ГЛАВА 14

Ничто его не выдало. Почти.

— Не смешно, — буркнула я, когда его левая бровь приподнялась, явно намекая на то, что я затягиваю с завершающим штрихом.

— Согласен. Но признай, я тебе нравлюсь.

Его губы пришли в движение, слегка дрогнув, но все еще не улыбаясь.

— И что?

— В принципе ничего. Заметь, я ведь не предлагаю тебе ничего такого. Ничего унизительного и принудительного. Никакого долга жизни. На эту помолвку ты согласилась сама. Так в чем проблема?

— В тебе.

— А поподробнее?

— Твои слова… — Поморщившись, потому что не могла связно выразить свои эмоции, отвела взгляд. — Они противоречат сами себе. Чего ты добиваешься? То ты говоришь, что я твоя подопечная и ты будешь заботиться обо мне и оберегать, то ты произносишь слова полной клятвы, и теперь я обязана тебя поцеловать. И ты считаешь, что все в порядке?

— А почему бы и нет? — Его левая рука неожиданно легла на мою талию, а затем скользнула на бедро. — Но раз я тебе нравлюсь (и заметь, ты это не отрицаешь, а даже если и вздумаешь, то откровенно солжешь)… тогда почему бы и не совместить полезное с приятным?

— С приятным? Это с чем?

— Для начала с поцелуем.

— А потом? — снова посмотрев ему прямо в глаза, зло сморщила нос. — Закыр, я не собираюсь становиться твоей любовницей только потому, что нас вынуждают обстоятельства и слухи. Я уже озвучила тебе свои условия, и ты согласился. А я согласилась на эту помолвку лишь с условием, что это будет фикция.

Почему я упрямилась? Сложно объяснить. И одновременно просто. Он явно давал мне понять, что не прочь стать моим первым мужчиной, причем я уверена, он бы справился с этой миссией на пять с плюсом.

Проблема была в ином.

В том, что, когда все это закончится, — наши пути разойдутся, а я не смогу так просто выкинуть его из головы. Если я переступлю ту невидимую черту, что называется «ни разу не чья», то просто не смогу уйти. Он мне уже нравится. Очень нравится. Невероятное магическое притяжение, каждый раз заставляющее думать о нем, скользить взглядом по его телу, желать прикоснуться и знать… что это не только твое.

Ты будешь его. Да, будешь. Вот только он не будет твоим.

Поэтому я сейчас скажу «нет», и мое сердце не разобьется вдребезги, когда однажды на горизонте появится вторая. А затем третья.

Обычно у шаманов не менее пяти жен… почти жен.

Нет, я буду либо единственной, либо одинокой.

— Неверно. Я согласился, что в основном мне не составит труда придерживаться твоих просьб. Улавливаешь разницу с обычным согласием?

— Улавливаю.

Прикрыв глаз, я разочарованно усмехнулась. Шаман… в нем заговорил истинный шаман. Ни слова лжи, но и их не надо. Стоит лишь сказать пару лишних слов, и уже есть лазейка.

— Эх, Зорька… — Наверняка он уловил мою усмешку, потому что неожиданно подался ближе. — Целуй уже, упрямица, и закончим на этом. И не придумывай себе того, чего нет. Ну? Зоря-а-а… или мы так и будем везде ходить ладонь к ладони?

И почему мне хочется его стукнуть? Сначала стукнуть, а затем поцеловать. Или сначала поцеловать, а затем стукнуть…

Глянув на своего уже почти жениха исподлобья, недовольно поджала губы. Я отчетливо видела, что его самого эта ситуация забавляет. Очень смешно. Безумно!

— Зорь? Ну если тебе так страшно, хочешь, я глаза закрою? — Очередная подначка вышла совсем уж издевательской, так что я глухо рыкнула. — Нет?

— Знаешь, теперь я понимаю, почему женщины не соглашаются выйти за вас замуж. Я еще не окончательно помолвлена, а уже хочу тебя удавить. — Резко подавшись вперед, я коснулась губами его губ и быстро отстранилась. И тут же громко чертыхнулась — божественное благословение отказывалось принимать сие действие как поцелуй, и наши ладони до сих пор были прикованы друг к другу. — Дхар! Это что, издевательство?!

