Глава VIII

Седьмой клиент и мандарин

Было что-то очень странное в этом лакированном мандарине — игрушке, изображающей важного китайца. А человек, который его заложил, был еще более странен. Игрушка состояла из двух соединенных друг с другом шаров — верхний шарик, поменьше, играл роль головы с причудливо раскрашенным фарфоровым лицом, увенчанной шляпой в форме пагоды с крошечными золотыми колокольчиками. Роль тела играл нижний шар, побольше, ярко раскрашенный в подражание цветам официального одеяния великого китайского владыки; из этого шара торчали две маленькие фарфоровые ручки, изысканно отделанные, вплоть до длинных забавно оттопыренных ногтей. Вес внутри был распределен таким образом, что, даже если мандарин наклонялся под острым углом в ту или иную сторону, он не падал. Приведенный в движение, больший шар начинал перекатываться, руки — махать, а голова — серьезно кивать, с каждым кивком показывая красный язычок. Затем принимались мелодично звенеть золотые колокольчики, и этими невинными трюками перекатывающийся, размахивающий руками, кланяющийся мандарин заставлял смеяться всех, кто его видел. Во всей своей размалеванной красоте он был достоин того, чтобы его увековечил Ганс Христиан Андерсен.

— Очень милая игрушка, — сказала Агарь, пока причудливая вещица качалась вправо и влево, вперед и назад. — Привезена из Китая, полагаю?

Этот вопрос она задала клиенту, который потребовал за фигурку два фунта. Вместо ответа тот разразился грубым смехом и бросил на девушку злобный взгляд.

— Привезена из дальней стороны Ниоткуда, хозяйка! — хрипло сказал он. — И чертовски чудная вещица, как ни крути!

Агарь совершенно не понравилась внешность этого человека, хотя она не была взыскательна к красоте, особенно мужской. И все-таки в этом парне было что-то зверское и крайне отталкивающее. Он был круглоголовым, с копной коротко остриженных волос, с чисто, до синевы, выбритым лицом, с низким лбом, вздернутым носом, большим уродливым ртом и парой хитрых серых глаз, которые никогда не смотрели прямо в лицо собеседнику. Сей привлекательный джентльмен носил брюки из вельветовой ткани, обмотанный вокруг шеи красный полотняный платок и меховую шапку-ушанку и держал в зубах небольшую трубку, попыхивая самым мерзким табаком.

Конечно, игрушка была странной, но человек еще более странным. Не все люди подобного сорта могли обладать столь деликатным произведением китайского искусства и фантазии.

— Где вы его взяли? — поинтересовалась Агарь, нахмурившись и коснувшись пальцем покачивающегося мандарина.

— Все чисто, без обмана, хозяйка! — обиженно проворчал мужчина. — Я не спер эту чертову штуковину, если ты об этом. Мой товарищ — моряк — привез ее бог знает откудова и отдал мне. А мне нужны деньжата, так-то вот. Так что если ты разродишься парочкой соверенов…

— Я дам вам двадцать шиллингов, — резко оборвала его Агарь.

— Лопни мои глаза, да это ограбление! Такое, что впору кричать: «Караул!» — взвыл мужчина. — Двадцать монет! Да развлекушка, которую даст тебе эта штука, стоит больше!

— Это мое предложение — принимайте его или нет. Я не верю, что вы добыли вещь честным образом, и рискую, принимая ее.

— Ну, тогда, деньги на бочку! — угрюмо предложил клиент. — Похоже, ты собаку съела на таких, как я. Твой монастырь, твой и устав.

— На чье имя оформлять квитанцию? — холодно поинтересовалась Агарь.

— На имя мистера Уильяма Смита, а кличут меня Весельчак Билли. Ну вот на кой вписывать настоящие имена в ломбардные квитанции? Я живу на Содер-аллее, Уайтчепел.

— Почему же вы не пошли в какой-нибудь ломбард поближе? — поинтересовалась Агарь, вписывая адрес Смита и так и не улыбнувшись его потугам на остроумие.

— Это мое дело! — нахмурившись, возразил Билл. — Гони монеты, не задавай вопросов, и тогда тебе на уши не навешают лапши! Усекла?

Агарь топнула ногой:

— Вот деньги и квитанция. Возьмите и убирайтесь со своей дерзостью из моего ломбарда. Живо!

— Уже смываюсь! — проворчал клиент, шаркая к двери. — Только смотри, хозяйка, через три-четыре месяца я приду за этой куклой… И если ты не вернешь мне ее в целости и сохранности, я тебе шею сверну!

