5

Солнечным утром Дженифер проснулась в доме на лесном озере.

Ее завтрак состоял из сандвича с сыром, чашки растворимого кофе и фруктов. Накануне вечером она приобрела в магазине соседнего городка кое-что из продуктов в дополнение к тем, что оставил предусмотрительный и радушный лесник.

Помогая ей складывать покупки в багажник машины, хозяин магазина, мужчина лет пятидесяти в ковбойке и джинсах на широких подтяжках, с удивлением посматривал на молодую симпатичную леди.

— Вы впервые в наших краях, мэм? — поинтересовался он.

— Нет; однажды уже была. А теперь вот приехала снова и остановилась в доме на лесном озере у Джеффа Страуба. Вы его, наверное, знаете?

— Кто же тут не знает старину Джеффа? Он лучший лесничий в нашем округе. О нем и о его хозяйстве даже в линневордской газете писали...

Вот так! — думала Дженифер с улыбкой, отъезжая от магазина. Раз уж ее статью о Джеффе читали здесь, в лесной глубинке, стало быть, не напрасно старалась, писала... Она и сейчас по заданию шефа снова приехала сюда, в глухое, почти заповедное место, чтобы поработать, — собрать материал и написать очерк.

Хотя единственно ли для этого? Ей-то самой уже ясно было, что возвращение в эти края связано для нее не только с предстоящей работой над очерком. Поначалу она хотела еще и укрыться тут от суеты большого города, побыть в одиночестве, сменить ритм жизни хотя бы на время. Однако мысль о том, что Бертолд Гринвуд находится где-то поблизости, и может даже заехать сюда к ней, лишила ее покоя, полностью нарушив прежние планы.

Теперь ей было непривычно и несколько страшновато находиться одной в лесу. Поэтому она с искренним нетерпением ждала старого знакомого, всерьез надеясь, что тот появится. Правда, в минуты сомнений Дженифер не раз спрашивала себя, какое он имеет отношение к ней сегодня? И собственный ответ был для нее достаточно горек — никакого! Жизнь развела их в разные стороны пятнадцать лет назад и дала им шанс вновь увидеться лишь тогда, когда они оба так сильно изменились.

Впрочем, какой он ей старый знакомый? Бертолд Гринвуд — ее первая любовь, в этом Дженифер вполне отдавала себе отчет. Долгая разлука, как оказалось, только на время сгладила остроту чувств к нему. И случайной короткой встречи было достаточно, чтобы они вновь обострились. Поэтому-то Джен и шарахнулась от него в баре, а потом сидела в его машине молча, как истукан, пока не выскочила из нее...

После полудня у кромки озерной глади под ивой Дженифер надула пестрый резиновый матрас, бросила в траву и легла на него. На ней были туго обтягивающие бедра нейлоновые трусики и ярко-желтая майка. Купальника у нее с собой не оказалась, он остался в Линневорде. Она так спешила сбежать из города, где ее преследовали тени прошлого, усталость и изнурительная работа, что совсем забыла о такой мелочи. Ладно, Бог с ним, с купальником! Кто в данный момент мог составить ей компанию в этом глухом лесном углу? Разве что комары и стрекозы!

Интересно, а если Бертолд Гринвуд явился бы сюда, он в чем предпочел здесь поплавать? Конечно, у мужчин все по-другому, они могут при желании ринуться в воду и в джинсах, и даже в костюме, если кому-то из них захочется повыпендриваться. Или вообще безо всего...

Она лежала и вдыхала аромат травы, цветов и земли. Материал о лесном пожаре был собран, со статьей она справится быстро. Впереди ее ожидало несколько свободных дней. Вокруг стоял лес, к счастью, в этих местах совсем не тронутый пожаром, и даже запах гари тут не чувствовался, поскольку его сдувало ветром, от которого темная вода в озере местами шла рябью. Дженифер смотрела в безмятежное синее небо и думала о прошлом.

Да, в один прекрасный день она встретила профессора Норберта Стоуна, который довольно умело пустил в ход свое обаяние, к тому же ошеломил ее эрудицией. Она была очарована им, и ей льстило, что такой зрелый, с высоким социальным положением человек, один из столпов местной интеллектуальной элиты, влюбился в нее, предложил ей руку и сердце, ввел в круг таких же, как и он сам, известных в городе людей.

