Глава 7

Утро выдалось тихим и спокойным. Сквозь розоватое кружево кудрявых облачков проглядывало солнце. Оно горделиво вставало над морем, свергая предрассветную мглу и утверждая свое безоговорочное право на единоличное господство в этом мире.

Высокий прилив скрыл опасные мелководья, и «Нарина» полным ходом шла вперед, точно нож в масло, врезаясь в водную гладь. Было удивительно тихо, и шум мощного сдвоенного двигателя и даже их собственные голоса звучали чудовищно не к месту. Извилистая река, по слухам кишащая крокодилами, еще спала, а свежий утренний ветерок не торопился ее будить.

Несмотря на вкусный, сытный завтрак, который она приготовила мужчинам, Джоанна рассеянно отправляла в рот ложку за ложкой, чувствуя, что овсянкой и оладьями не унять неутолимый голод приключений.

Щедрая тропическая природа постаралась здесь на славу. Настоящие субтропические джунгли каскадом спускались к воде, где в тени остроконечных пальм цвели миллионы кувшинок. Бескрайние саванны, не отмеченные ни на одной карте, сонно тянулись вдоль берегов точь-в-точь как в начале времен, когда Мать-Земля вышла из моря со своим мужем Вуракой, чтобы создать десять племен народа Какаду. Бесконечное число тайн и загадок скрывалось на дне глубоких лагун и поросших густой травой болот. Люди вступали здесь в мир первобытного спокойствия и неподвижности среди вековых деревьев и множества великолепных розовых, голубых, желтых и белых лилий.

Дикие орхидеи, издревле любимые туземцами, нарядными гирляндами свисали с верхушек деревьев, увитых вездесущими лианами. Крошечные птички с радостью селились в них, вили гнезда и высиживали птенцов.

В болотистой низине ворочался в грязи дикий буйвол, сотнями распугивая кормящихся там гусей. На пологой белой отмели величавые жемчужно-розовые фламинго танцевали любовный танец. Везде бурлила красочная жизнь! Мудрые боги давно не вмешивались в ее размеренный ритм. Придет время, и должное обязательно сбудется.

Река повторяла изгибы мифической Радужной Змеи, скрывая в себе столько же таинственной красоты и грозной опасности. Где-то под толстым ковром из цветов и ярко-зеленой ряски плавал Его Величество Крокодил. Желтые и красновато-коричневые водоросли надежно укрывали отвратительную бугристую морду и шишечки глаз, выступающие над поверхностью.

Теперь кеч осторожно продвигался вперед. Бесчисленные стаи какаду белыми перышками перепархивали с дерева на дерево. Длинноногие болотные птицы, элегантно склонив тонкие шеи, бродили в прибрежных камышах, быть может в опасной близости от коварного хищника с мощнейшими челюстями и острыми как бритва зубами.

Джоанна вздрогнула и поморщилась. Все вокруг было и ужасным, и прекрасным одновременно. Ей никогда не забыть такого путешествия! Правда, вести себя нужно как ни в чем не бывало, будто плавание по скандально известным водам — безобидная воскресная прогулка. Девушка улыбнулась и беззаботно помахала Нику и Брайану. Очень правдоподобно. Молодец. Так держать.

На корме Джеки, Бинди и Давидди о чем-то оживленно спорили, указывая пальцами на переплетенные полузатопленные корни мангровых деревьев. Ни один из них не мог похвастаться тем, что крокодил является покровителем его племени, а вот жители залива Карпентария могли и часто целыми и невредимыми переплывали беспокойные воды, свято веря в то, что тотем защитит их и крокодил признает в них братьев. Души человека и крокодила туземцы считали родственными, а всех, кто принадлежит к его тотему, — членами одной большой семьи.

Об этом и многом другом Ник рассказал ей за завтраком, и девушка до сих пор недоумевала, как даже те, у кого тотем — акулы, безбоязненно плавают у них под носом, думая, что священный дух защитит их.

Как и утром, Джоанна содрогнулась от ужаса. Сама она ни при каких обстоятельствах не решилась бы экспериментировать с подобными верованиями. А туземцы без единой царапины выходили из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Там, где белый человек неизбежно погибнет, абориген выживет, да еще и удивит цивилизованных умников поистине философской невозмутимостью. Бэннон считал, что у них врожденный талант чувствовать и понимать окружающую среду — незаменимое качество, если ты каждый день лицом к лицу сталкиваешься с дикой природой, а пуще того — с дикими животными.

— Джоанна!

Девушка вздрогнула. Брайан с беснующимися на ветру волосами махал ей из открытого окна рулевой рубки. Господи, так и заикой недолго стать! Прикрыв от солнца глаза, она крикнула:

— Что?

— Будь хорошей девочкой, отойди от поручней. Ник очень просит.

— Скажи ему, что он старый зануда. — Джоанна раздраженно прищелкнула языком.

— Лучше скажи ему сама, — пытаясь перекричать ветер, надрывался Брайан. Его голова исчезла, и на ее месте тут же появилась другая.

— Это приказ, — строго заявил Ник. — Отойди, или окажешься за бортом.

— Слушаюсь, капитан! — козырнула девушка.

— Не ерничай. — Ник резко обернулся к Брайану и буркнул что-то с таким видом, что у Джоанны зарделись уши. Слов она не расслышала, впрочем, в них и не было нужды. Искаженное хамской ухмылочкой лицо говорило само за себя.

Брайан только рассмеялся. Возможно, не все так плохо. Успокаивая себя этой мыслью, Джоанна благоразумно отошла на середину палубы. Течение усилилось, и кеч мчался вперед, как стрела. По берегам неприступной крепостью вставали девственно-нетронутые джунгли.

Мэтт как раз закончил проверять видеокамеру и с радостью составил ей компанию.

— Теперь уже недолго. Я слышал, как Ник говорил с тобой. По-моему, он перегибает палку. Как можно грубить милому, нежному созданию?!

— Он не хочет неприятностей, — резонно заметила Джоанна. — Странно, но мне показалось, что он действительно обо мне заботится.

— Да, но… — В его голосе произошла едва уловимая перемена. — Просто не позволяй ему издеваться над собой.

Джоанна хотела было что-то ответить, но тут ее внимание привлекло движение на берегу.

— Смотри, смотри!