— Что вы сказали?

Агарь нависла над прилавком на расстоянии вытянутой руки от Весельчака Билли, который смотрел на нее с разинутым ртом, пораженный ее силой духа.

— Еще одно слово, моя тюремная пташка, — проговорила Агарь, схватив его за ухо, — и я вышвырну вас в канаву!

— Боже! Ну и девица! — пробормотал Билл уже за порогом ломбарда, потирая ухо. — Она присмотрит за игрушкой. Три месяца. Тцк! — Он щелкнул ногтем большого пальца по зубам. — Судья мне за это не скостит, но все-таки я «удружил» Обезьяне!

И, произнеся эти загадочные слова, мистер Смит повернулся на каблуках и направился в сторону Уайтчепела. Там его предчувствия оправдались, ибо у самой двери его дома на Содер-аллее его задержал мрачный полицейский и отправил в тюрьму на четыре месяца.

За день до ареста он украл фрукты из тележки уличного торговца и, естественно, ожидал, что его, как он выразился, сгрябчат за воровство. Поэтому он воспользовался оставшимся до ареста временем, чтобы заложить игрушку в самом отдаленном ломбарде, который только мог припомнить — в заведении Агари.

Когда мистер Смит покидал здание суда, чтобы отсидеть свои четыре месяца, к нему подскочил мужчина с морщинистым лицом.

— Билл, — прорычал он, протиснувшись между полицейских. — Где кукла?

— Все в порядке, Обезьяна! Я оставил ее там, где ты ее не достанешь! — фыркнул Смит.

Когда «Черная Мария»^[25] уехала, увозя Билла, человек, которого он назвал Обезьяной, остановился на краю тротуара и ругался почем зря до тех пор, пока его не прогнал полицейский. Обезьяне очень хотелось завладеть куклой, как он ее называл, и именно поэтому Весельчак Билли взял на себя труд спрятать ее. Обезьяна никогда бы и не подумал о ломбарде. Это был тот случай, когда нашла коса на камень: один разбойник перехитрил другого.

В это время Агарь, совершенно не осознавая ценности китайской игрушки, поместила ее среди других залогов на верхнюю полку. Но мандарин недолго оставался там из-за Болкера, который во многом был ребенок ребенком, несмотря на свой не по годам развитый интеллект. Он обнаружил игрушку и часто брал ее поиграть. Если бы Агарь об этом узнала, она бы не допустила подобного обращения с предметом, вверенным ее заботам, испугавшись, что Болкер повредит краску или сотрет позолоту. Болкер знал об этом и был достаточно умен, чтобы играть мандарином, только когда Агари не было в ломбарде. Он ставил куклу на прилавок и толкал, заставляя ее раскачиваться в своей причудливой манере. Размахивая руками, кивая, высовывая язычок, напоминающий лепесток розы, мандарин буквально зачаровывал мальчика, и тот мог часами забавляться с куклой. Было странно, что позолоченная игрушка, сделанная, без сомнения, для развлечения ныне покойных китайских императоров, опустилась до того, чтобы доставлять удовольствие чумазому лондонскому беспризорнику. Но мандарин был изгнан из Земли Цветов и раскачивался так же весело в убогом ломбарде, как делал раньше в изящных дворцах Пекина.

Мандарин находился в закладе уже месяц или два, когда Болкер неожиданно объявил, что собирается искать лучшей участи. Он сказал, что ему предложили должность приказчика у букиниста в Вест-Энде, а поскольку он любит литературу, он намерен принять эту должность. Агарь удивилась, что кто-то решил доверить должность этому беспризорнику, но придержала удивление при себе и отпустила мальчишку. Ей было жаль терять такого смышленого помощника, но лично она никогда не питала большой любви к этому плутоватому горбуну, поэтому не сильно печалилась по поводу его ухода. Таким образом, Болкер исчез из ломбарда и, покинув Карби-Кресент, перенесся в высшие сферы.

После его ухода не случилось ничего нового. Мандарин нетронутым стоял на полке, и на его неподвижной фигурке скапливалась пыль. Агарь совершенно забыла об игрушке и человеке, который ее заложил, и только когда Весельчака Билли выпустили из тюрьмы и он пришел за своим имуществом, она вспомнила этот случай. Агарь сняла с полки фигурку, осторожно смела с нее пыль и поставила ее, раскачивающуюся, на прилавок перед господином Смитом. Ни Билл, ни Агарь не заметили, что мандарин раскачивается не так легко и грациозно, как обычно.

