8
На третью ночь попадаю в избушку об одной комнате – точь-в-точь как в волшебных сказках. Ну, знаешь: повсюду пучки сушеных трав, огромный очаг, занимающий половину свободного места, на очаге – черные чугунки и котел, полы застелены толстыми домоткаными половиками, в углу – узкая аккуратная кровать, у двери висит плащ, у закрытого ставнями окна стоит грубый стол да два стула.
А на одном из стульев сидит та самая старая леди.
– Ну, вот и ты, – говорит она. – Я думала, явишься ночью накануне, но так и не смогла отыскать тебя.
– Я была у Джика, – отвечаю я.
Старуха хмурится, но молчит.
– Ты его знаешь? – спрашиваю я.
– Слишком хорошо.
– С ним что-то не так?
Едва разговор заходит о нем, щеки слегка розовеют. Насколько мне известно, уж с ним-то все в порядке.
– Не стоит ему доверять, – после долгого молчания отвечает старая леди.
Качаю головой:
– По-моему, он горюет о той утонувшей леди не меньше, чем ты. Он рассказывал о ней – о том, как она уходила в Волшебное царство.
– В Волшебном царстве она отроду не бывала.
– Если так, куда же она уходит?
Старая леди качает головой.
– Вороны слишком болтливы, – говорит она.
Не понимаю, о ком она – о птицах или о целой гурьбе Джиков Воронов. При мысли о последнем все тело покрывается гусиной кожей. Мне рядом с одним-то Джиком едва удается не терять головы, а среди целой толпы Джиков уж точно перемкнуло бы так, что растеклась бы по полу лужицей джема.
Этого я старой леди не говорю. Джик внушает и чувства, и доверие, а вот о ней того же не скажешь.
– Ты нам поможешь? – спрашивает она.
– В чем? – спрашиваю, подсаживаясь к столу.
– Спасти Луну, – поясняет она.
Ничего не понимая, качаю головой.
– Ты о той леди на дне омута?
– Она на дне омута, – говорит старая леди, – но жива. Еще жива.
Раскрываю рот, чтобы возразить, но тут же вспоминаю, где я. Это же сон, а во сне может быть все, что угодно, верно?
– Чтобы разрушить чары болотной нечисти, нужна ты, – продолжает старая леди.
– Я? Но…
– На следующую ночь, укладываясь спать, положи в рот камешек, а в руки возьми прутик орешника. Быть может, снова окажешься здесь, быть может – со своим вороном, но смотри, не говори ни слова. Ни одного словечка. Ступай в болота. Там найдешь гроб, а на гробе свечу. Тут уж смотри по сторонам искоса, и увидишь то самое место, что я показывала минувшей ночью.
С этим она умолкает.
– А что же мне делать потом? – спрашиваю я.
– То, что требуется.
– Но…
– Все. Я устала.
Старуха машет рукой, и я снова в своей постели.