Теперь, как бы со стороны оценивая их отношения, она видела, что Норберт выстроил их по следующему принципу: он помогал, подсказывал и направлял, она усердно внимала и училась... Впрочем, его менторство было напрочь лишено назойливости, свое мнение он не навязывал, а всего лишь высказывал, выбирая для этого соответствующую форму подачи. За что Дженифер была ему благодарна. Норберт помогал ей узнавать и чувствовать людей, понимать природу...

Она запомнила его склонившимся в уютном свете настольной лампы над письменным столом. Наверное, тогда он писал очередную научную статью или рассматривал содержимое бандероли, присланной из Африки или Южной Америки.

Ох уж эти бандероли! В них, приходивших со всего света, были редкие, фантастические по красоте бабочки, жуки, стрекозы, подготовленные к путешествию в почтовых вагонах, фургонах и на самолетах. Присылали их такие же фанатичные коллекционеры, как и сам профессор, в обмен на получаемые от него не менее ценные экземпляры. Она, благодаря ненавязчивым урокам Норберта, разбиралась в этой замершей красоте, описывала и размещала по коробкам вновь прибывших постояльцев.

Норберт Стоун ненавязчиво помог ей найти собственный стиль в одежде, научил пользоваться косметикой так, чтобы подчеркнуть нежный овал лица, большие живые глаза с густыми ресницами, красивый рисунок губ. Он развил ее художественный вкус. Дженифер, оказавшись на вернисаже, теперь могла четко сказать, работы каких художников для нее предпочтительнее и почему...

Но вместе с тем — и она это осознавала — Норберт исподволь, незаметно и умело лишил ее внутренней свободы, сделан полностью зависимой от себя.

Когда это началось, не с момента ли их свадебного путешествия в Мексику, когда он заставлял ее любоваться оранжево-желтыми бабочками-монархами, которых, как оказалось, из-за того, что они ядовиты, не ест ни одна живая тварь?

Да, она гнала неприятную для нее самой догадку, но довольно скоро после свадьбы Джен поняла, что ее муж начисто лишен способности к такому человеческому чувству, как любовь. Больше всего на любовь походила та страсть, с которой он собирал свою энтомологическую коллекцию. Хрупкий и загадочный мир мертвых бабочек, жуков и стрекоз являлся собственностью Норберта Стоуна и стягивал на себя все его внимание и восхищение.

А кем была при нем Джен? Если оставаться с собою до конца честной, то, как это ни горько, она, подобно роскошной бабочке, оказалась пойманной, засушенной им и включенной в роскошную коллекцию.

Господи, почему в жизни все так переплетено: хорошее соседствует с плохим, радость с огорчением, счастье с горем? — подумалось ей...

Ее потянуло в сон. Казалось, чего проще — можно было отправиться в дом, лечь в постель и выспаться. Но вместо этого Дженифер встала и заставила себя потрясти головой, помахать руками, поприседать, даже попрыгать на месте. Потом она отвязала старую лодку, стоявшую у мостков. Когда-то в детстве ей так хотелось быть обладательницей подобного суденышка.

Лодка качнулась, когда Дженифер шагнула в нее. Молодая женщина вставила весла в уключины, села на скамью и сделала несколько гребков.

Улыбка радости появилась на ее лице, когда она поняла, что плывет. Давным-давно, еще в летних скаутских лагерях, Дженифер не раз приходилось управлять лодкой. И теперь она радовалась, убедившись в том, что умение сохранилось в ней, и смело развернулась кормой к берегу. Ей нетрудно было представить себя лесничихой, что она и сделала, подумав сразу же, что лесником в этом случае должен быть Бертолд Гринвуд.

Берег озера буйно зеленел. Плотно и густо стояла акация. Ее оплетали лозы страстоцвета. Дальше шли заросли ежевики, шиповника, жимолости, чуть дальше возвышались вековые деревья. Все цвело и начинало шуметь молодыми сильными листьями, стоило только ветерку пройтись поверху. Было красиво как в сказке.

— Эй! Русалка! — вдруг окликнули ее с противоположного берега, где была дамба.

Дженифер обернулась, услышав знакомый голос, и не ошиблась в своем ожидании. На дамбе стоял Бертолд Гринвуд. Значит, балагур Шеп не подвел, передал все, о чем его просили. Впрочем, заслуга Шепа хоть и была очевидна — спасибо ему большое! — но все-таки, похоже, сама жизнь, опять начала сводить ее с тем, в кого она впервые в жизни влюбилась пятнадцать лет назад.

