Медсестра в регистратуре сообщила Кэт и Ноле, что они смогут найти Вирджила Кавано в палате номер Б-4. Туда вели ровно восемнадцать ступенек. Кэт сосчитала. Она посмеялась над собой, потому что боялась, как ребенок. Ее родители тоже люди, как и все. Просто люди. А не монстры. Когда-то они совершили несколько серьезных ошибок, но, возможно, если бы могли, то теперь поступили бы по-другому. Кэт уже не ребенок, она взрослая женщина. И она справится с этим.

Кэт схватилась за край шторы и сдвинула ее в сторону. Первое, что она заметила, это бледное лицо старика на каталке, его глаза были закрыты, он лежал неподвижно. Только гудение и пиканье на мониторах говорило о том, что он жив. Следующее, что она отметила, это то, что матери нигде не было.

Кэт села на один из пластиковых стульев около раковины. Нола присела рядом.

— Это твой отец? — прошептала Нола и дотронулась до руки подруги.

— Да.

Кэт не могла оторвать взгляда от отца. Он выглядел так, словно… усох. Вирджил Кавано никогда не был мужчиной в теле, зато всегда был сильным и злым. Люди старались держаться от него подальше. Декан «Маунтин лорел» обычно потакал всем его прихотям, потому, что имя Вирджила внушало всем уважение к факультету искусства. Его студенты уважали его за талант, но никогда не любили как человека.

Кэт наклонилась вперед, чтобы тщательнее все рассмотреть. Руки ее отца показались ей узловатыми, ничего общего с всесильными и изящными руками, которые мяли влажную глину и тесали мрамор, как им захочется.

Его кожа была покрыта паутинкой крошечных капилляров и обвисла на щеках. На минуту Кэт представила, что его злоба увяла вместе с его молодостью или просто исчезла за эти двадцать лет.

Картина из прошлого вдруг вспыхнула в ее памяти. Она смотрела на свои собственные молодые руки, костяшки пальцев побелели, так яростно она сжимала деревянную колотушку, потом занесла ее над головой и с силой опустила на глиняную фигуру женщины. Лицо женщины раскололось и разлетелось по всей мастерской. Кэт снова занесла руку. И снова. И снова. Пока на полу не осталось ничего, кроме глиняных осколков.

Кэт почти подпрыгнула, когда шторы у двери раздвинулись и в узком проеме показалось приветливое лицо медсестры. Женщина улыбнулась Кэт и Ноле перед тем, как подойти к пациенту.

— Ну, мистер Кавано, мы госпитализируем вас, так что в скором времени вы сможете получить консультацию кардиолога. Мы поселим вас наверху быстрее, чем вы скажете «белиберда».

Около кровати послышалось злое шипение.

— В задницу вашу «белиберду».

Этот комментарий сопровождался хриплым кашлем, а потом послышались слова, произнесенные скрипучим голосом:

— Неужто, не могли найти медсестру не такую здоровую, как корова.

Кэт подумала, что сейчас упадет со стула. Пальцы Нолы сжались на ее руке. Но медсестра как ни в чем не бывало, продолжала подготавливать трубки для подачи кислорода и спокойно ответила:

— Послушайте, мистер Очарование, вы можете быть старым и больным, но это не дает вам права хамить.

Кэт сглотнула. Отец повернул голову в сторону и уставился прямо на них. Его глаза пронзили ее насквозь.

— Пойди и скажи ей, Кэтрин, что я всегда был хамом. Иди-иди.

— Господи Иисусе, — пробормотала Нола.

— Я искренне хочу извиниться за него, — сказала Кэт медсестре и услышала усталость в своем голосе. Она произнесла всего пару слов, а уже обессилела в обществе отца. Зачем она сюда приехала? О чем она, черт подери, думала? Она ненавидела это место, и это место ненавидело ее. Она уже точно знала, что все это путешествие — ошибка, а ведь еще не началась лучшая часть представления — встреча с матерью. Неужели может быть еще хуже? Прямо здесь и сейчас Кэт пообещала себе, что следующая ее фантазия на тему путешествия так и останется только фантазией.

