Молодой Луи, футболист

Его полное имя говорит само за себя: Алоизиус Паулус Мария родился в католической семье – и не простой, а твердо преданной учению Церкви. Каждое воскресенье вся семья посещала ближайший храм в Линнаусхофе, в амстердамском пригороде Ватерграфсмере. Ван Гал родился 8 августа 1951 года, став самым младшим ребенком в семье из одиннадцати человек – полная футбольная команда. Некоторые из его четырех братьев и четырех сестер утверждают, что как самый младший в семье, он был избалован любовью родителей и старших детей. Сам ван Гал это отрицает. Хотя в семье ван Галов в любви и тепле недостатка не было, его родители все держали под контролем. У всех детей в семье были свои домашние обязанности: кто-то накрывал на стол, кто-то мыл посуду, ну а сам Луи ходил в магазин и чистил картошку. «Только подумайте об этом. Чистил картошку», – позднее высказывался он.

Луи говорил, что он походит на своего отца в каких-то важных моментах. Старший ван Гал был управленцем в компании, которая сегодня называется SHV Holdings. Эта компания была создана в 1896 году в результате слияния нескольких крупных фирм по сбыту угля. После того как уголь перестал быть основным источником энергии, SHV занялись другими сферами бизнеса, например нефтью и природным газом. У отца Луи была лидерская жилка, и он быстро поднялся по карьерной лестнице, обеспечив своей большой семье высокий уровень жизни, в то время как многие едва сводили концы с концами. У отца Луи, кроме твердой трудовой этики, было и четкое представление о дисциплине, которое он привил старшим братьям и сестрам Луи.

«Я думаю, у моего отца был такой же характер, как у меня, – говорил ван Гал. – Он был объективен со своими ближними, умел слушать и имел смелость принимать решения, на которые другим было бы тяжело пойти, но которые были необходимы для компании. Он был лидером». За исключением этого лаконичного замечания, воспоминания Луи о своем отце довольно ограниченны. Когда Луи было шесть лет, отец перенес инфаркт, который практически приковал его к постели. Когда его младшему сыну исполнилось одиннадцать, ван Гал-старший скончался. Как следствие, Луи был воспитан преимущественно матерью. И каждый раз, когда о ней заходит речь, в словах ван Гала нельзя не заметить искреннюю любовь и уважение. «Возможно, моя мама что-то унаследовала от своего мужа. Мне говорили (сам я почти не запомнил его), что мой отец был довольно требовательным и дисциплинированным человеком». Ван Гал обожал свою мать. От нее ему передалась целеустремленность и такие ценности, как честность, уважение, преданность, дисциплина, сильное чувство ответственности. Эти принципы он передал своим детям и ими же руководствовался, с переменным успехом тренируя игроков.

Связь ван Гала с голландской футбольной культурой установилась еще в раннем возрасте. Легендарный Йохан Кройф вырос в соседнем пригороде, возвышенно называемом за свои ярко выраженные архитектурные особенности Betondorp – Бетонной деревней. В то же время в Ватерграфсмере находился стадион «Де Мер» – дом для футбольного клуба «Аякс» в течение более чем шести десятилетий (совпадение, но «Аякс» переехал на новую «Амстердам-Арену» в 1996 году, в последние месяцы правления ван Гала в клубе).

Луи вырос в то время, когда машин было еще мало (у его отца машина была), а значит, дети могли спокойно играть в футбол на улице. Луи и его друзья собирались на площадке для катания на роликах на Галилейплантсун, недалеко от дома ван Галов. Даже в детстве Луи был смел на язык и быстро отстаивал свои права, если возникали вопросы по забитому голу. Он мог похвастаться своим талантом футболиста, и вполне заслуженно: среди своих ровесников он был одним из лучших. В то время в «Аяксе» царствовали такие звезды, как Шак Сварт, Пит Кейзер и, конечно, Йохан Кройф. Но любимым игроком ван Гала среди детей богов был Хенк Грот. Тот отлично действовал на втором этаже, и сам ван Гал тоже любил и умел играть головой, а когда забивал, всегда кричал: «Хенки, Хенки, Хенки!» – в честь своего героя.