А посмотреть было на что! Над плесом опрокинутой радугой тянулась великолепная гирлянда фиолетовых вьюнков, и под ней среди опавших цветков пировала стая ослепительно белых цапель. Солнце поливало их лучами сквозь глянцевые листья деревьев. А чуть поодаль важно вышагивал черный журавль, великан среди себе подобных, гордый и независимый, как человек.

— Лучше, чем в раю! — Джоанна светилась радостью и удовольствием. — Даже крокодилы есть!

Озорники мальчишки тоже заметили длинноногую птицу и с криками замахали руками. Журавль тревожно закурлыкал, захлопал крыльями и взмыл в небо. Из зарослей выглянула мамаша-кенгуру с детенышем и тут же шмыгнула обратно предупредить остальных обитателей о прибытии непрошеных гостей.

— Интересно, крокодилы знают, что мы здесь? — заговорщицким шепотом спросила Джоанна, стреляя по сторонам глазами. Она явно не хотела упустить возможности первой увидеть легендарное чудовище.

— Конечно знают, — авторитетно заявил Мэтт. — У них феноменальный слух. Крокодилы воспринимают звуки куда более широкого диапазона, чем человек. Они чувствуют колебания воды и издалека слышат приближение моторной лодки и даже тихого каноэ. Могут услышать, как плывет человек или как буйвол или лошадь пьет воду. Я же говорил, они исключительно ушлые твари!

— Вон он! Вон он! — Пронзительно крича, Джеки вскочил на ноги и бросился на край палубы. — Аллигатор! Аллигатор!

Все обернулись на его крик и уставились на берег. Огромный синевато-серый монстр с достоинством подошел к воде, плавно, как по сходням, сполз в нее и… исчез.

— Еще один! — На радостях Бинди запрыгал на одной ноге и пронзительно свистнул. Как по команде с дерева снялась стайка крикливых попугайчиков и помчалась прочь.

— Эх, надо было заказать духовой оркестр, — пошутил Мэтт. — Пусть каждый крокодил в округе знает, что мы здесь.

Джоанна судорожно глотала ртом воздух. Невероятно! Просто фантастика! Увиденное превзошло самые смелые предположения. Ни Мэтт, ни Брайан, ни даже Ник не смогли в точности передать того, что же ее ожидало.

Голубой журавль в панике выпорхнул из зарослей мангровых деревьев и, набирая высоту, полетел на другой берег. Его угловатое тело и длинный острый хвост проплыли всего в нескольких футах над головами людей. А через минуту крокодилы уже были повсюду — грозная, безжалостная, наводящая ужас эскадра! Вот это зрелище, аж мурашки по коже!

По берегам теперь открывались широкие полукруглые пляжи, на которых эти громадные потомки древних ящеров грелись на солнце и переваривали пищу. Всюду виднелись следы гигантских перепончатых лап.

Джоанна не могла вымолвить ни слова, она в буквальном смысле онемела, как по волшебству лишившись дара речи. В них было что-то поистине доисторическое, в этих исполинских чудовищах, пришедших к нам из тех далеких времен, когда земля еще являла собой кипящий котел, а на дымящихся болотах в смертельных схватках бились динозавры.

При первых же признаках активности Мэтт вернулся к камере, снял ее с автоматического управления и взял съемку на себя. Джоанна осталась одна.

На корме Давидди, самый старший из мальчиков, видимо, решил пошалить, разбежался и швырнул в проплывающего мимо монстра веревкой. К всеобщему удовольствию, крокодил мгновенно всплыл на поверхность и злобно щелкнул зубами. Веревка тут же исчезла в пасти таких немыслимых размеров, что в нее свободно поместился бы человек. Давидди ухватился за другой конец и, свешиваясь за борт, потешно заболтал в воздухе ногами. У Джоанны замерло сердце! А трое разбойников повалились на палубу и расхохотались над собственной шуткой. Девушка с облегчением вздохнула. Опасность осталась позади, возвращая ей способность хладнокровно мыслить, и первое, что пришло в голову, было: «Ах, никогда мне не постичь мужской склад ума!»

Все утро они простояли на палубе, снимая крокодилов, а за обедом Брайан между делом заявил, что у него созрели две блестящие идеи. Во-первых, снять охоту на живого крокодила, желательно большого, под двадцать футов или длиннее, и, во-вторых, может быть, Ник сможет отыскать до вечера крокодилью кладку? Джоанна чуть не прыснула от смеха. Ну и наивная просьба! Сам Бог помог ей сдержаться и спокойно поставить на стол тарелки с баррамунди. Давидди собственноручно выловил рыбу этим утром и искусно приготовил филе, а уж Джоанна поперчила ее, посолила, обжарила до хрустящей корочки в раскаленном масле и подала с золотистым картофелем фри.

Закончив накрывать на стол, она скромно уселась рядом с Брайаном и сложила руки на коленях. Если ей удастся перехитрить Ника и сделать вид, что ей все нипочем и она вовсе не требует лишнего внимания, быть может, он сочтет ее достаточно здравомыслящей, чтобы взять с собой на берег. С мужчинами она ничего не боялась, ведь известно, что даже крокодилы наслышаны о 303-м калибре.

Во время обеда она почтительно молчала, уткнувшись носом в тарелку, и слушала, как Ник пространно рассуждает о том, где лучше расставить ловушки и устроить засаду. Найти крокодилью кладку, по его словам, будет относительно легко, Давидди в этом мастер. Трудная часть состояла в том, как убедить его не есть яйца. Крокодильи яйца для аборигена — первый в мире деликатес.

Джоанна едва не подавилась и громко звякнула вилкой о тарелку. Несмело подняла глаза. Ник смотрел на нее с явным недоумением.

И, как всегда, на помощь пришел Брайан:

— Ты можешь идти, солнышко, мы закончили.

Когда он спустился к ней в кубрик, Джоанна сосредоточенно перетирала посуду.

— Танцуй, ты в игре! — На нем были шорты цвета хаки и старая походная рубашка. Брайан одной ногой был уже на берегу. Загорелый, красивый, он так и светился азартом.

— В какой игре? — не поняла Джоанна.

— Ты идешь с нами! Ник согласился взять тебя, а я ему доверяю. Забавный он парень, ты не находишь? Природу знает как свои пять пальцев. При желании мог бы получить доктора зоологических наук в любом университете!

— Угу, сверхчеловек какой-то, — кисло промямлила Джоанна.

— Почему он тебе не нравится? — Искренне недоумевая, Брайан заиграл густыми черными бровями.