— Он прав, — вздохнула Кэт, — отец всегда был злым хамом.

Глаза медсестры округлились, она заставила себя улыбнуться.

— Отлично. Доктор будет здесь через минуту и поговорит с такими замечательными людьми, как вы. — Она сдвинула рукой шторы и ушла. Но они тут же раздвинулись, так что Кэт подумала, что медсестра что-то забыла.

В маленькое помещение вошел доктор, и сердце Кэт остановилось. Похоже, вслед за отцом ей тоже понадобится помощь кардиолога. Она увидела высокого, красивого, темноволосого доктора, который держал историю болезни пациентов и перелистывал страницы.

Кэт едва смогла выдавить:

— Райли?

— Привет, — опять пробормотала Нола.

Райли поднял невероятно синие глаза на Кэт. И в эту секунду она почувствовала, что ей снова шестнадцать, она в его объятиях, смеется и душа, ее распахнута настежь. Но она моргнула, и мираж развеялся, она смотрела в глаза уставшего мужчины в белом халате со стетоскопом на шее и бейджем «Райли Боланд, доктор медицины».

— Он поправляется, — сказал Райли.

Их взгляды встретились. Все исчезло, остался только этот взгляд. Райли отвернулся прежде, чем Кэт смогла понять, что мелькнуло в его глазах. Сожаление? Желание?

Вирджил засмеялся:

— Нет, вы посмотрите, Ромео и Джульетта.

Райли повесил историю болезни на крючок на перила кровати и проигнорировал комментарий.

— Итак, Вирджил. Вы будете принимать кардиотоническое средство, а мы сделаем несколько анализов. Возможно, вам понадобится катетеризация, чтобы разблокировать артерии. Точно мы узнаем завтра. — Райли с деловым видом повернулся к Кэт: — Желаете ли вы помочь ему устроиться в палате?

Кэт вдруг почувствовала слабость. Она встала и подала знак Ноле, что пора уходить. Ни за что на свете она не станет заниматься обустройством отца в палате или терпеть этого холодного незнакомца с таким знакомым именем на бейдже.

— Думаю, мать лучше справится с этой работой. Нам надо возвращаться в город.

— Ее здесь нет, Кэтрин.

Что-то в голосе отца заставило ее похолодеть. Она посмотрела на него, пытаясь разглядеть в его глазах, почему его голос прозвучал так странно. Но ничего там не увидела.

— А куда она ушла? В кафетерий?

Ответом на ее вопрос стала абсолютная тишина. Кэт заметила, что Райли поднял подбородок и задержал дыхание.

— Это зависит от твоих взглядов, я полагаю, — ответил отец. — Но я еще не слышал, чтобы кафетерий предлагали как альтернативу загробной жизни. Пока знаю только ад и рай. Впрочем, если бы я мог выбирать, я бы выбрал рай. Но ведь мы со Всевышним еще не рыбачили вместе, так что я могу ошибаться.

Казалось, земля ушла из-под ног. Или весь мир перевернулся. Кэт была счастлива, что почувствовала руку Нолы на своей спине.

Так вот оно что. Та холодная ночь, когда мать насыпала мелочь в ладонь и проводила за порог собственную дочь, как будто та была надоедливым свидетелем Иеговы, была их последней ночью. И ничего не исправить. И ничего не вернуть.

Нола попыталась проводить Кэт обратно к стулу:

— Может, ты посидишь минутку?

Кэт отдернула руку и шагнула к Райли. Она посмотрела на него и в ярости спросила:

— Когда? Как?

— Около года назад. У нее был рак.

— Мы уходим. — Кэт направилась к шторкам. Она держалась из последних сил, чтобы не зарыдать. Да она скорее умрет, но не позволит этому мужчине увидеть ее слезы.

Ее мать умерла. Она слишком поздно приехала домой. Райли окликнул ее:

— Кэт, постой, пожалуйста!

— Пусть идет, — услышала она голос отца. — Ты же знаешь, она могла и вовсе не приезжать.