В какой-то мере Луи вырос в правильное время. Игры, за которыми он и его друзья проводили время на той площадке, были довольно грубыми, и подкаты, заканчивающиеся ушибленными коленками, были не редкостью. Если верить его ровесникам, Луи был отнюдь не против «помочь» кому-нибудь потерять равновесие легким тычком, однако ему гораздо меньше нравилось, если такое происходило с ним самим! Он хотел быть лучшим, всегда выигрывать, и семена будущего мастерства ван Гала были посеяны именно на тех амстердамских улицах. Методом проб и ошибок он постигал науку, закладывая основы своей изобретательности, которая потом так поможет ему на тренерском мостике.

«Свингующие шестидесятые» прошли мимо Луи. В то время как другие отращивали длинные волосы, он стригся коротко. Когда остальные щеголяли в выцветших обтягивающих джинсах, он носил штаны из терленки, – волокна из полиэстера, часто использовавшегося в нидерландской одежде того времени. Он не был завсегдатаем вечеринок, и католическое молодежное общество, организованное при церкви в Линнаусхофе, его особо не привлекало. Впрочем, именно там в 1969 году он познакомился с Фернандой Оббес. Ему было восемнадцать, ей шестнадцать, и это была любовь с первого взгляда. Они поженятся в 1973 году, когда ван Галу исполнится всего двадцать один год.

Единственным увлечением, которое Луи позволил самому себе, был brommer. Он влюбился в «Пух» – австрийский мопед, необычайно популярный у голландской молодежи того времени. Карманных денег не хватало, и чтобы увеличить доходы, Луи развозил газеты по кварталу. На своем блестящем красном мопеде он мог делать это в мгновение ока.

Стадион «Де Мер» и прилегающий к нему тренировочный комплекс находились в пешей доступности от дома ван Гала, и было ясно как божий день, что он мечтает попасть в «Ворланд» – молодежную команду «Аякса». Однако католическим ван Галам переход в светский футбольный клуб дался нелегко. Разделение по религиозному или социополитическому признаку – verzuiling – одна из отличительных особенностей вроде бы либеральных Нидерландов. В 1961 году Луи начал играть за Римско-католическую спортивную ассоциацию «Де Мер» – РКСА. Кроме футбола, там можно было заняться бейсболом, гандболом, теннисом и гимнастикой. Вся семья ван Галов участвовала: мальчики играли в футбол, девочки занимались гимнастикой.

В 60-х популярность бейсбола в Нидерландах росла как на дрожжах, и многие будущие футбольные звезды, например Йохан Кройф и Гус Хиддинк, интересовались им. Это увлечение не прошло и мимо ван Гала. Ему нравилась позиция питчера – на этой горке он стоял чуть выше своих товарищей и мог активно влиять на ход игры. Впрочем, из него полу

Луи также хорошо играл в карты. Поскольку он еще только учился, денег у него особенно не водилось и свои ставки он делал очень аккуратно. Один из членов совета директоров РКСА «Де Мер» решил немного «профинансировать» Луи. С таким спонсором и умеренным притоком денег ван Гал осмелел. Он всегда точно помнил, какие карты уже вышли из колоды в той голландской игре, в которую они обычно играли, – klaverjassen, похожую на белот. Вскоре он уже зарабатывал небольшие деньги и для себя, и для своего благодетеля.

Ван Гал был талантливым полузащитником – эта центральная позиция позволяла ему лучше всего проявить свои прирожденные лидерские качества. Он много говорил на поле, жестикулировал своим партнерам, направляя туда, где им следовало находиться. Некоторых его старших одноклубников сильно раздражали непрерывные комментарии ван Гала. Чтобы поставить его на место и заставить замолчать, они иногда слишком грубо обращались с ним на поле, что порой доводило молодого Луи до слез. Его тренер Роб Ньивенхёйс тоже не был очарован постоянными словесными упражнениями ван Гала, однако футбольные таланты молодого человека произвели на него достаточно сильное впечатление, чтобы предоставить ему место в основном составе. И в своей первой же игре за «Де Мер» ван Гал забил четыре из семи голов своей команды.