— Зарина… — На меня посмотрели так снисходительно, словно я перепутала стол со стулом. Ну или наоборот. — Нежно и страстно.

— Не боишься, что перестараюсь?

Зло скрипнув зубами, я не выбирала слов, они рвались с языка сами.

— С нежностью или страстью?

— С энтузиазмом!

— Не боюсь. Поверь, именно этого я не боюсь. — И тут он резко надавил ладонью, да так, что уронил меня на спину, а сам лег сверху, при этом еще и умудрившись съязвить: — Двусмысленная ситуация, верно?

— А тебя она забавляет?

— Нет. Меня забавляешь ты. — Многозначительный взгляд скользнул по губам, и Закыр склонился еще ниже. — Ну же, не упрямься. Просто поцелуй, и все. Один-единственный. Освобождающий. Зоря-а-а…

Освобождающий? Ну-ну…

Он не отводил взгляда от ее лица. Злость, недоверие, упрямство. Да, это не то, чего ты хочешь… чего хочет любая девушка. Да, я не тот, кого ты бы хотела видеть рядом.

И все совсем не так, как могло бы случиться, если бы не обстоятельства, долг и наследие рода.

Но это случилось. Предки дали свое согласие, хотя он не верил в это до последнего слова клятвы. Мечтал, но не верил. Они дают согласие от силы раз из тысячи.

Он не солгал, когда сказал, что шаманы могут жениться. Могут, но не на каждой.

И раз уж это случилось, то он не отступится.

Ну что за грусть во взгляде? Что за обреченность? Почему ты считаешь это вынужденной мерой? Я ведь неплох. Я стараюсь. Пускай ты этого не понимаешь сейчас, но ты поймешь это! Обязательно поймешь!

И все-таки он прав. Я не могу его не поцеловать.

Я не хотела закрывать глаз, потому что не собиралась бояться. Не так страшен поцелуй, как его последствие.

Левая рука сначала неуверенно легла на его плечо, затем обняла шею, прокралась чуть выше и наконец замерла на щеке. Жесткая, обветренная. Потребовалось лишь мимолетное усилие и давление, чтобы он послушно подался ближе и наши губы встретились. Сначала мимолетно, словно приветствуя друг друга, затем второй раз, пробуя на вкус, третий, пробуя на мягкость… а затем они увлеклись, отбросив сомнения и трезвый расчет. Здесь нет места мыслям, здесь нет места разуму. Здесь властвовали чувства и желание.

Мягкие, но жесткие, позволяющие, но направляющие. Его губы властно управляли моим желанием познать большее, чем я могла себе позволить. Чем я хотела себе позволить.

А я хотела…

Да…

Нет.

Замерев в один момент, когда поняла, что его правая рука ласкает мою грудь, причем успев забраться под рубашку, дурман моментально прошел, и я пришла в себя. Обе ладони уперлись в его плечи, и только лишь после того, как я на них существенно надавила, он соизволил оторваться от моих губ.

— Закыр!

— Мм? — По его ответному взгляду было трудно понять, где в этот момент находится его разум и вообще есть ли он, этот самый разум.

— Достаточно.

— Да-а-а?

— Да. — Надавив сильнее, я ни на йоту его не сдвинула, но взгляд у него стал осмысленнее. — Достаточно, помолвка состоялась. А теперь позволь мне встать.

Вот тут мне почему-то достался такой обиженный взгляд, что я даже опешила. Однако это длилось так недолго и уже в следующее мгновение в глазах была лишь задумчивая сосредоточенность, что я предпочла списать это на обман зрения.

— Закыр, ты тяжелый. — Я лукавила, потому что эта теплая, могучая и не такая уж и большая тяжесть была невероятно приятной, но он тут же оперся на правую руку и дал мне выскользнуть. — Спасибо. Я немного полежу у себя, что-то мне кислорода не хватает…

Договаривала я, уже спускаясь по лестнице в свою пещеру, потому что просто не могла оставаться с ним в одной комнате.