— Хм, по-моему, «нравится» и Ник Бэннон — вещи несовместимые. — Она задумчиво провела по губам кончиком языка. — В любом случае тебе придется с ним общаться.

Брайан многозначительно хмыкнул:

— Ну, суди сама, ты же умница. Я снял потрясающие кадры. Прочеши я полстраны от берега до берега, без него я не нашел бы лучшего материала, а репортажи — мой хлеб. Так что мне придется терпеть вас обоих. — Он взял у нее кофейные чашки и повесил над головой. — Кстати, я не говорил тебе, министерство образования не против приобрести этот фильм для показа в школах. Каким бы он ни вышел, увлекательным или не очень, детишки узнают массу нового о своей стране. Потом мы все профессионально смонтируем, добавим титры и подходящую фонограмму. Я не люблю брать с собой техников, я уже доказал, что лучше справляюсь один, ну, или с одним оператором.

— А Мэтт хороший оператор, да?

Вопрос явно требовал утвердительного ответа, и Брайан не разочаровал сестру:

— Один из лучших! Правда, он очень несчастлив в личной жизни, хотя на первый взгляд и не скажешь. Женился на канадской девушке, а она возьми да сбеги от него через пару лет, хочешь не хочешь — загрустишь. Сам я ее никогда не видел. Они развелись задолго до того, как я появился на сцене, а вот кое-кто из моей команды видел, и все, как ни странно, кроме Мэтта, в один голос твердят, что она не женщина, а клад — умная, добрая, красивая, жизнерадостная. Хотя… кто знает, почему в браке постоянно что-то да не так? Слава богу, это не наша проблема!

Джоанна повесила кухонное полотенце на крючок и загадочно блеснула огромными черными глазами.

— А что, если наша? По-моему, я Мэтту нравлюсь.

Пожелай она удивить его, ей бы это удалось. Брайан схватил сестру за руку и притянул к себе, с тревогой вглядываясь в ее озорное личико.

— Конечно нравишься, он же не сумасшедший! Но на твоем месте я бы отбил у него всякую охоту. Тебе нужен кто-то свободный от сердечных привязанностей и вместе с тем более сильный. Как-то сразу на ум приходит бабушка…

Джоанна мстительно улыбнулась:

— А как насчет Ника? Он не котируется?

Брайан провел рукой по взъерошенным волосам.

— В качестве зятя он бы меня устроил, если ты это имеешь в виду, — на удивление серьезно заявил он.

Еле сдерживая истерический смех, Джоанна высвободила руку.

— Ты меня удивляешь. Я думала, с Ником практически невозможно ужиться. Впрочем, к счастью, это тоже не наша проблема. Так что мне надеть?

Слава богу, Брайан клюнул на приманку. Про Ника благополучно забыли.

— Думаю, то, что на тебе, вполне сгодится, — после недолгих размышлений объявил он. — Вот только что делать с обувью? В сандалиях идти нельзя… Надень-ка лучше тенниски с носками. И, ради всего святого, возьми ты эту соломенную шляпу! Ник специально для тебя привез ее из деревни. Солнце даже в это время года чрезвычайно активное. Бедняга Мэтт уже чувствует его влияние, после того как целое утро провел на палубе. Ну, я, пожалуй, пойду. Не задерживайся, хорошо? Не хочу заставлять Ника ждать. Он столько делает для нас и ведь не возьмет ни цента. Правда, я пообещал ему место в первом ряду на мельбурнском фестивале и заплачу за перелет, но это все в будущем. — Он порылся в карманах и достал пачку сигарет. — Десяти минут тебе хватит?

Джоанна лучезарно улыбнулась. Последний раз она улыбалась так в десять лет, когда Брайан привез ей из путешествия экзотическую игрушку. — Еще спрашиваешь!

На берег сошли сразу после полудня, в тот час, когда гигантские ящеры позволили себе роскошь вздремнуть на солнышке и спокойно переварить пищу.

Натянув на глаза широкополую, выгоревшую на солнце шляпу, Джоанна осторожно ступала по песку. Сейчас основной задачей было не показывать страха. Легче сказать, чем сделать, — непонятная, непредсказуемая, неистовая жизнь так и бурлила вокруг. Правда, мужчины на всякий случай вооружились винтовками, да и Давидди сунул за пояс огромный охотничий нож.

Джоанна остановилась и подняла лицо к солнцу. Оранжевые лучи приятно грели щеки. Ее по-детски удивленные глаза блуждали от дерева к дереву, высматривая что-то новое, прислушиваясь к новым звукам.

— Дух-ух-ух!

Джоанна сломя голову кинулась назад, шляпа потешно сбилась набок, и неизвестно, куда бы она убежала, если бы не Ник. Он поймал ее и развернул в сторону «страшных» звуков. Малюсенькое, не больше пяти дюймов, нелепое создание с выпученными глазами — вот-вот выскочат из орбит — спрыгнуло с нижних веток и поскакало по грязи к ближайшей луже. Джоанна поправила шляпу и невольно охнула.

— Периофихалмус, бродячая рыба, или, как мы зовем его, рыба-попрыгунчик. Забавная маленькая тварь, может прожить без воды сутки или около того. — Ник крепко держал ее за хрупкое запястье. Тепло его сильных рук и веселый огонек в глазах вернули девушке утраченное самообладание.

— Как, ты сказал, это пишется? — живо поинтересовалась она.

— Бог мой, откуда же я знаю!

Она подозрительно глянула на него. Темные глаза сдержанно поблескивали из-под густых изогнутых ресниц.

— Ник Бэннон, ты меня разочаровал. Я слышала, ты в этих делах спец.

— Ты несносная девчонка! — Положив руку ей на плечо, он подтолкнул девушку вперед, туда, где Мэтт, ссутулившись, медленно вел по кругу мягко жужжащей камерой.

— Ник! Смотри, смотри! — Джоанна кивнула в сторону бамбукового дерева. На средней ветке красивый зеленый длиннохвостый попугайчик, распушившись, деловито чистил перышки, и вдруг все дерево точно взорвалось. Не меньше сотни птах сорвались с ветвей и взмыли в небо, волоча за собой длинные голубовато-зеленые перья. Джоанна не верила своим глазам. Какое счастье, что Мэтт успел все снять!

— Фантастика! — Она сияла от счастья. — Целый неизведанный мир!