— Вот фунт стерлингов, проценты и квиток, — объявил Билл, выкладывая на прилавок первое, второе и третье. — Рад получить его обратно. Никто его не трогал?

— Нет. Он стоял на той самой полке с тех пор, как вы его заложили… А где вы были?

Весельчак Билли усмехнулся.

— Болтался в своем сельском доме, поправлял здоровье, — проговорил он, запихнув мандарина под мышку. — А скажи-ка, хозяйка, парень по имени Обезьяна не шастал вокруг этой уютной лачужки?

— Нет, насколько мне известно. Никто не спрашивал меня об игрушке.

— Тогда, сдается, все путем, — радостно усмехнулся Билл. — Боже, как подумаешь, как я сделал этого малого! Он даже ругаться не сможет, когда узнает, как я их достал!

Мистер Смит не соизволил в данный момент объяснить, что это за «они». Он фамильярно кивнул Агари и ушел, все еще посмеиваясь и держа мандарина. Агарь спрятала деньги в карман и подумала, что больше не увидит Билла, но была не права. Через два часа тот вернулся в ломбард с бледным лицом, дикими глазами, изрыгая брань. Сперва он просто ругался, без объяснения причин, поэтому Агарь подождала, пока он перестанет сквернословить, и тогда спокойно осведомилась, в чем дело. Вместо ответа Билли грохнул на прилавок китайскую игрушку и обеими руками вцепился в свою меховую шапку.

— «Дело», будь ты проклята! — яростно воскликнул он. — Как будто сама не знаешь! Меня ограбили!

— Ограбили! Что за чепуху вы несете. И какое отношение я имею к этому ограблению?

Билл задохнулся и показал на мандарина, самодовольно раскачивающегося с глупой улыбкой на фарфоровом лице.

— Эта… Эта кукла! — брызгая слюной, выпалил он. — Меня ограбили!

— Отобрали куклу? — нетерпеливо переспросила Агарь.

— Ты, юная Иезавель! Бриль… Бриль…

— Бриллианты? — отозвалась девушка, изумленно отступив.

— Да! И ты это знаешь, черт бы тебя побрал, ты знаешь! Брильянты на двадцать тысяч фунтов! Они были заныканы в этой кукле… внутри. А теперь их там нет! Потому что ты их украла! Воровка! Да!

— Я не знала, что в этом мандарине были спрятаны какие-то драгоценности, — спокойно объявила Агарь. — Если бы знала, я бы сообщила в полицию.

— Настучала бы? Это еще почему?

— Потому что человек в вашем положении не может владеть бриллиантами, если только не украдет их. И теперь я вспоминаю, — быстро добавила Агарь, — что примерно в то же время, когда вы заложили игрушку, были украдены драгоценности леди Диси. Вы их украли!

— Может, я, а может, и нет! — проворчал Билл, мысленно проклиная Агарь за ее острый ум. — В любом случае ты не имела права их захапать!

— Говорю вам, я к ним не прикасалась! Я не знала, что они были там!

— Тогда кто это сделал, будь ты проклята? Когда я отдал тебе куклу, драгоценности были внутри. Теперь их там нет. Кто их слямзил?

Агарь задумалась. Конечно, это было странно, что алмазы были похищены. Она поставила мандарина на полку в тот же день, когда его сдали в залог, и не доставала, пока за ним не явился владелец. Видя, что хозяйка молчит, Билл перевернул игрушку вниз головой и отодвинул в сторону квадратный кусочек лака. Он был установлен настолько плотно, что дно игрушки казалось единым целым. Внутри темного полого шара было пусто.

— Я положил алмазы сюда собственными руками, — настаивал Билл, показав на дыру грязным пальцем. — Они были там, когда я появился в этом ломбарде, а теперь их нет. Где они? Кто играл с моей вещицей?

— Болкер! — не задумываясь, воскликнула Агарь. Она вспомнила, что как-то раз застала Болкера играющим с мандарином. В ту пору она ничего такого не подумала, а просто вернула игрушку на полку и запретила парнишке трогать ее. Сейчас, вспомнив этот эпизод и связав его с внезапным уходом Болкера, она почувствовала уверенность, что спрятанные драгоценности украл этот бесенок. А потом она задумалась о том, как он узнал об алмазах стоимостью двадцать тысяч фунтов, спрятанных в полом теле куклы? Это ее озадачило.

— Болкер? — гневным эхом повторил Весельчак Билли. — И что это за поганец?