Только сию минуту Дженифер осознала: о чем бы ей ни думалось в это утро, мысли ее всякий раз неизменно возвращались к Бертолду Гринвуду.

— Привет! — улыбнулась она и махнула ему рукой.

— Где же твое прежнее гостеприимство, Дженифер? — громко спросил он. — Я ведь помню, как когда-то забегал к тебе в дом, и ты и твои родители поили меня зеленым чаем с лепестками жасмина... Почему бы тебе и сейчас не проявить прежнее чувство радушия, то есть не поработать веслами и не снять меня с дамбы? Плыви же ко мне, я жду, мисс русалка!

— Нет уж, — возразила она кокетливо. — Проберись на эту сторону сам! Прогуляйся по берегу!

— Чтобы поближе познакомиться со змеями, клещами и песчаными блохами? — улыбнувшись, заупрямился он. — Ладно уж, переправлюсь к тебе вплавь, рискну здоровьем, но предупреждаю: на водную процедуру я не рассчитывал...

Он взялся за пряжку ремня, блестевшую на его плоском животе, и Дженифер засмеялась свободно, легко, как шальная девчонка. Лодка качнулась, едва не зачерпнув бортом воду.

— Хорошо, плыви, герой-пожарник, только не пугай меня! Водная процедура еще никому не мешала! Чур, штаны не снимать!

Господи, откуда только взялась у нее смелость и раскованность в общении с этим мужчиной? — мельком подумалось ей. Ведь всего несколько дней назад она, увидев его в баре, замерла, как испуганная белка, которую загнали на дерево криками и стуком палок. А посмотрев на себя в зеркало в женской комнате, вообще пришла к выводу, что жизнь прошла... Что же случилось? Когда повернулось колесо настроения?

Разумеется, предложение вплавь пересечь озеро было не более чем шуткой. В несколько гребков развернув лодку, Дженифер направила ее к дамбе, на которой стоял мужчина ее мечты в рубашке, выгоревшей на солнце, и в джинсах.

Когда большая часть пути осталась позади, Бертолд снова громко окликнул ее:

— Послушай, ты знаешь, что нос этой посудины нормальные люди считают ее передом? Кто тебя научил так грести?

— Кто-кто? Такие же, как и ты, охламоны в летних скаутских лагерях, — ответила молодая женщина, ловко орудуя веслами. За шутливыми, грубоватыми ответами на его вопросы она пыталась спрятать радость от того, что он находился рядом. Но это ей не очень-то удавалось.

Наконец лодка приблизилась к дамбе, Бертолд шагнул в нее, сел на скамью напротив.

— А ездить верхом тебя никто, случайно, не научил?

Дженифер поначалу лишь хихикнула, сдерживаясь, но в конце концов рассмеялась. Бертолд, тоже не смог удержаться от смеха.

До чего он притягательный мужчина! — поневоле подумала она. Какие у него глаза, губы, подбородок!

Мгновенно очнувшись от этих мыслей, Дженифер поняла, куда он смотрел. Ее голые ноги были слегка расставлены и нейлоновые трусики плотно облегали промежность и бедра... Румянец выступил на ее щеках. Но делать было нечего, приходилось сидеть именно так, чтобы работать веслами. Ну и что? Пусть смотрит, в конце концов это же загородная прогулка! — в оправдание себе думала она, стараясь не встречаться с ним взглядом и выгребая на середину озера. Потом, как заправский перевозчик, она спросила с улыбкой:

— Мистер Гринвуд, сэр, у вас есть какой-то определенный маршрут, или мы просто пойдем вдоль берега?

Его внимательные глаза заискрились. Ах, он, кажется, еще рискует усмехаться в ответ на ее предложение?

— Жаль, что я не сообразил, собираясь в здешние места, захватить удочку, а то ты могла бы провезти меня вдоль дамбы, а я сделал бы несколько удачных забросов во-он под теми ивами.

— Уж не сажал ли ты в отрочестве за весла окрестных русалок Линневорда, когда рыбачил? Может, они еще и чистили, и готовили для тебя рыбу?

— Чего только не делали для меня девушки! — расплылся он в щедрой улыбке. — Впрочем, тебя это не должно волновать. Ты всегда была ко мне равнодушна...

