* * *

Стоило Никите завести машину, как редкие фонари потухли вместе с окнами. Подсаженные фары «шестерки» медленно ощупывали ночь, проваливаясь в ледяные ямы, бросаясь на кучи снега по обочинам в надежде их объехать, а на ровных участках их жалкий свет безнадежно сдавался метрах в двадцати, заставляя ехать наугад.

Чем дальше Никита отъезжал от Безымянки, тем больше становилось машин и света. Это немного успокаивало. Подъезжать к дому было даже приятно.

Отец был в своем третьем агрегатном состоянии – с похмелья.

– Сынок, дай немножко денег, – не в силах применить более тонкий подход, сказал он, медленно опускаясь на табуретку.

Измученный Никита кипятил оставленный матерью борщ, и ему было не до жалости пополам с отвращением. Сделка выглядела честной: дать отцу денег и успеть поесть и заснуть, пока он пойдет опохмеляться. Никита выключил газ, открыл крышку, выпустившую густой свекольный пар, потом достал из кармана мелочь.

– Спасибо, сынок. – Видно было, что отец с радостью бы побежал, но ресурсов для рывка не хватало. – Как у тебя на работе?

– Дел полно, – набирая гущу половником, ответил Никита.

– Ты смотри, осторожнее там… – не смог точнее выразиться отец, не замечая, как Никита на этих словах сдвинул рукав олимпийки, скрывая след от наручников на запястье. – Ты береги себя.

С этим напутствием отец, накопивший достаточно энергии, прошлепал в коридор и долго, тяжело вздыхая, обувался.

Ложка больно обожгла губы, борщ не остывал, отец все никак не мог уйти.

Дел у Никиты, правда, было немало. Надо обдумать план еще раз, потому что избавиться от Левого трудно, но обмануть еще сложней. На связь с Никитой выйдет человек афганцев, и с этим незнакомцем тоже придется быть осторожным. Предстоит встреча с неизвестным Иваном из «Ремонта обуви», чтобы в конце концов найти и убить эту суку Кита, по чьей вине все это началось.