— И очень древний мир, — поучительно вставил Ник, делая шаг в сторону. Свет и тень тут же затеяли на его лице беззлобную возню. — Как я уже говорил, малонаселенные районы славятся богатством пернатого мира. Однажды я видел, как волнистые попугайчики тысячами взлетали в небо. Одно огромное желто-зеленое облако! — Он неожиданно схватил ее за руку и развернул к зарослям молодой бугенвиллеи, усыпанной алыми цветами. Маленькие птички-медоеды суетливо носились вокруг, попискивая от удовольствия.

Джоанна замерла, чувствуя, как в груди поднимается волна радости. Жизнь, дикая, необузданная, полная красок, поглотила ее, и, когда Ник осторожно смахнул с ее плеча упавший цветок, девушка вздрогнула.

— Эй! — В его голосе звучало легкое осуждение. — Спокойнее! Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Даже на расстоянии чувствуется, как ты возбуждена. Пойдем. — Он поташил ее в тень золотисто-зеленых деревьев и, наклонившись, зашептал на ухо: — Посмотри-ка чуть-чуть налево… вот так… видишь, там, в путанице лиан, древесная змея обделывает свои грязные делишки.

Джоанна напряглась, и он нежно обнял ее за плечи, снисходительно улыбаясь.

— Эти пресмыкающиеся, фу! — Девушка вздрогнула, заметив, как тело змеи волнообразно извивается, проталкивая внутрь добычу. — Неудивительно, что все их ненавидят и боятся.

— Думаю, далеко не все. Вот аборигены их совсем не боятся. Более того, во многих примитивных обществах пресмыкающихся чтили и уважали.

— Ну надо же! Это для меня новость! — простодушно удивилась она.

Ник широко улыбнулся, выставляя напоказ свои ровные белые зубы:

— Умный человек каждый день чему-нибудь да учится. Впрочем, как гласит легенда, в женщину, когда она купается в озере, облюбованном Радужной Змеей, вселяется дух ребенка. Если хочешь, я могу рассказать тебе сотни захватывающих мифов и сказаний.

— Очень хочу, — зачарованным эхом откликнулась Джоанна.

— Расскажу, обязательно расскажу! — Его насмешливый серебристо-серый взгляд приковывал к себе, словно кандалами, сладостными, желанными кандалами.

Впереди высоко над деревьями тоненькой струйкой поднимался голубоватый дымок. Брайан первым заметил его и вернулся к остальным.

— Ник, как ты думаешь, что это может быть?

Ник посмотрел в направлении его руки и наморщил лоб.

— В этой части света — скорее всего, поселение аборигенов. Когда найдем крокодилью кладку и поймаем для тебя подходящий экземпляр, мы сделаем несколько вылазок в джунгли. А пока лучше положиться на Давидди. Ему, кажется, нравится возглавлять экспедицию. Нам, может быть, придется пройти около мили, так что вперед. Крокодилы очень тщательно выбирают место для кладки, просто так о нее не споткнешься.

Больше они почти не останавливались. Камера мерно жужжала, записывая на пленку всю правду о вечной и бесконечной жизни. Над головами переливались разноголосые птичьи трели. Болотный питон двенадцати футов длиной чинно сполз в изумрудно-зеленую воду, от греха подальше. Для человека он был абсолютно безопасен и лишь поражал размерами, как и королевский кустарниковый питон, свободно достигающий двадцати с лишним футов. Но Джоанне он показался невероятно страшным. В местах, подобных этому, она всегда четко осознавала, что человек здесь чужой, ненужный, лишний. Она брела между Ником и Брайаном, понуро опушив голову, и думала о том, как они ничтожны в этом бескрайнем тропическом саду, где даже время замедляет свой беспокойный бег.

С полмили Давидди вел их вдоль берега, а затем свернул в густо заросшую травой саванну. Теперь они быстро удалялись от реки, но Ник молчал и только прибавил шаг. Он-то хорошо знал, что крокодилы откладывают яйца далеко за пределами самых больших приливов.

Неожиданно заросли расступились, и они увидели её — большую конусообразную кучу полусгнившей травы, коры и листьев почти три фута высотой, однако Джоанну больше поразил диаметр — добрых тридцать футов.

Давидди, радостно размахивая руками, припустил к кладке, плюхнулся возле нее на колени и принялся аккуратно разгребать побагровевшие от старости растения. Примерно в десяти дюймах над землей листья кончились, и мальчик отступил в сторону. На мягкой подстилке из земли и песка неровным кругом лежали крокодильи яйца. Как показалось Джоанне, не меньше пятидесяти.

Мэтт обошел кладку с другой стороны и снимал всю процедуру на камеру.

— Ник, ей-богу, от них идет сильное тепло. — Брайан сидел на корточках, держа руку над яйцами.

— Да, при разложении растений выделяется много энергии как раз в виде тепла, что и избавляет мамашу от высиживания потомства, — со знанием дела прокомментировал Ник.

— Джоанна, хочешь попробовать? — Брайан поднял голову и посмотрел на сестру.

Джоанна не слишком уверенно двинулась в сторону огромной кучи.

— Иди поставь на них ногу, — подбадривал он. — Ты почувствуешь даже сквозь подошву.

Она подошла, изо всех сил стараясь не выдать страха, а в душе безумно боялась, что на нее, щелкая челюстями, бросится взрослый крокодил. Ну разве не глупо? А тут еще Ник подлил масла в огонь.

— Хочешь посмотреть на зародыш? — невинно улыбаясь, спросил он.

— Нет! — не задумываясь выпалила она.

— Она имела в виду — да, — поправил Брайан, сгорая от любопытства. — Когда еще подвернется подобный случай?

Ник наклонился и выбрал яйцо покрупнее. Под защитной известковой оболочкой оказалась еще одна, тоненькая, как пергамент, а уже под ней крохотный, вот-вот готовый вылупиться крокодильчик.

— Невероятно! — громко выдохнул Брайан и наклонился, чтобы лучше разглядеть малюсенького монстра. Тот встал на лапки, приподнял маленькую уродливую головку, огляделся по сторонам и принялся злобно вгрызаться в освободившую его руку. Ник двумя пальцами взял его за шею, и малыш присмирел.

— Свирепый маленький злодей! — обиженно проворчал он. — Они с самого рождения проявляют все черты взрослой особи. Хочешь его заспиртовать?