Пока она искала достойный ответ, его взгляд замер на её груди, обтянутой желтой майкой. Дженифер смешалась, не смогла подобрать нужных слов. И положение спас он сам, спросив вдруг как ни в чем не бывало:

— Интересно, ты успела изучить вон ту низину, где растет жимолость?

Дженифер готова была ответить, мол, ей же предстоит писать репортаж о минувшем пожаре, так что на лесное озеро она приехала не для того, чтобы изучать жимолость, акацию и полеты стрекоз, но вовремя прикусила язык.

А что она сию минуту делает? Отдыхает, слушает, как нежно плещется вода под веслом, дышит чистым лесным воздухом. Черт побери, кокетничает с мужчиной, оглядывающим ее в который раз с головы до ног. И Дженифер ответила без всяких словесных выкрутасов:

— Нет, в ту сторону я не плавала.

— Тогда подгребай вон туда. — Он указал на более низкий участок берега. — Я приглашаю тебя на экскурсию, кое-что покажу. Мне однажды уже пришлось бывать в здешних местах.

Наконец лодка уткнулась в берег, который сочно чавкнул, густая трава зашуршала.

Бертолд, взяв Дженифер за руку, повел в глубь зарослей, но вскоре путь им преградил старый забор из ржавой проволоки.

— Интересно, над всем этим придется взлететь, что ли? — поинтересовался он, пробуя на гибкость верхний проволочный ряд.

С опаской прикинув высоту, Дженифер решила пролезть между рядами. Бертолд опустил нижний ряд, поставив на него ногу, а верхний поднял рукой до предела. Она живо просунула в образовавшееся пространство левую ногу, нагнулась, и ее голова оказалась как раз на уровне бедер Бертолда.

— Если бы меня сейчас видел наш главный редактор, он бы наверняка выпал из своего кресла... — пробормотала она, зардевшись и перемещая вслед за ногой туловище.

Почему это ее щеки залил жгучий румянец? Она словно вернулась во времена, когда они с Бертолдом Гринвудом оканчивали колледж.

Успешно миновав изгородь, Дженифер стала смотреть, как Бертолд пригибает ряд проволоки и перебрасывает через него ногу. В какой-то момент он притворился, что зацепился за стойку и теряет равновесие, и схватился рукой за ее плечо. Даже глаза закатил от напускного страха. Сильные пальцы едва не обожгли ее, и она, вздрогнув, приняла на себя основательную часть его веса.

— Если меня многому научили охламоны из Линневорда, то кто тебя надоумил перелезать через заборы? Опять скажешь, что русалки? — осведомилась она язвительно. Нельзя было показывать, что каждое его прикосновение ей безумно приятно.

— Не смей дерзить, а то не покажу тебе гнездо ястреба, — шутливо пригрозил он.

Ах, мы еще изображаем строгость! — с иронией подумала она. Театр плачет по этому артисту-пожарнику!

— Гнездо ястреба? И всего-то? Ты не шутишь?

Дженифер готова была расплакаться. Выходит, она натерла руки до волдырей, работая веслами, продиралась сквозь назойливо колючие заросли и перелезала через допотопный ржавый забор только для того, чтобы взглянуть на какое-то там гнездо!?

— Именно его! — довольно засмеялся Бертолд. — В тебе заговорила истинная горожанка. То, что ты сейчас увидишь, ни за какие деньги в городе тебе не покажут. Все ваши платные зрелища этого не стоят. Откуда, думаешь, берутся экзотические животные в зоопарках? С торговых складов, что ли, по-твоему?

— Ну-ну, посмотрим, — ворчала Дженифер, утирая пот с лица и с трудом поспевая за Бертолдом. Тропинка в траве была едва заметна. — Ты, наверное, забыл, что я журналист и пишу о животных, о природе и, поверь, кое-что повидала. Например, драку львов! Или трапезу акул! Или любовь слоновьих черепах! Как тебе все это, а? В конце концов, я видела тучи бабочек-монархов, рыжих таких, которые страшно ядовиты и летят спариваться из Мексики в Канаду! Только представь себе, преодолевают несколько тысяч километров по воздуху, чтобы сделать свое нехитрое дело!

Бывший одноклассник хмыкнул. Она угадала в этом звуке его категорическое несогласие с двумя последними словами. Еще бы — подумалось ей. Все мужчины считают спаривание главным занятием жизни!

— А гнезда ястреба ты все же не видела, — поддразнил ее Бертолд Гринвуд. — Вот и посмотришь теперь.

