Глава 26

Тело девушки завернули в кусок пластика, положили туда для тяжести камень и бросили в пруд. Труп обнаружили, когда корова забрела в воду и одной ногой запуталась в веревке, обвязывавшей пластик. Когда породистую корову, стоящую немалых денег, вытаскивали из пруда, вместе с ней вытащили и тело.

Почти сразу же, как нашли труп, местные жители маленького городка Гуз-Крик в Айдахо опознали его. Девушку звали Мелоди Мак-Реди, она пропала два года назад. Ее парня Уэйда Пирса допрашивали в связи с ее исчезновением, и, хотя полиция после этого исключила его из списка подозреваемых, через месяц после исчезновения Мелоди он покончил с собой – во всяком случае, такова была официальная версия. Он выстрелил себе в голову, хотя у него вроде бы до того не было пистолета. Опять же, говорили люди, непонятна природа его скорби – или вины, потому что некоторые чувствовали, несмотря на слова копов, что Уэйд Пирс нес ответственность за то, что случилось с Мелоди Мак-Реди, хотя такие подозрения основывались скорее на общей неприязни к семейству Пирсов, чем на свидетельствах каких-то проступков со стороны Уэйда. Но даже те, кто верил в невиновность Уэйда, не слишком горевали, когда он застрелился, потому что он был злобным придурком, как и все представители мужской части этого семейства. Мелоди Мак-Реди сошлась с ним, потому что ее собственную семью третировали почти так же, как и его. Все знали, что дело добром не кончится. Просто никто не предполагал, что дойдет до кровопролития, и в конечном итоге тело вытащат из стоячей воды обмотанное веревкой на ноге у коровы.

На останках были проведены тесты ДНК, чтобы подтвердить личность молодой женщины и, возможно, обнаружить следы, оставленные тем, кто ее убил и выбросил в старый пруд, хотя детективы скептически относились к возможности обнаружить что-то полезное. Прошло слишком много времени, и тело было завернуто в пластик неплотно, так что рыбы и вода сделали свое дело.

Но, к их удивлению, с пластика был снят один пригодный для анализа отпечаток. Его отослали в АСРОП – автоматическую систему распознавания отпечатков пальцев, принадлежащую ФБР. И детективы, расследовавшие дело с найденным телом, стали ждать результата. АСРОП была перегружена заявками от правоохранительных органов, и могло пройти несколько недель, а то и месяцев, пока будет проведено сличение – в зависимости от срочности дела и загруженности АСРОП. Так случилось, что отпечаток был проверен в течение двух недель, но совпадений найдено не было. Кроме отпечатка была послана фотография знака, высеченного на камне у пруда, и ее, в конце концов, отправили в подразделение № 5 Отдела национальной безопасности ФБР, отвечающего за сбор разведданных и проведение контрразведывательных действий, связанных с национальной безопасностью и борьбой с международным терроризмом.

Подразделение № 5 было ничем иным, как защищенным компьютерным терминалом в Нью-Йоркском местном отделении на Федерал-Плаза. Его недавняя передача Отделу национальной безопасности ФБР и пришедшее с этим новое название «подразделение № 5» явились правовой уловкой, одобренной службой Генерального советника, чтобы обеспечить быстрое и безусловное взаимодействие правоохранительных органов. Подразделение № 5 отвечало за все запросы, связанные, пусть даже отдаленно, с расследованием действий киллера, известного как Странник и виновного в смерти множества мужчин и женщин в конце девяностых, среди которых были Сьюзен и Дженнифер Паркер, жена и дочь Чарли Паркера. Спустя какое-то время подразделение № 5 разместило у себя информацию о смерти в Нью-Йорке человека по имени Питер Аккерман в конце шестидесятых, о гибели неопознанной женщины в Герритсен-Бич через несколько месяцев после этого и об убийстве подростков в Перл-Ривер Уильямом Паркером. Эта информация была собрана одним особым агентом, руководителем Нью-Йоркского местного отделения ОНБ, и впоследствии передавалась его преемникам. Кроме того, файлы подразделения № 5 хранили все известные материалы о делах, в которых был замешан Чарли Паркер после того, как стал частным детективом.

