23
Джульет налила себе еще немного чая. Пока ей приходилось много работать, она пила чай целыми литрами, это помогало сохранить ясный ум и настроить себя на тот объем работы, который ее ожидал. Фруктовый чай распространял по комнате приятный аромат. От мерного жужжания компьютера у девушки началась мигрень. Она встала, решив сделать паузу.
Как и предупреждал ее Джошуа Бролен, журналисты устали долго караулить ее, и, вернувшись домой в воскресенье вечером, она никого не застала возле своей виллы. Никого, кроме двух полицейских в автомобиле. К счастью, они были в штатском и не привлекали внимания соседей. Если ей немного повезет, она сможет жить дальше спокойно — так, чтобы никто не заметил двух ее телохранителей. В понедельник она была в университете на лекциях, где ей пришлось выйти через черный вход, дабы разминуться с репортером местного телеканала, поджидавшего ее снаружи. А сегодня ей не надо было ехать в универ, и она усердно занималась дома, стараясь наверстать упущенное.
В полдень Джульет приготовила легкий обед и задумалась, не отнести ли часть еды дежурившим полицейским. В конце концов, она видела это в кино — почему бы не сделать это в реальности? Сложив всего понемногу на поднос, она заодно поставила туда две бутылки холодного пива — безалкогольного, потому что «на службе нельзя». Мужчины, которые как раз стали распаковывать из целлофана свои тощие сэндвичи, очень обрадовались и горячо поблагодарили ее.
Возвращаясь домой, она мимоходом забрала почту и погладила Рузвельта, соседского лабрадора.
Вернувшись в гостиную, Джульет разожгла в камине огонь, чтобы как следует прогреть воздух в доме. Затем стала бесцельно переключать телеканалы: программы навевали тоску.
Джульет снова собралась было взяться за учебники, когда вспомнила про почту, лежавшую на кухонном столике, — она забыла ее открыть.
Счета, рекламные листовки, убеждающие, что наступил ваш счастливый час и вы выиграли миллион долларов, да еще письмо без каких-либо пометок на конверте, похожее на деловое. Джульет открыла его и обнаружила внутри простой листок, распечатанный на принтере и усеянный множеством капелек красных чернил:
Позволь мне первому произнести:
Твоим проводником я верным буду,
Чтоб ты могла идти за мной повсюду,
Не сбившись с вожделенного пути.
Я очутился в сумрачном лесу,
Чей давний ужас в памяти несу!
День уходил, и неба воздух темный
Земные твари уводил ко сну.
Нельзя, чтоб страх повелевал уму!
Здесь нужно, чтоб душа была тверда,
Здесь страх не должен подавать совета.
И он ответил: «Ты увидишь сам,
Когда мы шаг приблизим к Ахерону
И подойдем к печальным берегам».[15]
Джульет дважды перечитала текст, прежде чем у нее зародилось странное, неприятное ощущение.
Капельки были отнюдь не следами красных чернил…