— Что ж, веди, — согласилась она, всем видом показывая, что ничего другого ей не остается.

Они добрались до двух громадных поваленных деревьев, их скрывал густой темно-зеленый полог из вьющихся растений, и тут Бертолд остановил Дженифер жестом, подняв в воздух мозолистую плоскую ладонь.

— Техника безопасности — прежде всего, так учили нас в пожарной школе! Я буду двигаться первым. Сначала надо удостовериться, не вернулась ли мамаша-ястребиха. Я видел, как она кружила высоко в небе!

— Ой, а вдруг тут в траве окажутся змеи? Хоть я и не раз видела их, но все равно боюсь, — призналась Дженифер.

— Змеи? Держись ближе ко мне, и все будет в порядке. Пока тут живет королевская змея в шесть футов длиной, для нас, смертных, эта территория безопасна.

Дженифер с детства знала, что королевская змея пожирает всех других, даже ядовитейшего щитомордника. Значит, если эта тварь здесь поселилась, то, очевидно, бояться действительно нечего. Но все равно, что за радость, увидеть такое чудовище на расстоянии шага от себя?

Она еще больше приблизилась к Бертолду и, как и ее спутник, пригнулась, когда они вступили в тенистый туннель из жимолости и лоз дикого винограда, которого здесь было так много, что, казалось, им были опутаны все деревья в округе.

Пройдя немного, Бертолд остановился так неожиданно, что она ткнулась носом в его спину и отскочила, рассерженно прошипев:

— Могли бы и предупредить, мистер Гринвуд!

— Прости...

Он обернулся, взял ее за руку и притянул к себе близко-близко.

Дженифер уловила запах его лосьона, и ей даже захотелось чмокнуть Бертолда в щеку. Хотя нет, на самом деле не чмокнуть в щеку, а по-настоящему поцеловать в губы, в те самые, которые ей так нравились еще со времен полузабытого отрочества.

Она судорожно сглотнула и строго приказала себе впредь быть поумнее и поосторожнее. Мужчинам опасно показывать свои порывы, они их тут же могут использовать...

Конечно, Бертолд Гринвуд догадался, что она подумала о его притягательных губах.

Указывая на узкий пронзительный луч солнца, пробивавшийся сквозь жимолость, Бертолд повернулся к Дженифер с ликующей улыбкой:

— Видишь? А ты не хотела идти! Красиво, черт побери! Представь, сейчас по этому лучу спустится крошечный эльф.

Надо же, поэт-пожарный! — подумала Дженифер. Это что-то новенькое. В колледже он не умел рассказывать про эльфов...

Это были два белоснежных комочка, сидящих посреди хитросплетения веток и травы. Если бы не агатовые немигающие глаза и смешные желтые клювы, которые выглядели такими тяжелыми, что головы, вооруженные ими, казалось, непонятно как держатся на тонких шеях, птенцов ястреба можно было бы принять за клубки светлой шерсти.

— Ой, какие славные! Они чем-то похожи на помпоны моих домашних тапочек! — Дженифер восхищенно смотрела на птенцов.

Бертолд Гринвуд довольно хмыкнул.

— Видишь, как интересно? Я ведь говорил!

— Просто глазам не верю, — прошептала она, жарко задышав спутнику в плечо. — Неужели это и есть дети ястребов?

— Да. В скором будущем птенцы превратятся в сильных хищных птиц. Станут санитарами здешних мест, царями небес. Ну, как ощущения? Ведь не сравнить с теми, которые получаешь в зоопарке, не так ли?!

Ах, как он гордился, что наконец-то хоть чем-то смог потрясти ее воображение. Вот они, мужчины! Как дети, для них главное — произвести впечатление!

Через несколько минут они вышли на свет, снова миновав заросли дикого винограда и жимолости.

Дженифер задумчиво покачала головой:

— Нет. Не могу поверить, и все. Со мной всегда так, что-нибудь увижу и удивляюсь потом целую неделю.

— Чему тут удивляться? Они не всегда будут похожи на помпоны твоих тапочек. Из них вырастут безжалостные хищники, охотники... Многие животные, превращаясь из детенышей во взрослых особей, сильно меняются.

— О Боже! — простонала Дженифер. — Тебе надо было не в пожарные идти, а преподавать биологию! У тебя осанка педагога, ведущего урок, и менторский тон!

Бертолд Гринвуд пропустил мимо ушей это язвительное замечание.