— Он был у меня мальчиком на побегушках, но ушел из ломбарда три месяца назад, чтобы поступить на должность получше.

— Так и знал! Держу пари, смылся с моими алмазами. И где же он, чтобы я смог перерезать его проклятое горло!

— Этого я не скажу, — объявила Агарь, встревоженная зверской угрозой этого человека.

Она уже сожалела, что разоткровенничалась.

— Я заставлю тебя сказать! Шею сверну! — заорал Билл, обезумев от гнева.

Он уперся большими руками о прилавок, чтобы перепрыгнуть через него, но в следующий миг отшатнулся при виде сияющего дула аккуратного маленького револьвера, который словно сам собой возник в руке Агари. Она не так давно приобрела его для самозащиты.

— Я всегда держу его при себе, чтобы защищаться от таких негодяев, как вы, — спокойно сказала девушка.

Билл тупо уставился на нее, затем повернулся на каблуках и бросился вон из магазина. У дверей он приостановился и потряс кулаком.

— Я найду этого Болкера и вытрясу из него душу, — хрипло пообещал Билл. — И тогда, моя прекрасная дамочка, я вернусь, чтобы разобраться с тобой!

С этими словами он исчез, оставив мандарина, который с неизменной улыбкой раскачивался на прилавке.

Агарь убрала пистолет и взяла игрушку. Теперь, когда она знала о бриллиантах и заставила Билла косвенно признаться в том, что тот имеет отношение к их краже у леди Диси, она подумала, что и китайская игрушка могла принадлежать этой леди. Несмотря на ее бесстрашие, Агарь не слишком нравилось, что она привлекла внимание грабителей. Если Билл не найдет алмазы, вполне возможно, он вернется, чтобы ее убить. В общем, Агарь пришла к выводу, что как для нее самой, так и для всего общества было бы лучше, если бы господин Смит отправился обратно в тюрьму, откуда недавно вышел. После некоторых раздумий Агарь решила обратиться к адвокату Варку и рассказать ему историю с мандарином, прихватив игрушку в качестве доказательства. Если кто и сможет разобраться в тонкостях этого дела, так это господин Варк.

Тем временем Билл Смит направился в трактир, расположенный у входа на Карби-Кресент, и попытался утопить свое сожаление в алкоголе. Осушив кружку эля, он завел разговор с жирным домовладельцем — грубым боксером-профессионалом, похоже, уже успевшим отсидеть срок; в общем, пташкой того же полета, что и мистер Смит. Эти двое схожих людей сразу близко сошлись — настолько близко, что Билл решил: вот удобный случай узнать, где сейчас ошивается Болкер. Однако он был слишком умен, чтобы раскрыть, почему задает такие вопросы.

— Что за прекрасная деваха работает в ломбарде! — сказал он, осклабясь.

— Это Агарь-то? Лакомый кусочек, верно? Но не каждый мужчина сможет ею полакомиться, о нет! Агарь из тех, что блюдут себя как полагается! — сказал домовладелец.

— Она что, заправляет в той лавке совсем одна?

— Сейчас-то одна, — ответил хозяин. — У нее на подхвате был парнишка — плутоватый горбатый дьяволенок по имени Болкер. Но он слинял и сейчас промышляет в Вест-Энде, как я слыхал.

— Вест-Энд? — задумчиво протянул Билл. — А где там его искать?

— Ха, в шикарном, роскошном книжном магазине «Джаппинс и сын» близ площади Лейстера. Его родители тут живут, но Болкер так заносится из-за своей удачи, что смотрит на них сверху вниз.

— Ах вот как, теперь он заносится! — дружески проговорил Билл. — Шею бы ему свернул, будь он моим парнем. Не надо больше выпивки, спасибо. Пойду-ка взгляну на этого моего кореша.

В результате этой беседы мистер Смит отбыл на площадь Лейстера и начал слоняться туда-сюда перед книжным магазином. В течение дня он несколько раз видел Болкера; хозяин трактира сказал, что парень — горбун, и узнать его не составляло никакого труда. До вечера Смит пристально следил за магазином, а когда Болкер поднял ставни и направился домой, к Ламбету, Билл украдкой последовал за ним.

Не подозревая, что его преследует темная тень — олицетворение преступления и опасности, — Болкер остановился на Вестминстерском мосту, чтобы полюбоваться на красное великолепие заката, а потом нырнул в лабиринт улочек Ламбета.