— Неплохая идея. У меня в рюкзаке как раз есть банка. — Брайан погладил крошечный хвостик, и крокодильчик попытался вывернуться и укусить его за палец. Он рассмеялся и быстро отдернул руку. — Да, они не задумываясь переходят к решительным действиям!

Давидди, очень довольный собой — первая миссия успешно выполнена, — сверкал белозубой улыбкой. Он подскочил к Нику и, указывая куда-то за спину, тихо заговорил на своем плавном наречии. Ник перевел:

— Давидди утверждает, что в десяти минутах ходьбы отсюда есть небольшой ручей. Сейчас там птиц — видимо-невидимо. Если интересно, можем туда прогуляться. — Он вопросительно посмотрел на Брайана, потом на Мэтта. Мнение Джоанны, похоже, никого не интересовало!

— Почему бы и нет? — Мэтт опустил камеру. За работой он выглядел вполне счастливым. — Для съемок идеальней места просто не придумаешь. Потом нам, правда, придется записать различные птичьи голоса и совместить их.

— Лучше всего снимать из укрытия, — как бы сам с собой заговорил Ник. — Так ты не распугаешь птиц… Не важно, сколько раз ты уже видел огромные птичьи базары, — зрелище неизменно завораживает: каждая птичка жмется к своей стае, одни взлетают, другие садятся, третьи ныряют в воду в поисках розовых луковиц лотоса — их любимого лакомства, четвертые… На одних только Южных Крокодильих болотах их насчитывается около сотни тысяч.

— Ладно, ладно, убедил, — рассмеялся Мэтт.

— А как же ловушки? — Брайан все еще беспокоился за исход второго мероприятия.

— Не волнуйся, ручей вполне подойдет. Крокодилы любят загорать в таких местах. Нам понадобится топор, срубим несколько молодых деревьев и построим у воды небольшой загончик. Крокодилы исключительно хитры и подозрительны, они никогда не хватают приманку сразу, а сначала внимательно изучают все вокруг. Джоанна, ты, наверное, не захочешь участвовать в этой части охоты?

— Почему не захочу? — с вызовом спросила она.

— Потому, солнышко, что невооруженным глазом видно, какое ты чувствительное, нежное существо. А любая ловушка требует приманки. Многие охотники используют даже живых зверьков. Жестоко, но ужасно эффективно. Ты можешь вернуться на корабль и переждать там. Если нам повезет, то к вечеру ловушка будет готова. Мы должны поймать хотя бы одного. Мы не будем убивать его, только поймаем.

Они осторожно продвигались вперед, раздвигая руками переплетенные ветки деревьев. Впереди сквозь редкие кустики серебряной змейкой поблескивал ручей. По берегам его обступили стройные, высокие эвкалипты, у корней которых, на кустах австралийской стелющейся жимолости, щебетали неугомонные птички-медоеды.

Вблизи ручей оказался зеленовато-серым, с прохладной, удивительно спокойной водой. Не сговариваясь, все прибавили шаг, точно странники, завидевшие наконец в пустыне цветущий оазис. На головы и плечи градом посыпались оранжево-красные цветочки бумажного дерева.

Джоанна оглянулась на Мэтта. Тот энергично шагал вперед. От грусти не осталось и следа. Заметив ее взгляд, молодой человек весело улыбнулся, и Джоанна подумала: «Слава богу, даже если нет ничего другого, от работы он явно получает удовольствие».

В нескольких шагах от берега они остановились и долго любовались извилистыми линиями лесного водоема. По небу, разноцветному, как павлиний хвост, тянулась вереница ибисов. У самой воды ровными шеренгами выстроились красавицы цапли. Птицы были везде. Несметные количества плавающих, ныряющих, играющих и дерущихся пернатых! Утки, гуси, пеликаны, белые цапли, коростели, чирки, луговые тиркушки, взволнованно дергающие коричневыми хвостиками! Чириканье, кряканье, свист! Воздух буквально звенел от их нестройного разноголосого пения.

Люди оставались в тени деревьев, стараясь не тревожить их покой, и Мэтт беспрепятственно снимал до тех пор, пока Брайан не подал знак Нику, тот не поднял ружье и не выстрелил.

Равновесие и гармония вмиг нарушились, впрочем, зрелище того стоило. Тысячи птиц взметнулись к солнцу, как из проснувшегося вдруг вулкана. Маленькие стремительно взвились ввысь, а за ними, неуклюже толкаясь, тяжело поднимались более крупные. Хрипло крича и каркая, они по широкой дуге скрылись из вида, а через минуту снова появились над водой полмилей ниже.

— Изумительно! — восторженно вздыхал Брайан. — Обязательно надо прийти сюда с магнитофоном, может быть завтра.

— У нас масса времени, — кивнул Ник. — Хочешь, останься здесь, а мы с Давидди пройдем чуть-чуть подальше, разведаем обстановку. Становится нестерпимо жарко. Джоанна, по-моему, совсем испеклась. — Он выразительно посмотрел на ее порозовевшие щечки и маленькие капельки пота на висках.

— Я иду с вами, — решительно заявил Брайан. — Мэтт, не останешься с Джоанной?

— С преогромнейшим удовольствием, — вежливо отозвался тот, и светло-карие глаза загорелись нетерпением. — Возьмешь камеру?

Брайан энергично закивал:

— В таком великолепном месте мы без нее как без рук.

Оставшись одни, Мэтт с Джоанной медленно зашагали в спасительную тень, неровным полукругом падающую от деревьев экзотической ююбы. На ее ветках беспокойно перекрикивались голубые сойки, а внизу было прохладно и восхитительно пахло вечнозеленым самшитом и вереском.

— Да, тяжела ты, путь-дорожка…

— Потерпи еще немножко, счастье уж не за горой, — блаженно подхватил Мэтт и бросил на траву свою видавшую виды шляпу. — Простор, свобода… Как я люблю этот девственный лес! Он воскрешает души!.. Ты никогда не умрешь здесь с голоду. Видишь рябь вокруг кувшинок? Это баррамунди, окуни или лещи. В этом ручье их море! — весело скаламбурил он. — Пищи здесь в избытке, надо лишь знать, где искать. Вон на том берегу группка деревьев. В их тоненьких ветвях всегда спрятаны кучки орехов и стебли лотоса, а то и сочные луковицы. А проголодаешься всерьез — можно поохотиться на диких гусей или уток, а на десерт отведать слив, папайи или крыжовника. Красота!

Джоанна улыбнулась, глядя на его довольное, умиротворенное лицо, и волна симпатии прокатилась по телу.

