания в Советском Союзе, и эпизод с покиданием посольства США в женском обличьи его секретарши не был зафиксирован нашими службами, что говорит о тщательности подготовки американцами подобных мероприятий, их уверенности в себе и факторе полной неожиданности для наружного наблюдения, которое вряд ли себе представляло, что разведчики ЦРУ способны «выкидывать подобные фокусы». По данным газеты «Вашингтон пост», Хэттавей ушел из жизни 20 ноября 2013 года в возрасте 88 лет.

Он родился 13 марта 1925 года в Норфолке, США. Когда ему было два года, его отец скончался, и семья переехала в Данвилл, Вашингтон. Во время Второй мировой войны он воевал в Европе, был ранен в ногу шрапнелью. После окончания войны поступил в университет в Виргинии, и в 1950 году началась его служба в ЦРУ В качестве сотрудника резидентур он работал под прикрытием во Франкфурте-на-Майне, затем в Берлине и Южной Африке.

Московскую резидентуру он возглавил в 1977 году. Весь период пребывания в СССР в зимнее время он вызывающе ходил в русской меховой шапке, на переднем клапане которой красовался боевой советский орден Красной Звезды. К 1977 году две операции ЦРУ в Москве были скомпрометированы КГБ (захваты с поличным сотрудницы ЦРУ Марты Петерсон, а затем сотрудника ЦРУ Дэвида Кроккета), и новый директор ЦРУ адмирал Стенсфилд Тёрнер дал указание приостановить все операции в Москве.

Как раз к этому времени Толкачёв, эксперт в области военной электроники, несколько раз обращался к офицерам резидентуры ЦРУ с предложением работать на американское правительство. Но руководство ЦРУ опасалось, что это комбинация КГБ, направленная на ужесточение советско-американских отношений. Однако Хэттавей, к которому лично обращался Толкачёв на улицах Москвы, был уверен, что стоит рискнуть и организовать работу с Толкачёвым. Его настойчивость привела к тому, что его точка зрения восторжествовала, и он убедил скептиков в Лэнгли в возможности работать с Толкачёвым в Москве.

«Как результат мы получили наиболее результативную операцию, каковой у нас ранее не было. Поток информации продолжался вплоть до 1985 года, до тех пор, пока наш сотрудник Эдвард Ли Ховард не проинформировал Советы о наличии агента. Толкачёв был арестован и на следующий год казнен», — заявил Джек Даунинг (с 1986 по 1989 год резидент ЦРУ в Москве, а с 1997 по 1999 год — заместитель директора ЦРУ по операциям).

Хэттавей широко известен в ЦРУ как мастер шпионажа, отличавшийся агрессивностью и умением рисковать, а также благодаря инциденту, который произошел с ним в Москве вскоре по приезде. В 1977 году в посольстве на верхних этажах произошел пожар, и Хэттавей, небезосновательно подозревая московских пожарников в принадлежности к КГБ, лично до окончания работ по тушению огня заслонял собой как живым щитом вход в помещение резидентуры. За этот поступок он был награжден медалью ЦРУ «За большой персональный риск».

В 1985 году, по окончании службы в Бонне в качестве резидента, Хэттавей был назначен руководителем контрразведки Оперативного директората ЦРУ. После ряда провалов агентов ЦРУ из числа советских граждан в 1985 году Хэттавей заподозрил существование «крота», проникшего в ЦРУ. В 1986 году Хэттавей инициировал создание из особо доверенных коллег специальной группы по расследованию утечки из ЦРУ информации. Охота за «кротом» закончилась в 1994 году арестом Олдрича Эймса, офицера контрразведки ЦРУ, который передавал секреты Советам. Но к этому времени, в 1990 году, Хэттавей уже вышел в отставку.

Вскоре после этого Хэттавей совершил поездку в Восточный Берлин, где встретился с Маркусом Вольфом, в прошлом руководителем разведки Восточной Германии, одной из наиболее эффективных разведок в период холодной войны. Воссоединение Германии произошло после падения Берлинской стены, и Хэттавей надеялся уговорить Маркуса Вольфа переехать в США и начать сотрудничать с ЦРУ. За чашкой кофе на даче Вольф вежливо отклонил предложение, но подарил Хэттавею копию автобиографической книги со своим автографом.