И тут, в тихом переулке на берегу реки, кто-то схватил его сзади — большая рука зажала ему рот, чтобы помешать вскрикнуть, а потом его потащили на разрушенный причал, тянущийся через зеленую слизь в туманные воды потока.

— Ну, теперь попался! — неистово сказал схвативший его человек. — И у меня есть нож, ты, проклятый вор! Только рыпнись, и я оттяпаю тебе башку!

Болкер задохнулся от страха, но, не узнав угрожающего ему человека, слегка обрел былую наглость и начал хорохориться.

— Эй, вы чего это? Что я такого сделал?

— «Сделал», щенок? Ты вскрыл куклу и спер оттуда брильянты!

— Весельчак Билли! — воскликнул Болкер, сразу поняв, какая опасность ему грозит. — Отпустите меня!

— Не раньше, чем ты вернешь мою собственность… мои брильянты.

— Какую собственность? Какие бриллианты?

— О, ты знаешь, какие, будь ты проклят! Только ты, горбун, и мог их взять, как сказала та красотуля Агарь. Я заложил куклу с алмазами внутри, а ты их украл.

— Ничего подобного я не делал. Я…

— Хватит брехать, чертенок! Ты знаешь мое имя, поэтому знаешь больше, чем говоришь! Божись сколько хочешь, но я буду резать тебя, пока ты не расколешься!

Он перебросил испуганного мальчика через колено и прижал холодную сталь к его горлу. Розово-красное небо закрутилось над головой перед глазами Болкера, и он подумал, что пришел его последний час. Чтобы спастись, ему ничего другого не оставалось, кроме как признаться.

— Подождите! Подождите! Я скажу вам! — выдохнул он. — Я взял алмазы!

— Ах ты, мелкое отродье! — прорычал Билл, рывком поставив Болкера на ноги. — И как ты вынюхал, что они внутри игрушки?

— Обезьяна мне рассказал.

Билл с ругательствами начал вставать, но по-прежнему крепко держал Болкера за плечо, чтобы помешать тому сбежать.

— Обезьяна, — свирепо пробормотал он. — Что он тебе напел?

— Что алмазы леди Диси внутри мандарина.

— Как Обезьяна пронюхал, где кукла?

— Он пришел в ломбард с девушкой по имени Эльза, которая увидела заложенную игрушку.

— Лиз сдала меня, — пробормотал Билл. — Я так думал, когда увидел ее с тем клоуном. Наверное, она заметила у меня куклу и догадалась, где я спрятал цацки. Боже! Я с ней разберусь попозже, обязательно разберусь! А теперь живо выкладывай остальное! — добавил он, тряся мальчика.

— Но больше мне нечего сказать, — заскулил Болкер; зубы его стучали. — Обезьяна не мог получить мандарина, потому что не имел квитанции. Он подружился со мной, а потом попросил меня украсть куклу. Я не стал этого делать, пока он не рассказал, почему так хочет ее заполучить. Затем он рассказал, что вы украли драгоценности леди Диси из дома на Керзон-стрит и спрятали их в мандарине. Он обещал, что прибьет меня, если я не украду их. Я не мог забрать мандарина, так как Агарь такая умная и хватилась бы пропажи и посадила меня за кражу в тюрьму. Так что я открыл куклу и вынул оттуда бриллианты в кожаном мешочке.

— Мой мешочек, мои брильянты! — свирепо сказал Билл. — Что ты сделал с ними?

— Отдал их Обезьяне, и он смылся с ними. Он не оставил мне ни одного камешка, и я не знаю, где его искать.

— Я знаю, — проворчал мистер Смит, выпуская Болкера, — и я найду его и перережу его проклятое горло. Ну-ка! Кому говорят — вернись! — закричал он, потому что, воспользовавшись тем, что его отпустили, Болкер рванул прочь по пристани.

Билл бросился в погоню, желая вытрясти из парня дальнейшую информацию, но Болкер знал окрестности лучше грабителя и вскоре улизнул от него в путанице переулков.

— Не важно! — сказал Билл, бросил погоню и вытер пот. — Весь навар у Обезьяны. Может, он решил, что обошел меня. Но я поиграю с ним и Лиз, и, если не заставлю заплатить за все, я не я!..

Тут он скрепил свое решение клятвой, которую необязательно стоит тут приводить. Облегчив таким образом душу, он с убийственными мыслями в голове отправился на поиски вероломного друга.