Другие органы, в том числе Нью-Йоркский полицейский департамент, были в курсе, что такое подразделение № 5, но в конечном счете лишь два человека имели полный доступ к его записям: особый агент, руководитель Нью-Йоркского местного отделения ОНБ, Эдгар Росс и его помощник Брэд. И вот этот помощник через двадцать минут после того, как получил материал, с четырьмя листами бумаги в руках постучал в дверь своего босса.

– Вам это не понравится, – сказал он.

Росс посмотрел, как Брэд закрыл за собой дверь.

– Мне никогда не нравится, что ты мне говоришь. Ты никогда не приносишь хороших новостей. Никогда не приносишь кофе. Что у тебя?

Брэд словно бы неохотно протянул бумаги, как школьник, обеспокоенный сдачей учителю плохо выполненного домашнего задания.

– Отпечаток пальца, поданный в АСРОП, взят с трупа в Айдахо. Местная девушка Мелоди Мак-Реди. Пропала два года назад. Тело было найдено в пруду, завернутое в пластик. Отпечаток снят с пластика.

– И есть совпадение?

– Нет, но есть кое-что еще: фотография. Это звоночек.

– Почему?

Брэд с виду смутился. Несмотря на то что он проработал со своим боссом почти пять лет, все связанное с подразделением № 5 смущало его. Он прочел подробности о нескольких других делах, которые автоматически были направлены на рассмотрение в подразделение № 5. Все они без исключения вызвали у него мурашки. Точно так же без исключения во всех них был прямо или косвенно замешан человек по имени Чарли Паркер.

– Отпечаток не совпадает, но совпадает символ. Он был найден ранее на двух других телах. Первый – на трупе неопознанной женщины, выловленной из залива Шелл-Бэнк в Бруклине более сорока лет назад, когда ее застрелил один коп. Ее личность так и не была установлена. Второй обнаружен на теле девочки-подростка, убитой в машине в Перл-Ривер около двадцати шести лет назад. Ее звали Мисси Гейнс, сбежала из дому в Джерси.

Росс закрыл глаза и ждал, когда Брэд продолжит.

– Гейнс застрелил отец Чарли Паркера. Другую женщину убил напарник его отца шестнадцатью годами раньше.

Теперь неохотно он протянул бумаги. Росс рассмотрел символ на первом листе, снятый с места обнаружения трупа Мак-Реди, и сравнил с символом на более ранних трупах.

– Вот черт! – сказал он.

Брэд покраснел, хотя и знал, что ни в чем не виноват.

– Дальше – больше. Посмотрите на второй лист. Это было вырезано на дереве около тела парня по имени Бобби Фарадей.

На этот раз Росс выругался покрепче.

– Третий был вырезан на стене рядом с задней дверью дома Фарадеев. Считается, что они сами покончили с собой, но начальник полиции, парень по имени Дэшат, не очень в этом уверен. Потребовалось пять дней, чтобы найти это.

– И мы узнаём об этом только теперь?

– Полиция штата никогда не передает сведения дальше. Это вроде как их владения. В конечном итоге Дэшату надоело отсутствие какого-либо прогресса, и он передал через их голову.

– Достань мне все, что сможешь, по делу Мак-Реди и Фарадеев.

– Бумаги уже в пути, – сказал Брэд. – Должны быть здесь в течение часа.

– Пока иди, дождемся их.

Брэд сделал, как сказано.

Росс положил бумаги рядом с фотографиями, которые лежали у него на столе с утра. Снимки были сделаны на месте вчерашнего преступления на Хобарт-стрит, и на них был виден символ, нарисованный кровью Микки Уоллеса на стене кухни.

Россу сообщили об убийстве через час после обнаружения тела Уоллеса, и он попросил, чтобы снимки и копии всех документов по этому делу были ему доступны к девяти утра на следующий день. Увидев символ, Росс сразу начал уничтожать следы. Он позвонил на Полис-Плаза, и символ со стены кухни стерли. Все, кто присутствовал на месте преступления, были предупреждены, что символ имеет критическое значение в деле, и любое упоминание о нем вне непосредственно расследующей дело группы приведет к дисциплинарным взысканиям и в конечном итоге к увольнению без права обжалования. Была установлена дополнительная защита на полицейские материалы, относящиеся к убийству подростков в Перл-Ривер, стрельбе в Герритсен-Бич и несчастному случаю с Питером Аккерманом на пересечении Семьдесят восьмой и Первой девятью месяцами раньше. Установленная защита не давала доступа к этим материалам без личного разрешения Росса и заместителя комиссара Нью-Йоркского полицейского департамента по разведке и оперативной работе, хотя все эти материалы были аккуратно «стерилизованы» после событий в Перл-Ривер, и были приняты меры, чтобы о любых совпадениях, которые могли обнаружиться позднее, сообщалось в офис комиссара полиции и, после соответствующей проверки, в подразделение № 5. Все запросы насчет этих материалов должны были немедленно включать сигнал повышенной опасности.