— В следующий раз ты мне скажешь, что крокодилы тоже вкусные.

— Между прочим, они очень даже ничего, так что оставь свой скептицизм. Аборигены, к слову, просто обожают светло-зеленое мясо молодых крокодильчи-ков. Оно похоже на твердую, но вкусную рыбу.

— Фу!

— Видно, ты никогда не голодала, — ласково пожурил ее Мэтт.

— Я читала статью о потерпевшем кораблекрушение, так он не смог зажарить и съесть дикую свинью, хоть и умирал от голода.

— Давай забудем о нем и его гастрономических пристрастиях. — Мэтт перевернулся на бок, подпирая локтем голову. — Ты очень красивая. Солнце так ярко освещает волосы. У тебя самый необычный цвет, который я когда-либо видел. Как ты его называешь?

Джоанна вспомнила слова Ника и вопросительно вскинула брови:

— Может быть, янтарь?

— Точно! — как ребенок, обрадовался Мэтт. — Солнце как будто светит сквозь тоненькое янтарное стеклышко. Фантастический цвет! И так не похож на твои глаза и ресницы. — Он с нескрываемым обожанием смотрел на девушку. — После поездки я думаю обосноваться в одном местечке. Я уже достаточно поколесил по свету. Мне нравится Брайан, наша компания, моя работа, я многому научился и очень ему благодарен, но теперь я хочу его оставить. С моим опытом я без проблем найду работу… фотографом, на телевидении или где-нибудь на заводе, я все умею.

Не зная, как реагировать на подобные откровения, Джоанна решила его подбодрить:

— Конечно, ты все сумеешь!

— Святая невинность. — Мэтт застенчиво протянул руку и дотронулся до ее щеки. — Джоанна, я никогда не говорил тебе, а я ведь был женат. Я на нее не обижаюсь — оба виноваты. Ее звали Джен, она из Канады. Мы развелись пять лет назад. Детей у нас не было, впрочем, думаю, даже семья не удержала бы нас вместе. Чем дальше, тем становилось хуже. Джен никогда не могла принять… — Он осекся, потирая лоб ребром широкой ладони. — Ты же понимаешь, что я хочу сказать, правда? Помоги мне, с такой девушкой, как ты, я способен на все, я смогу построить будущее. Ты поймешь меня, я чувствую это каждой клеточкой души.

«Но я — нет!» Слова нежданно ворвались в ее сознание, и девушка с ужасом поняла, что в них-то и заключается истина. На мгновение она почувствовала жгучую жалость к Джен, которая не могла принять вещи такими, какими они были на самом деле. Мэтт был симпатичным, очаровательным, очень приятным в общении, и вместе с тем в его характере была черточка, которая — Джоанна была абсолютно уверена — раздражала бы ее, познакомься она с ним поближе. Возможно, Брайан прав и ее собственная натура требует более сильного партнера, не нуждающегося в бесконечном понимании. Она наклонилась вперед и обхватила колени руками.

— Мэтт, ты же меня совсем не знаешь.

— Дай мне хотя бы шанс! — взмолился он.

Джоанна слегка опешила. Она хотела было заговорить, но не нашлась что сказать. Глаза лихорадочно заблестели, и в них тоже появилась бессознательная мольба. Мэтт интуитивно почувствовал, что она отдаляется от него, и нехотя опустил глаза:

— Извини, я давлю на тебя. Извини. У нас еще будет уйма времени, когда мы вернемся в Мельбурн. Я не был там года четыре. Раньше я часто приезжал на скачки и весенние карнавалы. Мельбурн — очень красивый город. Надеюсь, скоро увижу его снова… вместе с тобой.

Джоанна прикусила губу, не зная, как лучше ответить. Волосы растрепались и рассыпались по плечам, но девушка этого не замечала. Бесчеловечно позволять ему надеяться на то, что их дружба перерастет в нечто большее.

Мэтт молча наблюдал за ней, потом подался вперед, откинул с лица волосы и нежно, как любимого ребеночка, поцеловал в губы.

— Джоанна! — услышала она хрипловатый шепот и тут же перестала быть для него ребенком. Теперь Мэтт прижимался к ней всем телом, жадно ища ртом ее мягкие губы.

— Мэтт, пожалуйста. — Джоанна несильно оттолкнула его, одновременно чувствуя и жалость, и желание расставить все на свои места. Но Мэтт, погрузившись в пучину пылких страстей, и не подумал правильно понять ее отказ.

— Джоанна, для такого парня, как я, ты настоящая находка! — Он снова смотрел на нее горящими глазами, и девушке настоятельно захотелось раз и навсегда разрушить мир иллюзий, который он вокруг себя воздвигал, вот только его глаза были полны такой неизбывной тоски и печали, что она моментально пала жертвой собственной жалости. — Ты же понимаешь меня? — низким хриплым голосом продолжал он.

Джоанна упала на траву, чувствуя себя непривычно подавленной и безразличной к окружающему, а Мэтт осторожно, как слепой, скользил пальцами по тонким линиям ее лица. За спиной девушки он уже видел, что остальные возвращаются, но намеренно не убирал руку, точно хотел именно сейчас обнародовать свои чувства. И Джоанну неожиданно осенило. Наконец-то она увидела настоящего Мэтта: эмоционального шантажиста, очаровательного и приветливого, но навязчиво требующего женской поддержки и преданности. Кто-то, возможно, и справится с ситуацией, но она… она только напрасно потратит время и силы.

Невинно улыбаясь, совсем как мальчик, Мэтт помог ей встать. Он и выглядел на десять лет моложе.

— А вот и остальные, как раз вовремя. Почему не радуешься? — лукаво подмигнул он.

Какая уж тут радость! Джоанна не могла заставить себя даже обернуться. Они, должно быть, все видели… пастух и пастушка — настоящая идиллия!

Ник не оставил ей ни шанса на сомнения. Презрительная улыбочка красноречиво говорила сама за себя. Даже Брайан бросил на нее короткий осуждающий взгляд и обратился к Мэтту:

— По крайней мере, с ловушками нам повезло. Ник наткнулся на подходящую тропу ниже по течению. Он отведет Джоанну на корабль и вернется с топором, веревками и проволокой. Остальное мы доделаем на месте. Не возражаешь? — повернулся он к сестре.

