3.

— Полина, познакомься, это Максим. Наш новый радист, — женщина представила Макса худенькой, с тонкой осиной талией и с пепельными коротко стриженными волосами девушке.

— В милиции! куда я обратилась за помощью, убедительно сказали, что он лучший в технике и отлично разбирается в музыкальной аппаратуре.

— Максим, это Полина Одуваева. Моя помощница. Отвечает за подбор музыки для нашего коллектива.

— Полина, — сероглазая девчушка чуть наклонилась вперед. Короткое до колен ситцевое платье как бы подчеркивало скромную простоту его хозяйки, придавало её миниатюрной фигуре элегантную строгость.

— Одувашечка, — покажи ему, какие ставить мелодии, с каких пластинок, в какой очередности, а я пошла, одевать деток в костюмы.

— Хорошо Ирина Игоревна, — помощница произнесла неожиданно низким, грудным голосом, как будто пропела. — Всё расскажу.

— У нас всё просто и понятно, — советчица взглянула на Макса так поощрительно, будто он уже был не просто первый попавшийся за углом незнакомец, а какой-нибудь заслуженный артист республики или известный профессор. (Всё-таки, в советской милиции, кого попало, для проведения ответственного детского мероприятия, не посоветуют).

— Вот, наша радиола, — она указала на вытянутую в длину коробку "Веги 315"^[27]. — Это, пластинки с композициями. Программа праздника. Первой, в нашей программе пойдет, эта песенка…

Договорить она не смогла. Точнее ди-джей плохо расслышал её.

… Резкий, с разрывом, сразу закладывающий уши звук раздался со стороны танцевальной площадки расположенной в пятидесяти метрах от открытой летней эстрады.

— Раз… раз… Раз… два… три… Уууууууу, — недовольно зашумел микрофон. Это приезжие музыканты, с неизвестным Максу названием "Машина времени", начали настраивать аппаратуру. Палочки барабанщика проворно отсчитали "шесть" и…

— Дан-дадан-тунс-тунс-дан-дадан, — ответом на человеческий голос громоподобно забухала ударная установка.

— Добавь немного громкости… — барабанщик остановился и кому-то начал давать советы.

— Дан-дадан-дан… Тунс-тунс… дадан-дан-тунс…

— Ништяк!.. Гораздо лучше… — музыкант сделал выводы. — Хотя, можно ещё довернуть.

— Хррршшшмм… — запыленная радиола чуть слышно вздохнула, засипела и начала с повизгиванием исполнять первую композицию…

— Виу-вииииууу-виий, — громко перебивая жалкий лепет детской песни, серьёзно, по-взрослому зарычала короткими аккордами электрогитара. К ней присоединилась вторая.

— Трах… Ба-бах… Бах… Трах-тах-чух… — гранатами взорвались барабаны.

— Дунс-данс-данс-дунс… — зашумели в такт тарелки.

— Валентин! — недовольно засопел один из гитаристов. — Что за дела? Чего жмёшься? Говорят же, добавь громкости. Низов не слышно, от слова совсем.

— Минуту, мониторы подключим, — ответил невидимый Валентин. — И всё будет нормально.

По площадке, готовясь к выступлению музыкантов, сновали туда — сюда с отрешённо-сосредоточенными лицами какие-то небрежно одетые люди. Они поминутно присаживались на корточки, что-то подключали, двигали, раскручивали и разворачивали — сворачивали какие-то шнуры, подключали их к чёрным громоздким ящикам колонок. У них там что-то постоянно потрескивало, пищало, гудело.

Спустя несколько минут громкие звуки зазвучали вновь и снова громом заполнили окружающее пространство…

— Ииии… Раз, два. Раз, два, три… четыре, — ребята с площадки в качестве распевки заиграли первые аккорды группы "The Beatles" из песни "Бэк ин ЮССА". (Музыка для затравки, как считали исполнители, была выбрана не слишком медленная, заразительная и достаточно драйвовая, чтобы перекрыть шум разговоров и заодно разогреть инструменты.)

К музыкантам вполголоса присоединился вокалист…

— Флу ин фром Майами Бич Би Оу Эй Си.^[29]

— Хмм, хмм. — певец прервал пение и игра прекратилась.

— По-моему надо чуть добавить верхов? — он продолжал громко рассуждать по микрофону. (Откуда он мог знать о проблемах несчастных детей готовившихся к выступлению. И о том, что в противостояние с их мощным аппаратам вступила простенькая советская радиола с номинальной мощностью 3Вт.)

Будущая известная личность по имени Андрей, прокашлялась, прочистила горло.

— Звук из колонок идёт какой-то не настоящий — слащавый, — недовольно возмутилась она. — Давайте ещё раз. Ииии… Три… четыре…

— Дунс-данс-данс-дунс… — зашумели барабаны

— Вий-вий-вииииууу… — откликнулась электрогитара.

