Глава 1

Трое мужчин — помощник окружного прокурора, одетый в форму полисмен из департамента шерифа и мировой судья Джиниве-Бич Уолтер Маджестик, — собравшись в подвальном помещении суда округа Холден, внимательно наблюдали за тем, как на небольшом киноэкране (сцена была заснята на шестнадцатимиллиметровой пленке "Эктахром") Райан избивал бригадира-мексиканца.

Райан, не сводя глаз с Луиса Камачо, поднял бейсбольную биту к плечу. Мексиканец маячил позади него, пригнувшись, отступая в сторону и одновременно вроде бы приближаясь к противнику.

— Это один тип снимал фильм про сезонных рабочих, — пояснил помощник прокурора, принесший пленку. — И, случайно оказавшись на месте драки, все заснял.

— В газете был снимок, — вставил мистер Маджестик.

— Он же его и сделал. Когда кончилась кинопленка, начал фотографировать своим "роллеем".

На экране Райан, надвигаясь на Камачо, начал вроде бы разворачиваться, чтобы занять позицию для удара, но мексиканец в этот миг отшатнулся. Завершив разворот, Райан рубанул, а помощник прокурора попросил:

— Остановите здесь.

Полисмен из департамента шерифа щелкнул рычажком проектора, действие на экране замерло, слегка сбившись с фокуса.

— Нож видите?

— Мексиканец позади парня, — заметил мистер Маджестик. — Ничего не поймешь.

Действие продолжилось, кадр сфокусировался. Камачо все так же почти незаметно отступал в сторону, крепко прижав к боку левую руку, Райан двигался за ним. Снова, подняв руки к плечу, взмахнул битой, и помощник прокурора воскликнул:

— Вот тут! Этот удар сломал ему челюсть.

Пленка пошла очень медленно, в кадре был Райан, наносивший удар битой. Вот он развернулся, сделал шаг, изогнувшись всем телом, мышцы рук напряглись, запястья вывернулись, бита сбоку обрушилась на лицо Луиса Камачо. В этот миг оно напомнило вырезанное из дерева лицо ацтекской куклы без глаз или до того, как их на нем нарисовали. Большие темные очки Камачо повисли в воздухе, но еще держались на одном ухе. И хотя ноги мексиканца ниже колен не попали в кадр, казалось, под ними как бы не было опоры — сгорбившись, он словно парил в воздухе.

— Ларри, — обратился помощник прокурора к патрульному, — крутите дальше, только дайте мне какой-нибудь свет. Уолтер, я хочу прочитать вам заявление Луиса Камачо.

Вспыхнувший наверху флюоресцентный свет лишил фигуры на экране резкости и детальности, но изображение осталось вполне четким. Когда свет достиг полной яркости, мистер Маджестик, мировой судья из Джиниве-Бич, дважды моргнул, однако не отвел глаз от Джека Райана.

— Он назвал свое имя, — начал помощник прокурора, — дату и время происшествия — двадцать шестое июля, около семи вечера, — а потом полисмен Джей-Ар Коулмен предложил ему рассказать, как это произошло. Уолтер, вы слушаете?

— Конечно. Продолжайте.

— Дальше читаю.

«Камачо: После ужина я пошел к автобусу и стал ждать Райана, который мне обещал его подремонтировать. Он все не появлялся, я пошел его искать и нашел на поле, где какие-то мужчины и ребятишки играли в бейсбол. Мужчины пили пиво, и почти все играли в бейсбол. Райан был с ними, хоть и не играл. Там стояли какие-то девушки, Райан с ними переговаривался. Я его спросил, почему он не чинит автобус, а он мне в ответ кое-что непечатное. Я ему напомнил, что ремонт автобуса входит в его обязанности, а он мне опять непечатное. Я его…»

— Прошу прощения, — перебил окружного прокурора мировой судья. — Ларри, это собственные слова того типа?

Помощник шерифа заколебался:

— Ну знаете, в протоколе записано, как принято.

— А что сказал ему Райан?

— Послал его в задницу.

— Чего ж тут непечатного?

— Уолтер… — Помощник прокурора, отметив место в тексте кончиком шариковой ручки, глянул на Маджестика. — Итак, Камачо продолжает:

«В Сан-Антонио я взял его в мою бригаду по одной причине — он назвался механиком, обещал починить автобус, если тот сломается. В общем, взял его, хоть и подозревал, что ему нужен только бесплатный проезд до Детройта…»

— Он из Детройта? — удивился судья.

— Из Хайленд-Парка, — уточнил помощник прокурора. — Это одно и то же. Ну, Камачо дальше говорит:

«Когда я опять попросил его починить автобус, он схватил биту и велел мне проваливать, пригрозил иначе голову снести. Я ему говорю, положи биту и мы уладим дело, а он кинулся на меня. Не успел я прикрыться или обезоружить его, как он ударил меня в плечо и по лицу».

Помощник прокурора сделал паузу.

— Вот, Уолтер. Слышали? "Не успел я прикрыться или обезоружить его…"

— Как уже был сбит с ног, — досказал Маджестик.

— «… он ударил меня в плечо и по лицу. Я упал, но сознания не потерял. Помню, собралось много народу, все меня разглядывали. Потом приехала полиция, вызвали „скорую“, меня повезли в больницу в Холдене, штат Мичиган».

Дальше помощник прокурора стал читать быстрее:

— «Данное заявление дано под присягой в присутствии свидетелей, моя подпись удостоверяет подлинность всех изложенных фактов и описанных мной событий».

Помощник прокурора выпрямился и, глядя на мирового судью из Джиниве-Бич, поинтересовался:

— И что вы думаете, Уолтер?

Мистер Маджестик, не отрывая глаз от размытого изображения на экране, ответил:

— Думаю, замахнулся-то он хорошо, да, похоже, удар слишком сильно ослабил.