Сначала он подумал, что найти Обезьяну будет трудно. Без сомнения, человек, получивший алмазы, сразу уехал бы в Америку, Северную или Южную, чтобы избежать мести своего товарища (а Билл всегда был товарищем Обезьяны), и жил бы там плодами своего злодейства. Позже, к своему удивлению, грабитель узнал, что Обезьяна все еще в Лондоне и по-прежнему обитает в воровском квартале Уайтчепел. Билла удивило, что, имея столько денег, человек решил жить здесь, но он приписал этот выбор Обезьяны любви к привычным местам и старым знакомым. Тем не менее было странно, что Обезьяна не дрожит за свою шкуру, зная, что Билл вышел из тюрьмы.

— Он не знает, каким я бываю, когда разозлюсь, — сказал Билл самому себе, продолжая свои поиски. — Так что ему придется повертеться, пока я не перережу ему горло! Будь я проклят, если я не выжму из его сердца всю кровь до капли за каждый из этих проклятых алмазов!

Однажды вечером Билл столкнулся с Обезьяной в общей комнате низкопробного паба под названием «Три короля» — его содержал еврей с дурной славой, который был скорее скупщиком краденого, чем владельцем питейного заведения.

Его вероломный друг, еще более постаревший и морщинистый, сидел в углу с незажженной трубкой во рту. Перед ним стояла наполовину осушенная кружка темного пива, он мрачно засунул руки в карманы. Если у Обезьяны и были бриллианты, его вид опровергал это, ибо выглядел он как угодно, только не процветающе. Ни его внешний вид, ни манеры, ни выбор местопребывания не говорили о его богатстве.

— Кого я вижу, Билл, старый приятель! — сказал он, подняв голову, когда мистер Смит ворвался в комнату. — Смотрю, тебя выпустили из тюрьмы!

— Угу! И я как раз собираюсь перерезать тебе горло!

— Господи! — тревожно проскулил Обезьяна. — В самом деле собираешься задать мне жару? Сопротивляться я не стану, так что валяй!

Билл придвинул стул, поставил его перед Обезьяной и, достав нож, начал угрожающе поигрывать им. Обезьяна отшатнулся перед блеском клинка и скверным выражением глаз своего приятеля, но не посмел позвать на помощь, не то грабитель сразу бросился бы на него.

— Посмотри-ка сюда, Обезьяна, — с мрачным видом медленно проговорил Билл. — Я не хочу ничего слышать ни от твоей проклятущей девки, ни от тебя тоже! Понял? Я повидался с тем зверенышем, которого ты уговорил украсть мои брильянты, и…

— Ах! С тем парнишкой! — с неожиданной яростью воскликнул Обезьяна. — Хотел бы я, чтобы он был тут, я бы выдавил из него сердце!

— За что? Разве он не отдал тебе добычу — мою добычу, черт тебя побери?

— Нет, не отдал. Этот брехун, шелудивый брехун, обманул меня. Я вот что тебе скажу, Билл: он оставил цацки себе, будь он проклят!

— Это л-ложь, ты, увертливый пес! — неспешно произнес Билл.

— Пусть я сдохну, если это не правда, как на исповеди! — воскликнул Обезьяна. — Послушай, дружище…

— Не называй меня «дружище»! — резко перебил Билл. — Я тебе не «дружище», ты — плоскомордый сын проклятого висельника. Лиз проболталась о моей добыче, и ты попытался подрезать мои цацки, когда я мотал срок. И ты и вправду их заграбастал, ты…

— Я этого не делал! — рявкнул Обезьяна, в свою очередь перебив Билла. — Малыш сорвал куш, говорю я тебе. Конечно, я знал о брильянтах…

— Конечно, ты знал! — иронично проворчал Билл. — Разве я не рассказывал тебе, что вломился в тот дом на Керзон-стрит и взял брильянты? Рассказывал, будь ты проклят!

— Я знаю, что рассказывал, Билл. И ты говорил, что засунул добычу в куклу. Это ты умно поступил, но ты мог бы больше доверять испытанному товарищу. А я и не знал, что ты заложил куклу, пока Лиз мне не сказала. Она видела, как ты отправился в ломбард с китайской игрушкой под мышкой, и…

— И ты послал ее за мной проследить! — дико воскликнул Билл. — Не случайно же она оказалась в Ламбете!

— Угу, — упрямо сказал Обезьяна. — Я и вправду попросил сесть тебе на хвост. Ты спрятал цацки внутри игрушки и смылся с ней. Я не мог сам последовать за тобой, поэтому послал Лиз. Она и сказала мне, что ты заложил вещицу. Поэтому, когда ты ушел в отсидку, я попытался ее добыть, но тот мелкий паршивец меня уделал.

