на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Из воспоминаний Василия Калинина

В пятьдесят восьмом году нас снова арестовали. Осудили меня257 и отправили в лагерь в Мордовию258, там мы вместе с Михаилом Васильевичем были. В десятом лагере259 мы с ним под замком двенадцать лет были в тюрьме на особом режиме. Там было здание, где рукавицы шили, и тамбур. Там «блатные» были, они там пили, а в тамбуре у них сапожная была. Их оттуда выгнали, и я там стриг рукавицы, полторы нормы делал. И вот пришел туда ко мне такой Абельманов, ссученный «блатной». А он здоровый, плечи такие, на груди орел выколот. Говорит: «Я пришел к тебе!» — «А чего пришел?» Он ничего не сказал. А я в тамбуре нашел ломик, прут длинный, а на конце припаяно, хотел его вынести. А он говорит: «Давай я его отнесу, брошу».

Я доверился, сижу, стригу рукавицы, дверь открыта. Вдруг хрясь мне по голове, я только поднял голову, сразу меня как будто горячей водой облили. У меня рядом лежал материал непротекающий, и сразу туда много крови набежало. Череп выдержал, на восемь сантиметров кожа была разбита, когда я второй раз поднял голову и нагнулся, он мне вдоль спины ударил. Вот этот самый Абельманов, «сука», его напичкали пилюлями. Это все начальство, больше никто. А когда он третий раз замахнулся, я тогда руками схватил прут, тогда еще здоровый был. Он растерялся, не смог вырвать ломик, и скорей в зону.

А им деваться некуда, повезли меня в больницу. Врач мне зашивал, семь швов положили, я это помню, хотя смертельный был. И что-то мне под нос положил, я спать захотел. По Божьей милости я ничего не чувствовал и на другой день уже ходил молиться. На другой день приехал опер: «Вы, Калинин, составили акт? Абельманова этого отправим в закрытую тюрьму. Подпиши». Я подумал-подумал: «У отца Серафима Саровского хребет перебили воры, он не жалилися. А я буду подписывать?» Говорю: «Не буду подписывать». — «А почему?» — «Потом придет, совсем меня забьет. Хотите за мой счет себя сохранить?» Когда я вернулся, Абельманов появился, просил прощения. Я говорю: «Прощу за это, а там пусть тебя Господь накажет за это». Абельманову дали три года тюрьмы во Владимире и там лупили его как собаку. Это не игрушка, ломом по голове. Без страдания никто не обретет вечной жизни. Я там каждый день шел на смерть, никогда не думал, что выживу.

Как-то нес я два тюка рукавиц и проходил мимо надзирателя, татарина. А он как даст мне ногой под нижнюю часть в пах! Вскоре образовалась там незаживающая язва. Сначала я сам рану завязывал, потом уже гной из нее ниже колена тек. Три года гнило у меня, но никакой помощи не было. Продолжал ходить на работу, деваться же некуда. А потом приехал главврач, глянул и ужаснулся: «Что с тобой?» Я ему: «У врача спросите». Он приказал: «Чтоб завтра был в больнице». А Михаил Васильевич предупреждал меня: «Смотри не делай операцию. Зарежут тебя». Вот привезли меня туда, женщина-врач была, вроде латышка, как глянула: «Что это такое? Необходима операция». Выписала мне тройную порцию сахара. А я ей говорю: «Операцию делать не буду». Она говорит: «Ну, не будешь, погибнешь. Самое большее — полтора года поживешь». Так вот прошло уже не полтора года, двадцать лет уже прошло, все исцелилось, все засохло. Это не чудеса разве? Это ведь по Его милости.

Кажется, в семьдесят втором нас хотели с владыкой разлучить, сказали мне: «Калинин, иди. Мы тебе дадим отдельную камеру, и ты будешь молиться». Я не иду. Во второй раз они меня стали тащить, а я взялся за батарею, их пять человек не могли сдвинуть. Потом как-то оторвали. Вошел я в другую камеру, вижу, что бесполезно сопротивляться. С тех пор встречались мы с ним только на прогулке, во дворике

91

93

94

95

98

99

100

десять на десять метров, где гуляло по сто человек, на один час пускали. Там повернуться негде было, шеренга по десять человек, два раза шагнула, повернулась и опять шагнула — вот такая прогулка. Я хоть на работу ходил, а он все время сидел в камере, тут же и параша. А надо ведь совершить молитву, ее надо исполнить, совершить победу.

Потом разлучили нас, и когда мы с владыкой расставались, он сказал мне: «Ты, Вася, освободишься. Не оставь меня». И это было тоже чудо! Люди одну норму не могли сделать, а я четыре делал — и за это прогрессивка. Люди зарабатывали каких-то тридцать-пятьдесят рублей, а я с прогрессивкой — свыше сотни. Эти деньги я посылал

В 101

восемьдесят третьем году меня выпустили с каторги , и я поехал в Казань. Сколько всего отсидел: на ссылке около трех лет был, в Армавире около года, на Воркуте тринадцать и еще двадцать пять. Свыше сорока лет.


Из воспоминаний Марии 254 | О, Премилосердый... Буди с нами неотступно...» Воспоминания верующих | Из воспоминаний Любови