Не каждый игрок может похвастаться сочетанием футбольного интеллекта и природного ума, однако ван Гал обладал и тем и другим. Это хорошие данные и для успешной тренерской карьеры. На тренера давят со всех сторон болельщики, спонсоры, совет директоров, коллеги, пресса. Чтобы добиться успеха и справиться с таким стрессом, необходимо обладать как умом, так и устойчивой психикой. Часто последнее гораздо более важно, чем владение разнообразными тактическими навыками. Напускная храбрость отнюдь не скрывает тот факт, что ван Гал – устойчивый человек с широким кругозором, основы чего были заложены в годы становления его личности. Молодой Луи посещал высшую гражданскую школу. Это было довольно престижное заведение, выпускники которого могли поступать в университет. Его футбольные таланты не могли не привлечь внимание скаутов «Аякса», однако, даже если интерес к ван Галу и был ими проявлен, его братья и сестры, обожавшие своего умного младшего братика, защищали его от чересчур назойливых запросов. Они хотели, чтобы он сперва завершил свое школьное образование, продолжая параллельно поигрывать какое-то время за «Де Мер». Ван Гал был отличным учеником и смог окончить школу в шестнадцать лет.

Ван Гал хотел стать учителем физкультуры и поэтому поступил в Академию физической культуры в амстердамском пригороде Гёзенвелд. В академии он узнал, как заставить людей работать. «Я был зеленым, как трава. Я практически не знал, как выглядит женщина, и постоянно играл в футбол. В академии это изменилось, ведь там было совместное обучение. Я научился общаться с женщинами и вообще с людьми. В академии было важно не только знать, как делать то или иное упражнение, но и понимать, какая психология лежит в его основе. Всему, чему я научился, я научился в Академии физкультуры».

Луи было всего семнадцать лет, когда он поступил. «Я стал умнее в академии, потому что научился мыслить абстрактно. Мало кто смог добиться такого в столь юном возрасте. У меня были предметы типа педагогики, психологии, философии, и я был окружен парнями двадцати трех лет. Думаю, это потому, что я взрослел чуть быстрее своих братьев. У меня был удивительный учитель Макс Копс – он мог придать структуру всему, чему учил. Свой девиз „Дух сильнее тела“ я перенял у философа Джона Локка. А учитель психологии на курсе тренеров Джон Рейсман научил меня, что лучше всего решать проблемы с людьми в позитивном, а не в негативном ключе. Я сторонник гармонии, а вот Ринус Михелс и Йохан Кройф были сторонниками борьбы». Эти уроки оказали сильное положительное влияние на будущую тренерскую карьеру ван Гала.

Образцом для подражания ван Гала был тренер «Аякса» и сборной Голландии Ринус Михелс. «Он ведь тоже был сперва учителем физкультуры. Игроки – они как большие дети. Между работой тренера и работой учителя есть много общего. Разница лишь в целях. В школе у тебя воспитательные цели, но меня всегда интересовал результат, именно поэтому я хотел работать в спорте. Будучи учителем физкультуры, я также был сильно сконцентрирован на результате. Здесь нет ничего плохого – наоборот, по-моему, это хорошо, – но ты не должен терять из виду и педагогический аспект. Я не терял. Для меня достижение результата было способом воспитания детей. За исключением этого, все одинаково. Ты подходишь к ученикам определенным образом со своей философией, так же обстоят дела и с футболистами. И что в школе, что в футбольной команде ты сталкиваешься с неофициальной иерархией и различными культурами».