— Диднт гет то бед ласт найт… — на площадку для танцев вернулся бархатистый голос певца.

— А громче включить песню нельзя? — Полина вплотную приблизилась к Максу. Она громко дышала ему почти в самое ухо… Звука не слышно абсолютно.

— Попробую… — в ответ прорычал Максим. Он на свой страх и риск (Боясь, что в любой момент всё может перегореть к такой-то матери и заглохнуть к таким-то чертям) вывел звук на максимум.

Из колонок детский голосок стал хрипеть и визжать чуть громче. Но не на много…

Что мне снег, что мне зной,

Что мне дождик проливной…

А через несколько секунд звук вновь пропал в громе, несущемся со стороны танцевальной площадки…

— Бан-бан-бумс-данс-дунс… Виууу-вий-вииииууу… — (Громко).

— Что мне дождик…ливной… (Еле-еле слышно. Одинокий комар пищит громче в летнюю ночь).

… Ю донт ноу нау лайки ю а бой Бэк ин ЮССАаа… (Очень громко).

… Данс-бам-бам-дун-данс… (Очень-очень громко).

— Молодые люди! — руководительница подошла к столу, на котором стояла аппаратура и перебивая все звуки, произнесла. — Мы сегодня будем выступать или нет? У нас музыка сёдня заиграет? Или как? Неужто нельзя сделать погромче?

— Мощность на пределе, — Макс указал на ручки, вывернутые вправо до конца. — Я всё перепробовал — это максимум из того, что можно получить.

— Хрррршшш…, — недовольно зашипела магнитола, переходя дорожку к новой композиции.

— Данс-бам-бам-дун-данс… — мощные динамики поглотили слабое шипение изношенной пенсионерки в ответ.

— Если желаем усилить звук, — Макс показательно поднял палец к верху. — Нужен другой аппарат и другие колонки. Мощней! Гораздо мощней.

— Времени нет искать другую аппаратуру! — без права на амнистию выдала строгая комиссарша. — Да и взять её негде. Ребятки, вы уж как-нибудь попробуйте ещё раз!

— ???? — непонимание со стороны подчиненных.

— Эх! Ну, почему мне надо всегда учить всех и всему? — она бросила в сердцах. Как любая взрослая женщина Ирина Игоревна в электронике ровным счетом ничего не понимала, но была глубоко уверена, что если каждую ручку пошевелить, подергать, повертеть, то что-то выправится и магнитола обязательно будет звучать громче — гораздо громче.

Строгая учительница жизни показательно протянула руку к аппаратуре, передвинула иголку и стала самостоятельно крутить и нажимать на всё подряд.

Заглохшая было радиола вновь ожила, засветилась красная лампочка. Измученная пытками она недовольно воспаряла духом, задергалась, заерепенилась. Мелодия песни на несколько секунд, собрав последние силы, подобно загнанной лошади, ожила, взвизгнула, зазвучала чуть громче и…

Произошла небольшая вспышка где-то в районе усилителя. Запахло паленым. Музыка прекратилась.

— Значит так, голуби мои! — нашкодившая хулиганка строго перевела взгляд с умершего аппарата на застывшую с открытыми ртами молодежь. Надула полные губы и, озираясь по сторонам, произнесла…

— Я сейчас пойду и разберусь с этими недоделанными стилягами, которые орут и бренчат как бешенные мартовские коты, мешая нам проводить выступление. А вы, постарайтесь через двадцать минут!!! Наладить аппаратуру и дать нормальный, качественный звук.

— Всё, я пошла! — командир в юбке строго повернулась, мысленно закатала рукава, указательным пальцем поправила фуражку и решительно двинулась в сторону танцевальной площадки на "разборки" с противными музыкантами из непонятной группы с неизвестным ей названием — "Машина времени".

— Где мы будем искать новые колонки? — умирающим голосом произнесла "радистка Кэт" — новоявленная помощница Штирлица.

— Действительно, где же нам их найти? — Максим задумчиво повторил её слова, уставившись в одну точку.

По столу с аппаратурой ползла маленькая зеленая букашка, вся в солнце. Вот, она доползла до извилистой трещины на столешнице и остановилась. Трещина для неё — целый провал. Целый ров или даже овраг.

Мысли Ди-джея закончили свою работу. Он повернул голову и стал внимательно осматривать боковину эстрады. Прищурив глаза, погладил подбородок, прикусил губу.

— Слушай, Полина? — волшебник во времени придал своему лицу таинственное выражение и указал взглядом на старую чуть приоткрывшуюся в стене дверь. — А ты, случайно, не знаешь, что за той дверью, а?