Мне жизненно необходимо отвлечься от ужасной реальности, но я боюсь его увидеть и навсегда закрепить такое положение вещей. Он меня не любит, он меня не хочет, и больше я ничего не получу. Я забываю, что закрутила интрижку с Эй Джеем, совершенно не заботясь о том, что он думает или чувствует. Я лишь хотела абстрагироваться от Лукаса, а в итоге вышло так, что подсела на Эй Джея, и мне нужно, чтобы я была ему нужна.

Усилием воли я призываю телефон зазвонить. С самого начала нашей незаконной связи я чувствую себя уязвимой и беззащитной, и поэтому постоянно проверяю мобильный. Через каждые две минуты, пока меня не свалит сон, и опять через каждые две минуты, как только проснусь.

Я наливаю еще один бокал вина и считаю оставшиеся в пачке сигареты. В двадцати ярдах от моей парадной двери есть и кулинария с готовыми деликатесами, и магазин, торгующий спиртным, но если есть хоть какой-то способ избежать выхода на улицу, я ни за что не высуну носа наружу. Шесть сигарет. Хватит ли мне этого, чтобы продержаться вечер? Возможно, нет. Тогда я позвоню в службу доставки и в один магазин, и в другой, и мне принесут все, что нужно.

Надежда постепенно умирает, а он – полный говнюк. Это я его использовала! А не он меня! Он был мне нужен всего на минуту, сбежать от Лукаса. И вообще, все это глупости и не имеет значения. Я в нем не нуждаюсь. Он даже не такой уж и красивый. У него глупая улыбка, как у чокнутого Чеширского кота. И не такой уж сексуальный тоже. Он туповат и ведет себя по-детски. И тут мой телефон издает мелодичное позвякивание.

«Привет, детка…» Кровь отливает от сердца и бросается в голову. Я изо всех сил напрягаю мозг, чтобы понять, что скрывается за этим многоточием. Если я отвечу сразу, то это, наверное, будет выглядеть жалко. Как будто я в полном отчаянии и не отхожу от телефона. Я жду, как мне кажется, несколько часов, и отвечаю. Оказывается, прошло всего три с половиной минуты.

«Привет». Нейтральный, ненапряжный ответ. Но теперь начинается это невыносимое ожидание. Я хочу, чтобы он написал что-нибудь очень хорошее, причем немедленно – так я получу доказательство, что он думает обо мне. Я хочу снова вернуть мяч на свою сторону поля. И жду. Жду, когда появятся три мигающие точки – это означает, что он печатает. Ну, давайте, точки, давайте!

Наконец-то.

«Ты идешь сегодня в «Никс»?»

Вообще-то в «Никс» я не собиралась, но теперь начинаю подумывать об этом. Но что-то меня останавливает. Словно на колени взвалили наковальню и я не могу из-под нее выбраться.

Может быть, нужно было знать только одно – что он будет ждать меня в «Никс», и я могу сидеть и выбирать – пойти мне или не пойти. Все изменилось, когда он заметил часть правды две недели назад. Сияние потускнело, и мы больше не двое детей, которые занимаются пустой болтовней и возятся в кровати. Он увидел то, чего не должен был видеть. Он увидел меня. Может быть, может быть, я действительно ему нравлюсь. Какой идиот. Похоже, мне представилась возможность доказать себе, что я больше не обязана это делать. Я посылаю Эй Джею ответ:

«Наверное, сегодня не пойду. Повеселись там без меня».

Опереди его. Брось, пока он не бросил тебя. Сделай ему больно, прежде чем он сам причинит тебе боль.