Росс понимал, что на смерть репортера, пусть даже бывшего, слетятся, как мухи, другие репортеры, и обстоятельства смерти Уоллеса, убитого в доме, где случились два громких убийства десятью годами раньше, привлекут еще больше внимания. Было важно прикрыть расследование колпаком, но его нельзя было держать слишком плотно, чтобы особенно рьяные репортеры не почувствовали, что от них что-то скрывают. Поэтому совместно с Нью-Йоркским полицейским департаментом было принято решение, что средствам массовой информации покажут благожелательное лицо, а серия тщательно контролируемых неофициальных брифингов распространит достаточно сведений, чтобы держать журналистов на поводке, на самом деле не разглашая ничего, что могло бы оказаться опасным для проведения расследования.

Росс провел пальцем по фотографии символа на стене, потом собрал копии четырех разных фотографий из разных папок на столе. Вскоре весь стол покрыли разные варианты одного и того же образа: символы, выжженные на теле, вырезанные на дереве, высеченные на камне.

Росс повернул свое кресло к окну и взглянул на город. Потом набрал номер по защищенной линии связи. Ответил женский голос.

– Соедините меня с раввином, пожалуйста, – сказал Росс.

Через несколько секунд Эпштейн был на линии.

– Это Росс.

– Я ждал вашего звонка.

– Значит, вы слышали?

– Прошлой ночью мне позвонили, чтобы предупредить.

– Вам известно, где сейчас Паркер?

– Мистер Галлахер предоставил ему ночлег.

– Это всем известно?

– СМИ об этом не знают. Мистер Галлахер, когда понял, что, может быть, придется провести спасательную операцию, предусмотрительно снял номерные знаки.

Росс воспринял это с облегчением. Он знал, что вне досягаемости для Нью-Йоркского руководства репортеры уже пытались выследить Паркера в баре, где он работал в штате Мэн. После звонка в местное отделение ОНБ в Портленде с запросом на патрулирование его дома были обнаружены две припаркованные рядом машины и телевизионный фургон, а владелец «Великого заблудшего медведя» сообщил агенту, что ему пришлось повесить на двери знак «Репортерам вход запрещен». Чтобы убедиться, что его требование выполняется, он нанял охранять вход двух здоровенных амбалов в наспех изготовленных футболках с таким знаком. По словам агента, когда он пришел в бар, амбалы уже вышли на работу. Он сообщил также, что в жизни не видел человеческих существ такой ширины.

– А где он сейчас? – спросил Росс.

– Сегодня утром Паркер покинул дом Галлахера, – ответил Эпштейн. – Не имею представления, где он.

– Вы говорили с Галлахером?

– Он сказал, что не знает, куда он направился, но подтвердил, что теперь Паркеру все известно.

– Значит, он собирается разыскать вас.

– Я подготовился.

– Я вам вышлю один материал. Возможно, вас заинтересует.

– Что за материал?

– Символ, найденный на теле женщин, убитых у залива Шелл-Бэнк и в Перл-Ривер. Передо мной лежат еще три версии этого символа – одна двухлетней давности, а другие этого года. Все случаи связаны с несомненными убийствами.

– Она оставляет знаки для Другого.

– И теперь ее визави расписался кровью в старом доме Чарли Паркера, так что он делает то же самое.

– Пожалуйста, держите меня в курсе.

– Хорошо.

Они попрощались и повесили трубки. Росс снова вызвал к себе Брэда и велел отследить входящие и исходящие звонки с мобильника Паркера и приставить двоих людей к раввину Эпштейну.

– К концу дня я хочу знать, где находится Паркер, – сказал он.

– Хотите, чтобы его доставили к вам?

– Нет, просто хочу убедиться, что с ним ничего не случилось.

– Не поздновато ли, сэр?

– Пошел к черту! – рявкнул Росс, но про себя подумал: устами младенца…