Она, не задумываясь, мотнула головой. Стайка крикливых какаду, неусыпных стражей австралийского буша, с криком пронеслась вниз по течению, и Брайан, моментально забывая обо всем вокруг, вернулся к съемке. Джоанна уныло побрела вслед за Ником по высокому коридору из эвкалиптов. Бэннон ступал бесшумно, словно кошка, — такой же сильный, самоуверенный и самодостаточный, как это независимое животное. На тропинку перед ними вдруг выскочили две рыжевато-коричневые собаки динго и мгновенно скрылись в кустах. Теперь, чтобы успевать за Ником, Джоанна почти бежала.

— Я и в кино не видел лучшей вещи, чем та маленькая комедия, которую вы перед нами разыграли, — не оборачиваясь и не сбавляя шага, иронично бросил он.

— О чем ты? — притворяясь, что не понимает, уточнила она.

Ник не затруднял себя дальнейшими объяснениями, а безжалостно продолжал наступление:

— Первое настоящее испытание — и ты постыдно провалилась.

— Иди к черту! — не выдержала Джоанна, действительно проигрывая в борьбе за самообладание, начавшейся с тех самых пор, как она впервые встретила Бэннона. Спотыкаясь и тихонько поругиваясь, она припустила вверх по тропинке. Однако Ник быстро нагнал и обогнал ее.

— Солнышко, от кого бежим?

— От себя!!

— Ай-ай-ай! А я-то считал, что у тебя железное самообладание, хотя и острый язычок!

— Разве мужчина может понять женщину! — не поднимая головы, сокрушенно воскликнула она.

— Ну конечно! Как я мог забыть! А женщина, безусловно, ты? — Он обезоруживающе улыбнулся.

Джоанна нахмурилась:

— Да, хотя зря я позволила тебе отведать этот запретный плод. — Она и сама понимала, что говорит глупости, а его насмешливый взгляд только усугубил ситуацию.

— Этот запретный плод способен и десятерых лишить сна и покоя, думаю, ты со мной согласишься.

— Ой, избавь меня от бездарных каламбуров. — Джоанна демонстративно зевнула.

— Хорошо. — Как ни странно, Ник не стал спорить, а серьезно спросил: — Скажи, ты никогда не задумывалась о том, что женщине в жизни нужна надежная опора?

— Ник… — Краска медленно покрывала ее щеки. — Ник, мне не нравится наш разговор.

— Зато ты мне очень нравишься. — Он железными тисками сжал ее голую руку. — И Мэтту тоже, судя по его нелепым мальчишеским приставаниям!

Под его сердитым взглядом девушка чувствовала себя маленькой и беззащитной. Мало того, прикосновение к его коже лишало ее способности логично мыслить.

— Ник, поверь мне, он старался быть дружелюбным, и только.

Мужчина притянул ее ближе:

— Скажем так, ты глубоко заблуждаешься, маленькая упрямая негодница. — Серые глаза насмешливо поблескивали, насквозь пронизывая девушку, и Джоанна, с трудом вдыхая пропитанный пряными ароматами воздух, разгневанно крикнула:

— Да как ты смеешь!

С куста испуганно вспорхнули маленькие попугайчики лори. Ник протянул руку, однако не спешил дотрагиваться до нее, будто хотел сначала загипнотизировать, а потом поймать, как лесную птичку. Джоанна не стала ждать, круто развернулась на каблуках и побежала. Правда, далеко уйти ей не удалось. Она споткнулась о вылезшие на поверхность кривые корни железного дерева и упала.

— Черт, черт, черт! Тысячу раз черт!

— Вот-слова, достойные истинной леди! — Ник не спеша приближался к ней, не выказывая и тени беспокойства. — Разрешите мне предложить вам руку помощи, — театрально проговорил он.

Джоанна рассерженно блеснула глазами:

— Только попробуй! — И краска лютой ненависти бросилась ей в лицо.

— Собака лает — ветер носит! — беззлобно рассмеялся Ник. — Или твоя мама тебя не учила? — Он нагнулся и протянул ей руку, определенно наслаждаясь затруднительностью ее положения.

— Только попробуй прикоснуться ко мне!

Несмотря на сопротивление, Ник подхватил ее и поставил на ноги, естественно и не подумав принять всерьез ее сердитые слова.

— Ты ужасная невежа.

Его медлительная насмешливая речь приводила Джоанну в ярость.

— А я и не знала, что должна вести себя иначе, — сладко пропела она. — Ты должен был мне сказать.

— Кто-нибудь уж точно должен был. — Он хитро прищурился, и Джоанна, почему-то испугавшись, сделала шаг назад, попав в круг яркого солнечного света. Лучи заиграли на волосах, добавляя золота к их природному блеску, и Ник вдруг продекламировал волнующим баритоном:

— Прекрасная роза в саду у меня с единственным острым шипом. Увы, не проходит ни ночи, ни дня, Когда б не колол меня он.

Джоанна напряженно слушала. Все чувства в ней обострились и пугливо сжались в маленький кулачок где-то в районе сердца. Кровь миллионом крошечных молоточков застучала в висках. Ник держал ее за голые руки, и от его тёплых пальцев по всему телу разливалось опасное сладостное наслаждение. Это ли не искушение? Джоанне хотелось дотронуться до его лица, нежно провести пальцем по чувственным губам, приклонить к себе его голову и утонуть в океане физического наслаждения. Даже природа вокруг была обязана ему своим волшебным очарованием. Многие склоняли головы перед его неизмеримой властью. Могла ли устоять перед ним слабая женщина? Он смотрел на нее сверху вниз, слегка откинув голову назад, и его голос заставил Джоанну покраснеть.

— Что за женщина? — сам с собой заговорил Ник. — Грустит, смеется, ругается, дерется. То расточает мед, то мечет молнии. Стройная фигурка, шелковистая кожа, глаза как у оленя и копна огненных волос. Что во всем этом такого удивительного?

Краска продолжала приливать к ее лицу. В замешательстве Джоанна покусывала нижнюю губу, долго не решаясь сказать, что думает, но в конце концов робко спросила:

— Ты считаешь, что мной руководят эмоции, да?

— Умная девочка! — захлопал он в ладоши.

— Да, умная! — огрызнулась Джоанна.

— А вот и не очень, кисонька, зато ты невероятно женственна. Один простой совет: не стремись получить того, чего получить не можешь.

На долю секунды Джоанна растерялась и сцепила на груди руки, совсем как испуганная школьница, которую вот-вот отругают за глупую выходку. Ник пронзал ее ледяным взглядом, и замешательство быстро сменилось дерзким вызовом.

