Неподражаема, а смотреть некому

Ни мама, ни папа не явились на премьеру: мама опять застряла на работе, а папа не отходил от своей новой жены, которая в любую секунду могла родить его нового ребенка.

Зак тоже не явился: он играл в волейбол против команды колледжа, и этот матч никак нельзя было пропустить. Вообще-то он даже уговаривал меня прогулять спектакль и прийти за него поболеть. И все мои подружки тоже побежали на матч — ну конечно, ведь играют их парни. Даже Элла не пришла. Ну, куда все, туда и она.

Итак, на спектакле не было никого, кто хоть как-то мне близок. А дело в том, что, как я поняла на третьей или четвертой репетиции, я хорошая актриса. Я чувствую роль. Я понимаю текст. Я произносила свои реплики так, будто они рождались у меня в голове и в сердце. И на премьере, скажу вам честно, я готовилась сыграть не просто хорошо, а превосходно. Я буду неподражаема. Вот только смотреть на меня некому.

Пока все нервничали за кулисами, повторяя про себя реплики, я выглянула в зрительный зал. И тогда я увидела Ави, который шел по проходу с Изабель и Нейтом. Они заняли три места в пятом ряду, прямо посередке. На Ави был галстук-бабочка, он радостно озирался. Он немного вырос с тех пор, как я его видела, а волосы стали короче. Теперь он носил наушники: наверное, слуховой аппарат. Мы с Ави не виделись почти год. Но его лицо ни чуточки не изменилось.

Я оглянулась на сцену. Дейвенпорт помогал декораторам что-то подправить — это были последние штрихи. Джастин, лихорадочно бормоча, шагал туда-сюда за левой кулисой.

— Мистер Дейвенпорт, — сказала я неожиданно для самой себя. — Извините, но я не могу сегодня играть.

Дейвенпорт медленно обернулся.

— Что? — произнес он.

— Простите.

— Ты что, смеешься?

— Я… просто… — промямлила я, глядя в пол, — …плохо себя чувствую. Извините. Меня сейчас вырвет.

Я лгала.

— Ничего страшного, обычный мандраж.

— Нет! Я не смогу выйти на сцену! Говорю же вам.

Дейвенпорт начал вскипать.

— Миранда, это возмутительно!

— Простите!..

Дейвенпорт глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. Честно говоря, он выглядел так, будто вот-вот взорвется. Его лысина стала пунцовой.

— Миранда, это абсолютно неприемлемо! Иди сделай несколько глубоких вдохов и…

— Я не буду играть! — громко сказала я, и на глаза тут же навернулись слезы.

— Прекрасно! — выкрикнул он, не глядя на меня. — Прекрасно! — Потом обернулся к нашему художнику-оформителю Дэвиду.

— Беги найди Оливию, она в будке осветителя! Скажи ей, что она заменяет Миранду!

— Чего? — переспросил Дэвид, он вообще у нас тугодум.

— Беги! — зарычал на него Дейвенпорт. — Быстро!

Наконец и до остальных начало доходить, что у нас не все гладко, и они собрались вокруг.

— Что случилось? — спросил Джастин.

— Неожиданные изменения, — процедил Дейвенпорт. — Миранда плохо себя чувствует.

— Меня тошнит, — сказала я слабым голосом.

— Так почему ты еще тут? — рявкнул Дейвенпорт. — Перестань болтать, снимай костюм и отдай его Оливии! Ясно? Так, все по местам!

Я понеслась за сцену в гримерную и принялась стягивать костюм. Через две секунды в дверь постучали, и в комнату вошла Вия.

— Что стряслось?

— Скорее, надевай! — Я протянула ей платье.

— Ты заболела?

— Да! Поторапливайся!

Ошеломленная Вия стянула футболку и джинсы и через голову надела длинное платье. Я ей помогала, потом застегивала молнию на спине. К счастью, первые десять минут спектакля Эмили не появляется на сцене, поэтому наша гримерша успела зачесать волосы Вии в пучок и наложить грим. Я никогда не видела Вию сильно накрашенной: она выглядела как фотомодель.

— А если я забуду свой текст? — сказала Вия, глядя в зеркало. — Твой текст.

— У тебя все получится, — ответила я.

— Зачем тебе это, Миранда? — Вия смотрела на мое отражение.

— Оливия! — Это Дейвенпорт орал шепотом из коридора. — Твой выход через две минуты. Сейчас или никогда!

Вия вышла из гримерной, и я так ей и не ответила. Да я и не знала, что сказать.