В конце сезона 1970/71 «Де Мер» сыграл несколько тренировочных матчей против младших команд «Аякса». Ван Гал довольно ярко показал себя в этих встречах, и «Аякс» снова проявил интерес к талантливому и властному полузащитнику. В этот раз, на пороге двадцатилетия, ван Гал не стал упускать такую возможность. Он заключил контракт и начал играть за вторую команду «Аякса». Он стал получать порядка 750 гульденов (около 250 фунтов стерлингов) в месяц – хорошие по тем временам деньги для новичка. «Аякс» заботился о своих игроках и запрещал им играть на улице во избежание травм. О мопеде ван Гала также не могло быть и речи – по мнению менеджмента клуба, это было слишком рискованно. Взамен он получил автомобиль «Фиат-127», а его «Пух» был передан друзьям, чтобы они смогли приезжать на его игры.

В своей книге 1991 года «The Undutchables»^[1] писатель Колин Уайт так красочно описал свои впечатления от прибытия в столицу Нидерландов на поезде: «Приехав на славный центральный вокзал Амстердама, не смотрите никому в глаза, иначе вам тут же что-нибудь попытаются впарить: гашиш, героин, кокаин, дешевый отель или корабль-гостиницу (на реке за вокзалом), прислугу, левую газету, правую газету, центристскую газету, чистку обуви, попросят подписать петицию или присоединиться к демонстрации или бунту, помочь сквоттерам (krakers), борцам за права женщин или гомосексуалистов. В любом случае рекомендуется таращить глаза в пол до тех пор, пока вы не покинете территорию вокзала и не столкнетесь с кучами собачьего дерьма, украшающего улицы Амстердама». Это, безусловно, довольно циничный взгляд на столицу Голландии, и ситуация в городе вряд ли была такой уж неблагоприятной двумя десятилетиям ранее, когда Луи ван Гал начал играть за «Аякс». Но и сам город, и его обитатели, без сомнения, стоят особняком как во всем мире, так и в самой Голландии.

Беспокойный Амстердам – единственный коронованный город в мире. Эту корону, возложенную на голландскую столицу императором Священной Римской империи Максимилианом I, до сих пор можно видеть на башне Вестерторен. Не в этом ли причина того, что амстердамцы чувствуют свое превосходство над остальными голландцами и что остальные жители Нидерландов слегка запуганы столицей и активно критикуют ее? Ван Гал не родился в центре, в Мокуме, как местные ласково называют город, и он не говорит с тем особым выговором, что отличает нидерландский язык многих амстердамцев от языка их соотечественников. Но у него есть это несколько воинственное, напористое поведение, характеризующее многих жителей столицы. С амстердамцами поладить нелегко, и, действительно, никто не обвинял ван Гала в избытке дружелюбия. Но его упертость и непоколебимая уверенность в собственной правоте, сочетающиеся с неоспоримой компетентностью в тренерском деле, обычно позволяли ему добиться своего. Так стало и в случае с «Аяксом», где конкуренция была очень жесткой.

Когда ван Гал пришел в «Аякс», он был уже относительно «старым» – ему было двадцать лет, тогда как большинству его партнеров по второй команде было восемнадцать или девятнадцать. Кроме того, многие уже играли прежде в юношеских командах «Аякса» и знали все ходы и выходы. Ван Гал же был чужаком. Его поставили на позицию нападающего, и хотя это было не самое лучшее для него место, он смог проявить себя за счет развитой техники и понимания игры. Его главными недостатками были плотное телосложение и неповоротливые движения: он не очень хорошо бегал и медленно перестраивался. Ускорения у него тоже особо не получались, и уставал он быстрее своих товарищей по команде. Беговые тренировки особо не помогли, и вскоре от них отказались. Потом ван Гал замечал: «Я не мог бегать по полю все девяносто минут, я не беговое чудо. Если бы мог, то тогда с моими техническими и тактическим навыками не оказался бы в “Спарте” [в Роттердаме, в конце карьеры]. Я был бы в состоянии выиграть золото. Мне, конечно, хотелось бы быть великим бегуном, но я не печалюсь из-за того, что я им не был. Я научился жить с этим. Мне пришлось».