— Ах, ну что же еще остается пресыщенной женщине? — со скучающим видом спросила она. — Ты, как всегда, оставишь меня без ответа?

— Отчего же? — Глубокие складки в уголках губ разгладились, и лицо сразу стало добрее. — Нет опыта, считай — пропала, вот тебе и ответ. Помни об этом и больше не приходи ко мне за советом.

— И не подумаю! — фыркнула она. — Какой совет может дать человек-ледышка!

Ник больно схватил ее за запястье и перетянул на другую сторону.

— Остынь, ты, головешка! — резко изменившимся голосом прошептал он.

— Что случилось? — Джоанна мгновенно забыла о вражде. Она изо всех сил напрягала слух, да разве что услышишь за несмолкаемыми птичьими голосами?

— Не шевелись и смотри вон туда. Видишь, между двумя железными деревьями?

— Ничего не вижу. Абсолютно ничего, — заинтригованно повторила она, напряженно вглядываясь в золотисто-зеленый полумрак джунглей.

Ник поставил ее перед собой и крепко сжал руками голову.

— Не вертись и попробуй еще раз. Забудь о красках и постарайся разглядеть малейшие изменения в пейзаже. Видишь то поваленное бревно?

— Конечно вижу! — раздосадованно хмыкнула Джоанна.

— Хорошо, посмотри внимательнее. У тебя зрение острее моего.

Лежащее к ним боком поваленное бревно вдруг еле заметно шевельнулось.

— Пресвятая Богородица!

— Нет, это гоанна, — шутливо поправил Ник. — Во всей своей красе. Хочешь подойти поближе?

— Если ты так и будешь держать меня перед собой, то нет.

Он весело рассмеялся, взял девушку за руку и заслонил спиной. Так они прошли несколько футов. Гоанна, светло-серая с желтыми пятнышками на шее, враждебно смотрела на непрошеных гостей.

— Они кусаются? — не своим голосом спросила Джоанна. Ник был возле нее, и только поэтому она еще держалась на ногах и окончательно не потеряла дар речи.

— Не дергайся так. — Бэннон решительно вывел ее из-за спины. — Я здесь с тобой. Я никому не позволю тебя обидеть. Моя сестра, Кристина, совсем как ты. Тоже всего боится, дрожит и готова в любую минуту бежать сломя голову. Перестань скулить. С гоанной достаточно быть осторожным, и она не тронет. Посмотри, какие у нее длинные лапы. А язык! Он куда интересней, чем у змей, хотя они и близкие родственники. Гоанну часто путают с южноамериканской игуаной. Сама видишь, названия похожи, но наши вараны — совсем другое дело. В глубине континента живет кружевной варан. Он вырастает до шести футов, а в тысяче миль от него, в Индонезии, живет прапрадед всей честной компании — дракон кокомодо. Этот вырастает и до двенадцати футов. Когда-то и у нас в стране жил подобный монстр под названием меглания. Он бы точно испугал тебя до смерти своими двадцатью футами.

— Мне и шести хватит, — честно призналась девушка.

Гоанна все еще неподвижно жалась к земле, практически сливаясь с пятнистой тенью на зеленой траве. Ник подобрал камешек и швырнул в сторону варана. Как тот разозлился! Воинственно вскинул голову и молниеносно высунул фиолетовый раздвоенный язык добрых двенадцати дюймов.

Джоанна в ужасе вцепилась Нику в руку.

— Ник, пожалуйста, не глупи. Не провоцируй его!

Какое там! Ник ни капельки не испугался и только посмеивался над ее страхами.

— Глупышка! Это же всего-навсего гоанна. Ты совсем не разбираешься в этих вещах, да?

— Ник, я родилась и выросла в огромном городе. Этот мир для меня — полная загадка.

— Но ты же живешь в Австралии, — беззлобно упрекнул он. — Этот мир — твое законное наследство.

Джоанна передернула худенькими плечиками:

— До сих пор я не видела настоящей Австралии. А теперь, когда увидела, я буквально потрясена: Все здесь больше похоже на африканские дебри, за один раз и не изучишь. Я понятия не имела о том, насколько у нас богатая флора и фауна. Просто грандиозно!

— Теперь ты знаешь, хотя сомневаюсь, что это поможет пересадить сюда такое тепличное растение, как ты.

Джоанна нахмурилась, пытаясь классифицировать новые нотки в его голосе.

Тут гоанна зашевелилась и выползла из чащи.

— Ник! Она движется! Она ползет к нам! Она ядовитая?

— Конечно нет. Подумать только, как ты разволновалась! Придется вести тебя дальше с завязанными глазами. — На его лице не было и тени беспокойства.

Гоанна тем временем остановилась в луче солнечного света и, шипя, свирепо хлестнула хвостом.

— О господи, Ник! — простонала девушка, еле сдерживая нервную дрожь. По ее представлениям, увиденного было вполне достаточно, чтобы напугать взрослого мужчину.

— Куда ты подевалась, маленький балбесик? Иди сюда. — Ему снова пришлось вытаскивать ее из-за спины и крепко держать за плечи. Девушка мелко дрожала. Сдерживая негодование, Ник подхватил ее на руки и высоко поднял над землей. — Женщины такие слабые, — раздраженно прокомментировал он. — Невероятно, чертовски слабые!

— Я полностью провалила испытание, да? — Джоанна обхватила его за шею и забыла о гоанне, забыла обо всем. Она чувствовала на себе его взгляд и таяла, таяла…

Ник отвел глаза.

— Я думал, ты не против небольшой драмы. Если ты перестанешь мяукать, как перепуганный котенок, проклятая тварь уберется восвояси. А если она хочет неприятностей… что ж, тогда это последний день в ее жизни.

Джоанна все еще дрожала.

— О господи! Это невыносимо! Отведи меня лучше на корабль, иначе со мной случится истерика.

— И со мной тоже! — нервно хохотнул Ник и опустил ее на землю.

Гоанна преследовала их всю дорогу, впрочем, у самой реки обогнала, с разгону плюхнулась в воду и быстро поплыла прочь.

— Жаль, что Мэтт пропустил такое зрелище, — на ухо прошептал Ник. — Хотя кто знает, может быть, завтра ему повезет больше.

Джоанна недоуменно повернула голову, но его лицо уже решительно ничего не выражало.