12
Джилли действительно душка, и я люблю ее всем сердцем, но в некоторых отношениях она так наивна! А может, ей просто нравится играть роль этакой инженю. Но, как бы там ни было, она всегда готова без оглядки верить всему, кто бы что ни рассказывал, главное – чтобы о волшебстве.
Что ж, я тоже верю в волшебство, но в другое. В то, что превращает гусеницу в бабочку. В естественные чудеса и красоту окружающего мира. А вот в реальность какого-нибудь царства сновидений поверить не могу. И в то, что во мне действительно течет кровь фей, так как я – дочь самой Луны, тоже. Как бы Джилли на этом ни настаивала.
Хотя, должна признать, было бы очень приятно.
Спать в эту ночь не ложусь. Брожу по квартире, пью кофе, чтоб не сморило сном. Боюсь засыпать. Боюсь, что вновь увижу сон, и этот сон окажется реальностью.
А может, что не окажется.
Когда начинает светать, принимаю душ. Долго стою под холодными струйками, потому что опять вспоминала о Джике. Выходит, из сна в реальный мир перекочевывают не только последствия неверного выбора, но и разгулявшееся либидо. Что ж, логично…
Одеваюсь в старье, которого не носила уже несколько лет – просто затем, чтобы дождаться более приличного времени. Белая блуза, линялые джинсы, хайтопы. Все это венчает когда-то принадлежавшая отцу домашняя куртка из бордового бархата с черными шелковыми лацканами. Плоская черная шляпка с чуть загнутыми кверху полями довершает картину.
Смотрюсь в зеркало. Такое чувство, будто собралась пробоваться на роль ассистентки фокусника, но ничего. Плевать.
Дождавшись более-менее пристойного часа, иду к дому Кристи Риделла. Стучусь в его дверь в девять. Он открывает – заспанный, расхристанный, небритый, и я понимаю, что следовало бы дать ему поспать еще пару часиков, но теперь уж делать нечего.
Без обиняков выкладываю, с чем пришла. Объясняю, что слышала от Джилли, будто он – специалист во всем, что касается осознанных сновидений, а мне нужно разобраться, могут ли какие-то их детали – приснившиеся места или встреченные во сне люди – быть реальными?
Кристи застывает в дверях, моргает, как сова, но, видимо, ему и не такие странности привычны: поразмыслив пару секунд, он прислоняется к косяку и спрашивает, знакома ли я с понятием консенсуальной реальности.
– Значит, все вокруг нас реально только потому, что мы все согласны с этим, – отвечаю я.
– Ну, вот. Может быть, и во сне все точно так же, – говорит он. – Если во сне все согласны, что все вокруг реально, то почему бы и нет?
Мне очень хочется расспросить его и о том, что говорил отец – о снах, пытающихся сбежать в мир яви, но это, пожалуй, уже слишком.
– Спасибо, – говорю я.
– И всё? – спрашивает он, озадаченно глядя на меня.
– Объясню как-нибудь в другой раз, – отвечаю я.
– Да уж, неплохо бы, – без малейшего энтузиазма говорит он и закрывает дверь.
Вернувшись домой, укладываюсь на старую софу, вынесенную на балкон, и закрываю глаза. Я все еще ни в чем не уверена, но, думаю, если взглянуть, удастся ли нам с Джиком найти себе одно из тех «долго и счастливо», какими обычно заканчиваются сказки, вреда от этого не будет. К тому же, как знать? Вдруг я и вправду дочь самой Луны? Если не в этом мире, то где-нибудь еще…
Чарльз де Линт