Он добрался до забора и остановился, поджидая Дженифер, чтобы помочь ей преодолеть ржавое заграждение.

— Ладно, не обижайся, — миролюбиво произнесла она, подойдя и встав рядом. — Осанка у тебя бравая! Настоящий пожарник!

Бертолд Гринвуд легко перескочил через забор и раздвинул для нее ряды проволоки. И Дженифер невольно поморщилась, сознавая, что вот-вот он будет разглядывать ее со спины, когда ей придется неуклюже протискиваться в брешь. Край майки у нее не доходил до трусиков, оставляя голой часть живота и спины, капли пота эффектно поблескивали на бедрах. Наконец она решилась и занесла ногу.

На этот раз Дженифер не повезло. Когда она, нагнувшись, протискивалась под проволокой, то зацепилась волосами за колючку и застряла, безуспешно пытаясь освободиться.

— Помоги же мне, Бертолд, черт побери!

— А ты не дергайся, как рыбка на крючке, — спокойно посоветовал он.

Она почувствовала тепло его тела, прежде чем он успел прикоснуться к ней.

— Обопрись на мою ногу. Не суетись. Помни, что с тобой рядом мужчина. И, как ты говоришь, настоящий пожарник.

Дженифер, уставшей стоять в неудобной позе, ничего не оставалось, как повиноваться. Она перенесла всю свою тяжесть на его бедро.

Под ее щекой оказались каменные мускулы, настоящий гранит, только теплый и живой. Она опять всей грудью вдохнула его манящий запах, на этот раз к букету прибавился слабый аромат стирального порошка. Но ей не терпелось освободиться...

Что со мной творится? — в сотый раз за сегодняшний день задавалась она вопросом. Чего от нее хочет Бертолд Гринвуд, объект ее первой любви, растаявшей во времени, подобно первому снегу на еще зеленой траве?

— Стой, не дергайся, — проворчал он, распутывая ее волосы.

Она почти легла на его колено, потому что у нее закружилась голова. Надо же, оказалась в такой дурацкой позе!

— Да оторви ты их! — прорычала она. — Обойдусь без лишней пряди!

— Не говори глупости, — пробормотал он. Его пальцы что-то слишком долго задерживались на ее шее. — Я почти уже справился... Как будто распутываешь нежную паутину. У тебя замечательные волосы... Что, неудобно так стоять? — наивно спросил он, словно эта мысль только что пришла ему в голову.

— Ну что ты, Бертолд! Я всегда так отдыхаю. Только нельзя ли чуточку ускорить весь процесс?

Его сильная ладонь легла на ее горячую голову, скользнула к плечам, и он легко протащил Дженифер сквозь забор.

— Вот и все, дорогая. А ты боялась. Мы ведь даже платьице не помяли.

— Эта шутка — глупая, никуда не годится! — рассердилась Дженифер. — Мы ведь не в пожарной части в ожидании очередного вызова среди таких же супергероев, как ты сам!

— Ой, простите! Я и забыл, что нахожусь на прогулке с принцессой Монако, а не с девочкой Дженифер, которая когда-то вскружила мне голову! — парировал Бертолд.

Молодая женщина не сразу обрела равновесие, покачнулась и вскрикнула:

— Ой!

И тогда он поймал ее одной рукой, притянул к себе и довольно фамильярно шлепнул пониже спины. На долю секунды Дженифер опешила, не сообразила, что ей делать, как реагировать и покорно оставалась в его объятиях.

— В чем дело, принцесса? — с невинным видом спросил Бертолд, заглядывая ей в глаза. — Обидно, что потеряла гибкость и разучилась карабкаться по заборам?

— Кто бы говорил! — огрызнулась она, попробовав наконец освободиться из его рук. — Я, между прочим, не зацепилась за стойку, как некоторые!

— Что же, ласточка, можем поздравить друг друга, неприятности у обоих позади. Но нам с тобой явно не достает еще только гонок на креслах-качалках, как когда-то... Помнишь? Жаль, их тут негде устроить!

— Дурак! — усмехнулась Дженифер, сделав шаг в сторону.

Все-таки с Бертолдом Гринвудом она чувствует себя совсем, как девчонка, будто и не было пятнадцати лет, пролегших между ними. Надо же, что вспомнил — гонки на креслах-качалках!