Это была эпоха золотого поколения «Аякса»: в первой команде царствовали такие игроки, как Йохан Кройф, Пит Кейзер, Шак Сварт, Герри Мюрен, Руд Крол и Йохан Нескенс. Ван Гал не мог тягаться с такими талантами и потому оставался во второй команде. Сезон 1971/72 его команда закончила на третьем месте, в следующем 1972/73 – на втором после «Ден Хааг». «Это были два тяжелых, трудных года, – признавался ван Гал, – потому что я играл в футбол и при этом параллельно учился на преподавателя физкультуры. В „Аяксе“ на это не обращали внимания. Я занимался спортом целый день и адски уставал, но тренеры „Аякса“, Хан Грейзенхаут и Бобби Хармс, не давали мне передышки. Но мой игровой менталитет сформировался именно в те годы и все еще приносит мне пользу. Видите ли, мало просто хорошо играть в футбол, надо еще хотеть побеждать. В те дни тебя, можно сказать, „пытали“ на тренировках, и все, чего ты удостаивался, – редкое одобрительное похлопывание по спине. Таким образом тренеры „Аякса“ готовили игроков, способных выступать на самом высоком уровне». Придерживаясь буддийской философии и «Лотосовой сутры», ван Гал заключает: «Даже у красивого цветка корни будут в грязной земле. Молодым следует об этом помнить».

Расписание в Академии физкультуры было довольно жестким: занятия шли с восьми утра и до шести вечера, после чего Луи ужинал дома с мамой и потом отправлялся на тренировку на стадион «Де Мер». Грейзенхаут замечал: «Я был одним из тех, кто привел Луи в „Аякс“. Он выделялся своим ростом, контролем мяча и пониманием игры. Я запомнил его как высокого, долговязого форварда, в котором было что-то от плеймейкера. И он явно был не робкого десятка». В июне 1973 года ван Гал закончил обучение в академии и получил сертификат на право преподавания в средней школе.

Даже сегодня есть некоторые «эксперты по ван Галу», которые верят, что бывший игрок второй команды «Аякса» страдает от комплекса неполноценности, приобретенного в то время. Несмотря на свой талант, он постоянно находился в тени звезд – столь близко к мировой футбольной сцене и в то же время так далеко от нее. В период пребывания ван Гала в «Аяксе» на его позиции в первой команде играл настоящий гигант футбола Йохан Кройф. Невольно послужив препятствием на пути футболиста ван Гала, Кройф затем и в будущем играл значительную роль в его профессиональной карьере. Что в Амстердаме, что в Барселоне успехи ван Гала постоянно сравнивали с достижениями Кройфа.

В «Аяксе» Луи устал ждать вызова в первую команду. Впрочем, его достоинства признавались другими клубами – например, с ним пытались вести переговоры бельгийский «Остенде» и французский «Валансьен». Когда ван Галу наконец сделал предложение «Антверпен», он его принял. Луи с Фернандой перебрались в квартиру в Дёрне, пригороде Антверпена, где был расположен клубный стадион. По иронии судьбы через несколько месяцев после переезда ван Гала в Антверпен Йохан Кройф покинул «Аякс» и перешел в «Барселону». Ван Гал вспоминал об этом с некоторым сожалением: «Я мог бы стать преемником Кройфа. Это было бы логично. У меня определенно был бы шанс». Предоставили бы ван Галу этот шанс или нет – вопрос спорный, ведь уровень его игры явно был ниже уровня Кройфа. Но характер у обоих футболистов был схож: оба имели свое мнение обо всем на свете и щедро делились им с каждым, кто был готов их выслушать.

