* * *

Случилась странная вещь: разумеется, ты ужасался и содрогался, но, несмотря на это, тебе нравилась Книга Откровения, эта самая ошеломляющая, самая неистовая из всех сказок мира, более того, читая и перечитывая этот заколдованный библейский текст, ты им увлекся и полюбил его. Душераздирающие видения внушали тебе не один лишь страх, но и нечто вроде самозабвенного восторга, какой охватывает, когда разражается грозная буря либо когда ее сменяет звонкая тишина и отбушевавшее море наливается покойной бездонной синевой глядящихся в него небес.

Чувство ни с чем не сравнимой праздничной радости навсегда соединилось в твоем сознании с изображением Святого города, который будет царствовать во веки веков и в котором так светло, что нет нужды ни в Солнце, ни в Луне. А названия драгоценных каменьев, которыми украшены стены города, ты и сейчас еще помнишь в том порядке, в каком они там перечислены, помнишь куда лучше таблицы умножения или имен и дат жизни королей: «Сапфир, Халкидон, Смарагд, Сардоникс, Сардолик, Хризолиф, Вирилл, Топаз, Хрисопрас, Гиацинт, Аметист» — чудесные слова, из которых ты тогда знал лишь Смарагд (его ты видел у Меррит) и Сапфир (у мадам Мидиор), ну и еще Гиацинт, правда лишь как название цветка…

— А что такое Сардоникс?

— Понятия не имею. Спроси лучше у Бабушки!

— А Хризолиф? И Аметист?

— Аметист — это такой фиолетовый бриллиант. Нанна, покажи ему твой аметист!

Тетя Нанна приносит брошь с сине-фиолетовым камнем. Он горит в предвечерних лучах сумрачного зимнего солнца, улыбаясь тебе своим кротким глазом.

— Только он, к сожалению, поддельный. Этот аметист — просто из стекла.

Бабушка знает, конечно, много разных драгоценных камней, хотя и не все, а те, которых не знает, она отыскивает в толстой книге, стоящей у нее на полке. И постепенно каждый из этих редкостных каменьев приобретает собственный цвет и блеск, так что ты ясно видишь перед собою основания стен Святого города во всей их волшебной красе: синие сапфиры, зеленые смарагды и голубовато-зеленый берилл, желтые топазы и красные сардониксы, оливково-зеленый хризолит и халцедон, в светло-сером глазке которого тлеет в глубине золотистый огонек.

И с душою, все еще полной этим сверкающим великолепием, ты возвращаешься в унылый сумрак своего убогого обиталища, где тебя ожидают смятенные думы и невыученные уроки и где маленький отрывной календарь с угрозою смотрит на тебя со стены, кичась своим провидческим даром…