— Чтоб меня! Зря я не перерезал ему горло! — в ярости прорычал Билл. — Но ты, значит, пытался заграбастать мое добро?

— Каждый заботится о своей шкуре, Билл, ей-богу. Думаю, девушка обнаружила камешки. Не нужно заводиться, Билл, не я же подцепил твои цацки. Их подрезал парень.

— Это ложь, говорю тебе!..

— Нет! Когда я рассказал парню о цацках, он наверняка их спер, а куклу оставил, чтобы девка из ломбарда ничего не заподозрила. Больше я никогда не встречал этого мальчишку, хотя рыскал у ломбарда словно проклятая дворняжка. Малый смылся с алмазами. Хотел бы я, чтобы он тут оказался. Я бы придушил его, если б смог!..

Билл подумал и убрал нож в карман. Без сомнения, Обезьяна говорил правду, он слишком сильно разозлился, чтобы лгать. Кроме того, если бы он действительно заграбастал бриллианты, он не остался бы таким жалким, в нужде, в воровском квартале в грязном Уайтчепеле. Нет, драгоценности были у Болкера, и он обманул Обезьяну; более того, на том разрушенном причале он обманул самого Билла. Гордившийся своей смекалкой, Смит был в дикой ярости от того, что его обманул какой-то мальчишка.

«Мне бы только снова его изловить! — подумал он, покидая „Три короля“. — Я отрублю ему башку и брошу его кривое тельце в речную грязь».

Но он обнаружил, что до Болкера добраться нелегко, хотя больше недели следил за магазином на Лестер-сквер. Единственная встреча с Биллом предупредила мальчишку, что связываться с тем опасно. Болкер известил своих работодателей и в настоящий момент скрывался. Кроме того, он придумал маленькую схему, чтобы избавиться от неуместного присутствия Весельчака Билли.

Господин Варк взял на себя выполнение деталей этой схемы, и с Агарью проконсультировались насчет завершения всего плана. Эти трое: Варк, Агарь и Болкер расставили ловушку ничего не подозревающему Биллу, в которую тот и угодил, даже не подозревая о грозящей ему опасности. Его предали Обезьяна, Болкер, Лиз, а теперь его собирался продать господин Варк, юрист. Воистину, в данный момент Судьба была против Билла.

Варк был юристом воров, и было в нем что-то от современного Фейгина^[26], ибо он не только использовал преступников, когда мог это сделать без риска для себя, но и сдавал их властям, как только ему начинала грозить опасность. Когда он увидел шанс сделать деньги на Билле Смите, он тут же принял решение и послал за ним. Поскольку Варк часто имел дело с этим взломщиком, Билл не заподозрил, что юрист задумал предать его, и, как глупая муха, впорхнул в офис паука в Ламбете…

Первое, что он увидел, войдя в кабинет юриста, был раскачивающийся мандарин.

— Удивлены, увидев его тут? — заметив выражение лица посетителя, заметил Варк. — Осмелюсь сказать — да. Но видите ли, Билл, я все знаю о краже алмазов леди Диси.

— Кто тебе рассказал? — прорычал Билл, шлепнувшись на стул.

— Агарь из ломбарда, — медленно и многозначительно произнес Варк.

Глаза Билла яростно засверкали, как того и желал Варк. Адвокат до сих пор не простил Агари отказ выйти за него замуж и то, что она сорвала его замыслы завладеть состоянием господина Дикса. Из-за этого он затаил на нее зло и, если мог поселить в сердце взломщика недобрые чувства к ней, конечно же, попытался это сделать. Судя по следующим словам Билла, адвокат в этом преуспел.

— О, та девка, вот как? — тихо сказал Смит. — Я мог бы и сам догадаться, увидев эту цацку. Ну, я хозяин игрушки и, думаю, завладею и всем остальным. Но это мое дело, не твое. Чего тебе надо, жалкий пес? — прибавил он, угрюмо разглядывая тощего Варка.

— Я хотел повидаться с вами в связи с бриллиантами леди Диси. Почему вы не принесли их ко мне, когда украли?

— Тебе? Потому что я тебе не доверял! — резко ответил Билл. — Я знаю, что рисковал шкурой, когда стянул эти яблочки, и не собираюсь доверять свою добычу ни вам, ни Обезьяне. Вы бы меня продали.

— Ну, Обезьяна и вправду продал тебя.

— Ха! Ты ничего не знаешь об этом деле!