Этот шаг дал ван Галу неоднозначный опыт. «Антверпен» хотел сломить господство своих извечных противников из «Андерлехта» и для этого купил четырех иностранных игроков. Однако, согласно правилам Королевской бельгийской футбольной ассоциации того времени, только трем иностранцам можно было одновременно находиться на поле. К сожалению для ван Гала, тренер «Антверпена» Ги Тис предпочитал трех других легионеров, и голландец так и не получил постоянного места в основе. Тиса в бельгийском футболе уважали, так как он давал результат, но он делал слишком большой упор на оборону: как минимум семь игроков постоянно играли в защите, лишь изредка переходя в контратаку. По словам капитана команды Роберта Генса, в команде даже «был штраф за переход центральной линии. Тис постоянно жаловался на „медленного ван Гала“ и выпускал его только на замену, если мы вели в счете. Затем Луи получал задание держать мяч и тормозить игру, а это ему было не по душе. Луи всегда утверждал, что он лучше, но я не считаю его высокомерным – он всегда был очень вежлив и обходителен. Но на поле или рядом с ним он превращался в совершенно другого человека. Там он мог быть настоящим фанатиком. Когда Луи играл, и играл хорошо, у него возникало желание сразу же всем рассказать, что он звезда этого шоу. В такие моменты он был очень счастлив».

Тис объяснял: «У меня играло четыре иностранца, между которыми я должен был сделать выбор: Флемминг Лунд, Карл Кодат, Альфред Ридль и Луи ван Гал. Обычно я выбирал первых трех, и тогда Луи оставался в запасе. Ему это не нравилось. Поскольку уже тогда он умел хорошо говорить, у нас с ним было несколько оживленных бесед. Обычно они проходили по такому сценарию: „Тренер, я не понимаю вас. Я же лучший, не так ли?“ – на что я отвечал: „Нет, мой мальчик, ты не лучший“. Он просто не мог это уразуметь. Я считал, что он был юношей со слишком ярко выраженной для его возраста индивидуальностью. Я также полагал, что он очень и очень медленный. Против „Астон Виллы“ он как-то раз сыграл просто по-королевски. Мы выиграли 1:0, и для того времени это была сенсация. Дома мы уже выиграли благодаря трем голам Кодата, и потому на чужом поле нам нужно было засушить игру. Это была работа для Луи. Я все еще помню наш разговор перед матчем. Он спросил меня: „Тренер, как я должен играть?“ Я ответил: „Как обычно, то есть как можно медленнее“. Ему это не понравилось, но сыграл он тогда хорошо».

Ван Гал как-то раз сказал Тису: «Я могу сотворить с мячом что угодно», на что тренер ответил: «Проблема в том, что у тебя это никогда не выходит». Десятилетия спустя, достигнув таких высот в тренерском деле, которые Тис и близко не мечтал покорить, ван Гал все еще недоволен тем, что эти комментарии стали достоянием широкой публики. «Я никогда не сказал бы такое в адрес своего игрока при журналистах. Я оберегаю своих игроков, а он так не делал. Самоуничижительный юмор? Да если бы вы только зналиние через знания и опыт. Это самое важное в человеке: что ты знаешь, кто ты такой и чего ты хочешь. Это значит относиться к себе серьезным образом; ты должен заниматься самоанализом и постоянно оценивать себя. Если кто-то обвиняет меня в том, что я слишком серьезно к себе отношусь, это больше говорит о нем самом, чем обо мне».

Ван Гал никак не мог смириться с тем, что Тис оценивал его не так высоко, как остальных легионеров в команде. «Я не знаю, что с ним было не так, но по какой-то причине он меня невзлюбил. В Бельгии на поле могло быть одновременно только ограниченное число иностранцев, и по этой причине я всегда оставался в запасе. У Тиса не могло быть каких-то технических или тактических причин на это, потому что, даже когда я играл отлично, он все равно держал меня на лавке». Тис признавал, что ван Гал был технически умелым и грамотным игроком: «Я говорил прессе, что центр поля благодаря технически одаренному ван Галу у нас прикрыт хорошо. Но, на мой вкус, для первоклассного игрока он был слишком медленным. Вероятно, виной тому было его телосложение: со своим большим длинным телом он вразвалку перемещался по полю. К тому же он все делал с одной и той же скоростью. Поэтому я предпочитал более быстрых игроков, они были мне нужны [для контратак]. Будь моя воля, я бы не стал его покупать, и не потому, что он мне не нравился, как считает сам Луи, а просто потому, что он не вписывался в концепцию клуба».