Да, я сбежала. Если понимаешь, что противник слишком силен, если нет шанса на победу, то побег — это не трусость. Это шанс на выживание. Я трезво оценивала свои шансы — сейчас самое время сбежать.

Рухнув на свою кровать лицом вниз, единственное, о чем я мечтала, так это о том, чтобы поскорее выловить пресловутого кукловода, настучать ему по тыкве и свалить отсюда к гхыртовой матери, предварительно разорвав помолвку. Это издевательство. На губах до сих пор чувствовались его губы, а на груди его ладонь.

Садизм…

— Че стонем? — Шушь выбрал самый неподходящий момент, чтобы проснуться и с наглым видом заявить: — Пожрать есть че?

Повернув к нему лицо, я кровожадно оскалилась. Вот только мелочь нисколько не испугалась, а вместо этого окинула меня скептичным взглядом и поинтересовалась:

— Че?

— Ниче!

— А че бесишься? Голодная, шоль?

— Голодная. Крови жажду.

— Крови? Ты ж не вампир.

— Крови врагов, — резко выдохнув, поморщилась. Действительно. Ну и что я бешусь? Этим я лишь его самолюбие потешу. Вот уж это последнее дело. Нет, для того чтобы завершить это кровавое задание в кратчайшие сроки, в первую очередь необходимо взять себя в руки. И плевать, что статус слегка изменился, цели-то остались теми же.

А теперь вдох, выдох… и начинаем думать.

Факты? Фактов мало.

Пятьдесят лет гонений, семь лет покушений, три смерти в один и тот же день с разницей в год. Кроме того, три неопознанных трупа, извлеченных их пятого измерения. Закыр уверен, что студенты и преподаватели здесь ни при чем. Тогда кто? Остается лишь обслуживающий персонал. Бред…

Так, что мне необходимо узнать, чтобы понять, как сложить эту головоломку?

Для начала необходимо изучить списки персонала, затем выяснить, чем притягательна для маньяка именно эта дата, после все-таки обойти подвалы и простучать стены… О, и еще выяснить, что стало с ассистентами Закыра.

Да, дел не на один день. Есть ли у меня время, если Вурдес говорит, что теперь каждое покушение будет смертельным?

Хотя что тут думать — необходимо действовать, причем как можно быстрее, но, к сожалению, не сегодня. Сегодня я все еще не в форме, а даже одна секунда промедления в нашем случае может стать решающей.

Нам бы поговорить наконец конструктивно, обсудить планы, имеющиеся наработки, но пока я не готова снова его увидеть. Я уже второй день не могу добиться ни от одного, ни от другого внятной информации — каждый разговор начинается вроде бы за здравие, а заканчивается непонятно чем.

Последний вообще помолвкой закончился. С шаманом. Дикость!

Внимание само собой переключилось на татуировку, и я поднесла правую руку к глазам, причем стянув с артефактного глаза повязку и рассматривая «презент» со всех доступных ракурсов. А эта магическая вязь была ох как непроста. Одного не пойму — зачем? Зачем он сказал слова полноценной клятвы? Этакая блажь ради того, чтобы показать, насколько он силен и могуществен? Так я и без этого верила. Один взлом пятого измерения чего стоит.

Что он там сказал? Шаман не имеет права на полумеры? О да-а-а…

Я крутила запястье и так и эдак, и чем дальше, тем больше понимала, что в вязи татуировки заключено намного больше, чем казалось на первый взгляд. По идее это просто временная красивая картинка, информирующая всех и каждого, что я невеста. А по факту — это и оберег от сглаза и дурных сплетен, и анализатор надвигающейся опасности, и что самое странное — сигналка о моем состоянии. Кому и что будем сигнализировать?

— Зарина, поднимайся, обед готов.