На первом курсе в колледже, когда они совсем еще были юными, Бертолд завел ее к себе домой в отсутствие родителей. Там они ели ложками прямо из банок ежевичное варенье, которое с неиссякаемым упорством каждое лето варила его мама, сохраняя семейные традиции. А потом этот несносный мальчишка вовлек ее в дурацкую игру: оба, усевшись в кресла-качалки, пытались наперегонки переместиться из одного угла гостиной в другой, противоположный.

До чего же неприлично ей пришлось дергаться, чтобы быстрее преодолеть короткое расстояние, даже вспомнить стыдно! При этом подол у нее задрался выше положенных мест, то есть коленей, она пыхтела и вообще была похожа на нервнобольную.

Кстати, победил тогда в этой гонке Бертолд, чем был страшно горд. И, как она потом думала, оценивая происшедшее, только приход родителей, с удивлением обнаруживших их, не в меру разгоряченных, помешал ему вовлечь ее в какую-нибудь еще более сомнительную затею...

Бертолд Гринвуд подождал, пока она, войдя в лодку, устроится на носу, потом шагнул в нее сам, сел и взялся за весла. Хотя несколько сот футов до того места, где стоял пикап, на котором он приехал к озеру, проще было бы пройти пешком.

— Знаешь, о чем я сейчас подумала, — задушевно проговорила Дженифер.

Лодка, словно живая, медленно скользила вдоль заросшего берега к мосткам.

— Как раз в это время на прошлой неделе мы с боссом сидели у него в кабинете, и он, наш злюка и психопат, попросил, чтобы я поздравила его с будущим третьим ребенком.

— Не понял, — мгновенно насторожился Бертолд. — Какое ты имеешь отношение к его будущему ребенку?

Дженифер поморщилась. До чего мужчины непонятливы! Все-то им надо разжевать, разъяснить! Нет идеала, все особи мужского пола чуточку туповаты, а также хитроваты, жадноваты и ревнивы! — подумалось ей.

— Объясняю, — произнесла она с досадой. — В тот момент, когда я вошла к шефу, его жена, только что вернувшаяся от врача, как раз сообщала ему по телефону приятную семейную новость.

— А-а, — отчего-то облегченно протянул Бертолд. — А я-то думал... Наверное, за тобой в редакции увивается целая когорта сотрудников?

— Наверное, — ехидно согласилась Дженифер. — Правда, кроме тебя, мне еще никто об этом не сообщал. Но буду наблюдать, чтобы убедиться в твоей правоте.

— Да-да, сделай милость, понаблюдай. Потом подведешь итоги...

До чего ей нравилось сидеть с ним вместе в лодке, болтать, слушать, как плещется, словно что-то бормоча, под кормою вода. Плыть бы так лет сто, нет, тысячу...

— Если бы мне тогда в кабинете босса кто-нибудь сказал, что я сегодня буду ползать под колючей проволокой в поисках гнезда ястреба, я бы вызвала для него врача, — засмеялась Дженифер.

Бертолд опять с наивным видом рассматривал ее ноги.

— Об острых ощущениях может мечтать каждый. Это никому не вредно.

— Ах, ты опять со своим пожарным юмором! — засмеялась Дженифер.

Она опустила за борт руку и, набрав воды, брызнула в своего спутника.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты бываешь не в своем уме? — иронично поинтересовался он, продолжая грести.

— Говорили, но только не в таких изысканных выражениях, как вы, мистер Гринвуд, сэр.

Когда доплыли до мостков, Дженифер шагнула на них и направилась к дому. Бертолд привязал лодку к причальному колышку и поспешил туда же.

Но все же молодая женщина, опередив своего гостя, вбежала в дом первой и через минуту вышла оттуда с двумя стаканами холодной воды.

— Пожалуйста, Бертолд Гринвуд, выпей. Ледяную не обещаю, но холодную — точно.

— Здорово! — обрадовался он и начал глотать, постепенно запрокидывая голову.

Дженифер завороженно смотрела, как движется его кадык под загорелой кожей. Но вот он опустил голову и протянул пустой стакан, улыбаясь.

— Спасибо...

— Пожалуйста...

Она опустошила полстакана и остановилась. От него ничего не могло укрыться, он, конечно, заметил, как она только что за ним наблюдала. Его веселый взгляд говорил, мол, попалась, голубушка, любуешься мною, да? Дженифер смущенно отвернулась.

— Ты давно ела? — почему-то спросил он.