Одноклубник и друг ван Гала, нападающий Рогер ван Гол, был уверен, что это длинный язык Луи стоил ему места в команде. «У нас было четыре иностранца, так что одному из них приходилось сидеть на лавке. Но я не думаю, что Луи был самым худшим в этой четверке, да и многие другие наши товарищи в этом соглашались со мной. Но Луи всегда был готов поделиться своим мнением. В результате после каждой игры он постоянно спорил о футболе с тренером. Тис считал ван Гала всезнайкой, хоть и не говорил о том открыто. Но это наверняка играло свою роль при выборе им состава. Тис ведь действительно хорошо понимал игру. Он доказал, что может построить команду сначала с „Антверпеном“, потом с бельгийской национальной сборной. Все игроки были в целом довольны тренером, за исключением Луи, конечно. Он был жертвой, причем, вероятно, своего собственного длинного языка».

Жизнь в Бельгии была комфортной, но после четырех лет на лавке ван Гал решил, что с него хватит. Весной 1977 года он написал несколько десятков писем с просьбой принять его на работу в голландские школы, ища должность учителя физкультуры. Его взяли в начальную техническую школу «Дон Боско» в Амстердаме и дали полную нагрузку в двадцать девять рабочих часов в неделю. Луи, его жена Фернанда, беременная на тот момент Ренатой, и их дочь Бренда переехали в маленький город Авенхорн, что в 30 километрах к северу от Амстердама. Футбол был довольно популярен у мальчиков в школе, и вскоре ван Гал стал довольно знаменит среди них, как полупрофессиональный футболист, которого часто можно было увидеть по телевизору.

Карьера ван Гала пошла одновременно по двум путям – игрока и учителя по совместительству, что практиковали и другие голландские звездные тренеры, например Ринус Михелс и Гус Хиддинк. Опыт работы зачастую с немотивированными или эмоционально неблагополучными подростками в школе давал этим тренерам преимущество – глубокое знание психологии, которого недоставало многим их коллегам. Эти навыки потом пригождались в работе и со взрослыми игроками, которые могут быть так же вспыльчивы и требовательны, как мальчики в школе, и которые временами требуют такого же терпеливого понимания и жесткой дисциплины.

Изречения ван Гала типа: «У всех людей есть талант – просто они, как правило, не знают, какой именно» и «Я могу быть средством, которое поможет игроку проявить свой талант» – берут свое начало именно в его двенадцатилетнем опыте преподавателя. Критики ван Гала часто возмущаются его, как они говорят, школьным стилем и тоном. По их мнению, он все еще просто школьный учитель. Заслуживает ли эта интерпретация серьезного обсуждения или нет – вопрос сам по себе спорный. Ни Михелс, ни Хиддинк никогда не испытывали проблем со смелой самоуверенностью. К примеру, в Корее Хиддинк опубликовал на корейском языке получившую широкую известность летопись своих подвигов с национальной сборной, скромно названную «Мой путь». Однако мало кто когда-либо обвинял Михелса или Хиддинка в педагогических склонностях – этой сомнительной чести был удостоен только ван Гал. Конечно, он преподавал с большой уверенностью и доказал свою эффективность в школе. Эта профессия научила его объяснять. Если дети не могли попасть по мячу, ван Гал объяснял им, как нужно это делать, до тех пор, пока у них не получалось. Он готовил себя к будущей карьере тренера.