О, ну что ж, это я… знамо, понятно — кому. Вопрос: как он это провернул? Это ведь нестандартная татуировка, очень необычная. Я видела такие, и не раз, но подобной не встречала ни у одной из невест.

Кстати, только ли о состоянии будет докладывать сигналка?

Кажется, придется все-таки поговорить, причем обстоятельно.

— Зоря-а-а… пожрать принесешь?

Я успела сделать всего несколько шагов к лестнице, как меня окликнул Клим, тут же недовольно запыхтел и попытался выскользнуть, когда я вернулась и взяла его на руки.

— Ну что такое?

— Я похож на висельника? Он же шаман!

— И что? Я же с ним общаюсь.

— Ты вообще больная на всю голову, но это не значит, что я готов покончить жизнь самоубийством во цвете лет.

— О, да ты паникер. Хватит уже вырываться, ничего он тебе не сделает.

Без особого труда удерживая нечисть от побега, я накрутила его хвост на палец, да так и несла — головой вниз.

— Да-да… не сделает… — Хрипло и слегка истерично рассмеявшись, Клим начал раскачиваться как маятник. — Шаманы и нечисть — существа несовместимые.

— Позволь не согласиться. — Закыр встретил нас на последней ступени лестницы, причем так до сих пор и не удосужился надеть что-нибудь сверху. — Мы уничтожаем и изгоняем ту нечисть, что не приносит ничего, кроме вреда.

— И че? — Резко замерев, шушь смешно выпучил глаза, а затем с недоверием поинтересовался: — Ты еще скажи, что я не такой.

— Судя по тому, что Зарина тебя терпит и, кроме всего прочего, еще и кормит, то нет.

— Ты еще скажи, что не против.

— Зарина — девушка умная, она и сама прекрасно понимает, кого стоит держать в домашних питомцах, а кого нет.

Это сейчас была такая тонко завуалированная издевка? А между прочим, Клим был мне полезен уже один раз, когда снял путы Вурдеса. Да его только за это кормить от пуза надо.

И вообще, я намеков не понимаю! И не собираюсь понимать. Есть что сказать — говори, нет — молчи и не мешай.

В итоге я милостиво кивнула, решив считать его слова комплиментом, и, окончательно выйдя из пятого измерения, внимательно осмотрела спальню. Обеда в ней не наблюдалась. И где он?

— Идем на кухню, я накрыл там.

Накрыл?!

Не скажу, что я была сильно удивлена, но заинтригована точно. Утром он не заморачивался с сервировкой и ел на кровати из одного большого блюда. Или я немного не так понимаю это слово? Однако стоило пройти на кухню, как мой глаз нервно дернулся.

Что-то он в последнее время слишком нервный…

Хотя сейчас было с чего. Стол был действительно накрыт. Накрыт! И не в тарелках с вилками была проблема, и даже не в скатерти. И совсем не в цветах, которые стояли в большой вазе. И даже не в супнице и не в жареном поросенке с овощами, от которого исходил умопомрачительный аромат. О мелких закусках я вообще умолчу, я просто скользнула по ним взглядом, не став концентрировать внимание.

Проблема была в том, что, во-первых, тарелок было по три для каждого. Под суп, под второе, и назначение третьей я пока не поняла, но вроде как под хлеб или десерт. Слева от тарелок лежала вилка, справа нож и ложка. Рядом стояли серебряные бокалы. Тарелки, кстати, были фарфоровыми.

Я брежу?

— Присаживайся. — Легонько подтолкнув меня в спину, потому что я застыла в дверях и мешала ему пройти, Закыр, словно не происходило ничего странного, деловито поинтересовался: — Суп будешь или сразу второе?

— Я…

Я растерялась. Я элементарно растерялась. Неуверенно присела на стул, который он мне пододвинул, неуверенно кивнула, глядя перед собой, но ничего не видя, а затем подняла на него обиженный взгляд.

— Зачем… это?

— Это?