— Нет, а Болкер узнал.

— Болкер! — повторил Билл, скрипнув зубами. — Ты знаешь этого горбатого негодяя? Я-то знаю! Ну а теперь, смотри сюда! — Билл выхватил из кармана складной нож и открыл его. — Вот этим я вспорю его тухлое брюхо, глядя ему в глаза, на его уродливую рожу!

— Лучше этого не делать, если не хотите быть повешенным.

— Думаешь, меня это заботит? — угрюмо прорычал Билл. — Что виселица, что тюремная баланда. Для меня все едино.

— Полагаю, вы хотели бы знать, где алмазы?

— Угу. Они мне нужны.

— Какая жалость, — с иронией проговорил Варк. — Потому что, боюсь, вы их не получите.

— Где цацки? — спросил Билл, положив раскрытый нож на стол.

Варк оставил этот вопрос без внимания.

— Полагаю, вы знаете, что полиция преследует вас из-за ограбления леди Диси? — проговорил он, лениво передвинув руку по столу, пока нож не оказался в пределах его досягаемости. — Ах да, лорд Диси предложил награду тому, кто вернет драгоценности. Вознаграждение было выплачено, но поскольку вы все еще на свободе, полиция ищет вас, мой друг!

— О, я не боюсь, что ты меня сдашь. Я слишком для тебя полезен, и я слишком много о тебе знаю. Копы не упекут меня в каталажку… Но кто получил награду?

— Болкер.

— Будь он проклят! Болкер!

— Да. Обезьяна сделал ошибку, когда доверился этому парню. Болкер подумал, что выгоднее будет поступить честнее, чем заключив договор с Обезьяной. Когда он нашел драгоценности, он отправился с ними в Скотленд-Ярд. Алмазы сейчас у леди Диси, а Болкер, — добавил Варк, улыбаясь, — положил деньги в банк.

— Черт бы его побрал, почему я не перерезал его проклятущую глотку там, на реке?

— Это вам лучше знать, — ответил Варк, который теперь играл со складным ножом. — Вы в затруднительном положении, мой друг, и можете провести несколько лет в тюрьме за это ограбление.

— Да ну! Никто не знает, что я это сделал!

— Против вас есть доказательства, — проговорил Варк, указывая на мандарина. — Вы украли его из гостиной леди Диси вместе с бриллиантами. Вы заложили его, и Агарь может поклясться, что это сделали именно вы. Болкер может поклясться, что украденные бриллианты находились внутри куклы. С такими двумя свидетелями, мой бедный Билл, вы получите лет шесть, а то и более!

— Не я! — вставая, проговорил Билл. — Вы не сдадите меня, а больше я никого не боюсь.

— Почему не сдам? Ведь за вашу поимку предложена награда.

— А мне-то что до этого? Кто меня схватит?

— Я! — вставая, хладнокровно ответил Варк.

— Ты? — Билл на мгновение отпрянул, потом бросился вперед. — Будь ты проклят! Ты продал меня, акула! Отдай мой нож!

— Не такой я дурак, мистер Смит.

Варк отшвырнул нож в дальний угол комнаты и прицелился из револьвера в голову наступающего на него взломщика. Билл на миг отступил и тут же оказался в руках двух полицейских.

Он взревел, как дикий зверь.

— Ловушка!.. — взвыл он, пытаясь вырваться.

В следующее мгновение в кабинет вошли Агарь и Болкер, и Билл перевел взгляд с одной на другого.

— Вы устроили мне западню… — проговорил он. — Ну погодите, вот я выйду на свободу!

— Тогда ты меня убьешь, полагаю? — презрительно поинтересовалась Агарь.

— Нет, не убью, не убью даже этого маленького горбуна. Но одного-единственного парня я непременно выпотрошу… этого грязного вороватого законника!

Варк отпрянул перед свирепым взглядом этого человека, и когда Билла, исходящего пеной и ругавшегося, вытащили из комнаты, адвокат с нервной улыбкой посмотрел на Агарь.

— Он блефует, — слабо проговорил адвокат.

— Я так не думаю, мистер Варк. Боюсь, больше семи лет вам не прожить. Примерно в то время, когда освободят Весельчака Билли, состоятся похороны.

Когда Агарь вышла, Болкер усмехнулся адвокату и изобразил жутковатую пантомиму, проведя рукой по горлу. Варк посмотрел на складной нож в углу и задрожал.

Мандарин на столе раскачивался и улыбался вечной улыбкой.