Бывший игрок клубов «Телстар» и «Харлем» Майк Хеленклакен был одним из учеников ван Гала. «Мы все считали его великим учителем. Он был прямолинеен, полон энергии, даже фанатичен. Надо было быть немного сумасшедшим, чтобы преподавать в школе, ведь здесь хватало трудных подростков. Ван Гал был реалистом. Неловкие и плотные мальчики могли получить „восьмерку“ [в рамках голландской системы оценок от 1 до 10 это значило „хорошо“], если они как следует старались, тогда как проворные и худые ребята могли получить „тройку“ [что значило „неуд“], если они совсем не прикладывали усилий. Он был очень откровенен с теми, кто оказывался у него в немилости. Я помню один такой случай. Парень просто не старался. Мы делали упражнения на кольцах, и в определенный момент ему надо было перевернуться. Вперед у него получилось, а вот назад уже нет. В результате он довольно неловко повис на кольцах. Но ван Гал даже и пальцем не пошевелил, думая: „Ты и сам сможешь с этим разобраться“. Все просто катались по полу со смеху, пока мальчик не отпустил кольца из рук и не упал на пол. „Ты заслужил это“, – сказал ван Гал. Однако он внимательно следил за ситуацией все время, и, я уверен, если бы была реальная угроза для парня, он бы обязательно вмешался».

В школе приходилось нелегко. Здесь были и проблемные ученики, среди которых встречались упертые фанаты «Аякса» из пресловутой группировки «Ф-сайд» (похожей на «Хедхантерс» лондонского «Челси» или «Интер-Сити» клуба «Вест Хэм Юнайтед»). Здесь были и дети иммигрантов из Марокко, Турции или Суринама, с трудом вписывавшиеся в голландское общество. Драки среди учащихся были частью повседневной жизни в школе. Ван Галу приходилось иметь дело с детьми из неблагополучных семей, однако ему нравилось работать в школе, и он многому здесь научился. В таких условиях способность человека сопереживать растет практически ежедневно. Пример ван Гала показывает, что с таким опытом можно работать и с профессиональными футболистами. Он может обращаться к их чувству ответственности, напоминая им о том, в какой привилегированной ситуации они находятся. Ван Гал работает со своими игроками не только над какими-то обычными футбольными проблемами; он также способствует развитию их психологического состояния, постоянному духовному росту.

Дисциплинированный и пунктуальный ван Гал быстро осознал, что в такой ситуации ученикам необходимы четкие и ясные правила. Правила, которые соблюдаются строго и неукоснительно. В итоге он проработал в «Дон Боско» двенадцать лет, пока полностью не ушел в профессиональный футбол координатором молодежного департамента «Аякса». Для почитателей ван Гала это решение не было неожиданностью. Он не раз выражал свое желание стать футбольным тренером или же занять руководящие позиции в бизнесе. Он всегда считал себя прирожденным лидером и верил, что на позиции школьного учителя у него не будет возможности полностью реализовать свой потенциал.

Преподавая в школе, ван Гал параллельно играл на полупрофессиональном уровне за «Телстар» из прибрежного города Велзен. Так как клубу была не по карману заоблачная стоимость трансфера, запрошенная «Антверпеном», ван Гал оказался в нем на правах аренды. После периода хороших результатов первой половины 70-х «Телстар» к моменту прихода Луи уже болтался на нижних этажах Эредивизи (высшего футбольного дивизиона Нидерландов, аналога Премьер-лиги). Румынский тренер Мирча Петеску надеялся, что молодой талантливый игрок поможет клубу избежать вылета. Поэтому он использовал ван Гала на позиции нападающего, для которой высокий и медлительный голландец подходил слабо. К тому же «Телстар», привыкший к частым поражениям, играл от обороны, что еще сильнее ухудшило положение ван Гала, часто оказывавшегося на передней линии без поддержки партнеров.

Но в отличие от «Антверпена» с тренером «Телстара» ван Гал сумел найти общий язык. Вместе с Петеску и капитаном команды Фредом Бисхотом он часами мог сидеть и обсуждать футбол, чертя схемы и графики. Ван Гал отлично поладил с румыном, и, когда «Телстар» все-таки вылетел из Эредивизи в 1978 году, никто особо не удивился, что Луи решил последовать за тренером в роттердамскую «Спарту». Ни ван Гал, ни Петеску не испытывали желания работать в клубе, выступающем в Эрстедивизи (Первом дивизионе) – второй по силе лиге голландского футбола. «Спарта» купила ван Гала за 175 тысяч гульденов (около 60 тысяч фунтов), и это стало началом плодотворного восьмилетнего периода в Роттердаме.