— Это. — Обведя рукой стол, я поджала губы и нахмурилась. — Я не знаю, зачем ты это делаешь, но все выглядит так, словно… я пришла в гости к знатному лорду, и сама как минимум леди. Закыр, я не леди. Я, несомненно, знакома с этикетом, но это… я чувствую себя нелепо и глупо. Я пришла сюда на работу уборщицей, в конце концов. Уборщица и фарфор — это нонсенс.

— Неужели? — В отличие от меня Закыр выглядел уверенным и собранным. Садиться он не торопился, сначала разлил по нашим тарелкам суп, разделал поросенка на удобные куски и лишь после этого сел напротив, на противоположном конце стола, в паре метров от меня. — Зарина, не забывай, ты моя невеста. Ты ведь помнишь, кто я сам?

— Помню. Это сложно забыть. — Положив притихшего шуша на колени, я не могла приступить к обеду, потому что чуяла — что-то тут не то. Да мне элементарно кусок в горло не лез. — И что?

— Так, видимо, ты помнишь, но до конца не осознаешь.

Тут он облокотился на спинку стула и сложил руки на груди, а мой взгляд застыл там же. На руках и груди.

Дхар, он что, специально?

— Видимо, да… не объяснишь?

— Отчего не объяснить. Объясню. Для начала вспомни, что я шаман. Из клана Белых Теней. Потомственный. Шаманом был мой дед, и моя мать — дочь шамана. Ну и ко всему прочему… я второй по старшинству сын вождя.

— О-о-о…

Из цензурных была одна-единственная буква. Остальные были иными. Но… силы воли хватило на то, чтобы не озвучить их вслух. Я ж теперь почти леди.

Гхырт драздархыб! Вот так подстава!

— А раньше ты сказать об этом не мог?

— Поверь, это бы ничего не изменило.

— Да не скажи… — Взгляд неприлично долго задержался на ноже, а затем я наконец посмотрела ему в глаза и сказала единственную нематерную отговорку, которая мне пришла на ум: — Я бы тогда приняла предложение Вурда.

Обидно. Очень обидно. Ты думаешь, что говоришь, Зоренька? Или это только для того, чтобы побольнее уколоть? А с чего ты взяла, что я бы позволил тебе поступить так опрометчиво?

Вместо ответа мне достался крайне тяжелый взгляд, говорящий лучше слов. Не напугаешь! И вообще — права не имеешь пугать!

— Зарина, забудь.

— О чем?

— Об иных мужчинах. Ты моя невеста, пускай и временная, но я не потерплю даже намека на измену. Это дело чести.

— Измену? А кто говорит об измене? Сейчас я говорю о сокрытии важной информации, причем именно с твоей стороны. Уж поверь, последнее, чего бы я хотела, это становиться невестой сына вождя.

Я не лгала. Если хоть кто-то из его родни узнает о нашей фикции, то мне просто не позволят уйти. Меня рассмотрят со всех сторон, ощупают, залезут в душу, а может, и глубже, в конце концов решат, что, конечно, совсем не то, что положено такому знатному отпрыску, но в итоге что-нибудь да сделают, чтобы привести в соответствие. И ведь начнут приводить! Почему просто не выставят вон и не найдут ту, что получше и поправильнее? А потому что «Не-э-эт, милочка, раз уж он выбрал тебя, то ни шагу назад, у нас это не принято!»

С чего я так думаю? Да так… знала я одну счастливицу пару лет назад. Хорошо знала. Да и счастливицей ее после всего случившегося назвать было сложно.

Так вот, о чем я…

Я ее путь повторять не собираюсь!

— Обоснуй.

Очередной хмурый взгляд прошелся по моему лицу, но в ответ я смотрела еще тяжелее.

Я еще и обосновывать обязана?! Ха!

Нет, я не буду ни обосновывать, ни что-то доказывать. Я просто сделаю свое дело и исчезну туда, куда и планировала. К морковке и на свободу!

— Сочти это глупой блажью калеки и уродины. Так, мы, кажется, немного отвлеклись от основной темы. О, и еще, пока не забыла. Не расскажешь мне, что это за руна на татуировке? Никак не пойму…