Она кивнула. Потом секунду помедлила и не нашла ничего умнее, как отчитаться:

— Ела сырой арахис, яблоко, тост и яйцо с солью. И это был ланч.

Бертолд усмехнулся.

— То-то в тебе всего сорок килограммов! Бараний вес, как говорила моя бабушка. Может, перекусим поосновательней?

— Что вы, сэр, до обеда еще далеко, до ужина тем более! Конечно, мы не в офисе, не в городе, и можем поесть, когда захотим, не следуя общепринятым правилам... Но все равно, согласитесь, мистер Гринвуд, ваше предложение выглядит несколько преждевременным.

Дженифер испытала странное чувство удовлетворения, она его шутливо отчитывала, а он покорно внимал, не перебивая. Впрочем, как только запас ее риторики иссяк, Бертолд сразу же сказал, иронично улыбаясь:

— Послушай, принцесса! Я чувствую, что без моей помощи ты так и будешь урчать пустым желудком и шокировать окрестных зверей и птиц. Надо и тебе помочь, и им тоже.

— О, Бертолд, извини! — произнесла она с сожалением, стараясь быть серьезной. — Я должна работать. Нужно расшифровать пять интервью, изучить материалы, которые мне дали лесники, твои коллеги-пожарные и случайные свидетели... К тому же сюда могут нагрянуть родственники хозяина этого дома. Сам-то он такой симпатичный малый, старый мой знакомый, укатил с семьей к океану. Но наверняка оставил кого-нибудь, кто из вежливости захочет скрасить мое одиночество и приедет. Привет, мол, привет! Как жизнь протекает у лесного озера? Я должна буду отобедать или отужинать с этим посланником...

Дженифер опустила ресницы и не заметила, как исказилось в этот момент лицо Бертолда.

Однако когда он заговорил, тон его был почти равнодушным.

— Ну, хорошо, Дженифер. Просто у тебя есть возможность обдумать мое предложение.

Ага, не просьба, а предложение! — отметила она. Как будто он честь ей оказывал. Впрочем, кто знает, может, так оно и было?

Дженифер смотрела, как Бертолд неторопливо вышагивал к серебристому пикапу, оставленному поодаль под деревьями на лесной дороге. Ну и походка! Движется, как снежный барс! — подумала она в тот момент.

Обернувшись, мужчина небрежно отсалютовал ей и крикнул:

— Спасибо за прогулку, Джен! Ты отлично перелезаешь через изгороди! Привет родственникам хозяина романтической хибары.

Непрошибаемый Бертолд Гринвуд! Про родственников хозяина, которые якобы могут нагрянуть, она специально сказала, чтобы подзадорить его немного. А он уходил как ни в чем не бывало...

Ей впору было крикнуть: остановись, ни сам Джефф Страуб, ни его родственники здесь в ближайшие дни не появятся. Но она произнесла ему вслед совсем другое:

— А ты передавай привет героям-пожарникам!

Ей почему-то хотелось, чтобы ее слово оказалось последним.

Шум мотора давно затих, а она все стояла на том же месте, охваченная потоком чувств и тревожных мыслей.

Затем постепенно пришла в себя, упрямо тряхнула головой и прогнала прочь досаду. Отлично, отдохнула на целую жизнь вперед, пора приниматься за дело.

Вот теперь она сядет в романтической хибаре, как назвал этот дом Бертолд, и примется за очерк. Шеф хотел сенсации? Будет сенсация! Хотел романтики? Ее в этом лесном краю хоть отбавляй! И нечего бесконечно думать о Бертолде Гринвуде! Честное слово, хватит!

В конце концов, кто он ей? Она его толком-то не знает. Знакомы были когда-то, в юные годы, ну и что? В те времена из этого так ничего путного и не вышло. И кто сказал, что теперь, когда у каждого из них за плечами осталась значительная часть пройденного жизненного пути, они должны быть вместе?

Короче, Бертолд Гринвуд — это просто ее давнишний знакомый, не более. Как жили они врозь пятнадцать лет, так и еще сто следующих проживут.

Правда, — и в этом Дженифер не могла себе не признаться — была одна тонкость интимного характера. Никогда ей не встречался мужчина настолько привлекательный физически. Все то короткое время, которое она провела рядом с ним — в баре, в машине, в лодке и на лесной тропе — ее буквально пронизывали токи желания. Да-да, она, помимо своей воли, думала о возможной физической близости с ним...