ЭПИЛОГ

Когда вышел «Worship Music», меня очень беспокоило, чего добьется эта пластинка. Все уделяют пристальное внимание первой неделе продаж, и поскольку никто уже не покупает пластинки, остается только надеяться, что твои песни найдут отклик у твоих слушателей, а лейбл сделает свое дело по раскрутке пластинки, чтобы люди вообще знали, что она вышла.

Мисси не хотела, чтобы мы разочаровывались, поэтому посоветовала нам не волноваться по поводу первой недели, сказав, что пройдет шесть месяцев или даже год с момента выпуска, когда станет понятно, успех это или провал. Несмотря на это, я все равно следил за первой неделей. Ничего не мог с собой поделать.

У нас столько всего происходило — шоу на Янки-стэдиум, выступление в Феллоне. «The Devil You Know» звучала на всех радиочастотах, и я подумал: «Окей, буду рад, если продадим 12000 копий в первую неделю». Именно этого добился «We've Come For You All» восемью годами ранее. Через три дня после выхода пластинки Мисси сказала, что продажи идут хорошо и прогнозы тоже многообещающие, но я ответил, что не хочу ничего знать, пока у нас не будет точного графика Soundscan. Пару дней спустя я проснулся, включил свой лэптоп и увидел письмо, в котором говорилось, что мы продали 28000 копий и попали на 12-ую строчку хит-парада Билборда. Черт побери, я глазам своим не мог поверить — это было почти в два с половиной раза больше цифры, которую я прикинул в уме. Я все никак не мог отделаться от привкуса тоски по прошлому. Не будь Интернета, и наш альбом был бы продан тиражом 280000 копий в первую же неделю. В 80-х группы, продававшие 30000 пластинок за первую неделю, оказывались на 115 строчке или около того. Несмотря на это, я был очень взволнован.

Цифры продолжали расти, и через три недели мы продали уже больше 50000 копий пластинки, и она продолжала продаваться. Мисси знала свое дело. Очень скоро пластинка перешагнула стотысячный рубеж и продажи продолжали расти. Наша песня «I'm Alive» была номинирована на Грэмми в номинации «Лучшее метал-выступление». Это была уже четвертая наша номинация. Megaforce решили бороться за нас до конца. Короткометражка с кавер-версиями, «Anthems», куда входила «Crawl», еще один сингл с «Worship Music», дебютировала под номером 52, что весьма клево, учитывая, что это было рекламное средство для сингла. Кроме того он принес нам еще одну номинацию на Грэмми в категории «Лучшее метал-выступление» за нашу кавер-версию «T.N.T.» группы AC/DC. «Worship Music» был для Anthrax потрясающим камбеком, и теперь мы страстно желали ковать железо, не отходя от кассы. У каждого из нас по — прежнему были свои цели, в основном они заключались в том, чтобы писать лучшие песни, на которые мы способны и оставаться отличной концертной группой. Вот чего мы все хотели. Мы бы с радостью отыграли побольше шоу в составе «Большой Четверки», но тут все зависит от Metallica. И когда-нибудь было бы здорово войти в Зал Славы Рок-н-Ролла, чтоб отметиться для галочки. Может быть, я говорю с большой натяжкой, но прямо сейчас у меня ощущение, что нет ничего невозможного, и мы планируем продолжать «распространять болезнь» до тех пор, пока это весело.

В наши дни единственный минус в Anthrax — это то, что у меня потрясающая семья и мне приходится проводить слишком много времени вдали от них. Это самое тяжелое на свете. Гораздо проще проводить шесть месяцев кряду на гастролях, когда дома нет ничего лучше, чем то, чем ты занимаешься. ЕДИНСТВЕННОЕ, что лучше гастролей с Anthrax, это возможность проводить время с Перл и Ревелом. Потребовались годы борьбы и вынужденных остановок (большую часть которых я рассмотрел в предыдущих главах), но могу честно заявить, что сейчас я счастливее, чем когда-либо. Горькая ирония в том, что чем больше это счастье, тем труднее его покидать. Всегда одно и то же. Первые несколько дней довольно трудны — ты уезжаешь из дома, садишься на самолет и куда-то летишь — и вот тогда обрушивается вся тяжесть. Несколько дней ты пытаешься привыкнуть и войти в гастрольное состояние. Все равно что грипп подхватить. Я жалок, все тело болит, ничего не хочется.

Вот такое у меня состояние, пока мы не начинаем выступать. На сцену это дерьмо я не выношу. Я не Роберт Смит из Cure. Это не влияет на меня как на исполнителя. В ту секунду, когда я поднимаюсь на сцену, я оказываюсь в другом мире. Это происходит автоматически. Я делаю то, о чем мечтал с тех пор, как впервые увидел KISS. Вот что помогает парням вроде меня делать свое дело многие годы подряд. Определенно в рок-н-ролле есть понятие неподвластности времени. Если спросить матерых профи, они тебе скажут, что тяжелый наркотик или злоупотребление алкоголем задерживает развитие человека. Взросление прекращается с того момента, когда они подсаживаются всерьез. Я думаю то же самое и о карьере в группе. Когда я выхожу на сцену, это похоже на то, что пока ты играешь в группе, тебе вечно будет двадцать лет.

В фильме «Индиана Джоунс и Последний Крестовый Поход» есть эпизод, когда Харрисон Форд находит Священный Грааль и узнает, что может стать бессмертным, но ему придется жить на небольшой территории, вдали от остального общества. Порой мне кажется, что я нахожусь в той же ситуации. В группе ты выполняешь свою функцию, пишешь музыку, выступаешь с концертами. Ты тот же чувак, каким был, когда только начинал, и ощущаешь тот же адреналин каждый раз, когда пишешь клевую песню или даешь офигенный концерт. Все это делает тебя духовно бессмертным. Когда я смотрю на толпу и вижу море молодых подростков, которые реагируют похожим образом на нашу музыку, как это делали наши фэны в 80 — х, я чувствую себя вне времени. Рок-н-ролл это реально фонтан молодости, но этот фонтан бьет только от одного края сцены до другого.

Едва схожу со сцены, я снова возвращаюсь в подвешенное состояние апатии между концертами. Весь блеск от странствий поблек сто лет тому назад. Элис Купер как-то сказал: «Мне платят не за то, что я выступаю, мне платят за путешествия». Теперь время вне сцены такое отупляющее. Каждый день, изо дня в день, я застреваю в зале или каком-нибудь паршивом отеле. Я делаю, что могу, чтобы оставаться конструктивным и избегать скуки: пишу и восполняю упущенное, когда читаю, смотрю телек и фильмы. Сейчас мне полтинник, поэтому я не стану принимать наркотики, чтобы убить время. Но большую часть времени мне просто хочется побыть со своей женой и сыном. Да, знаю, что это звучит жалобно, но так уж я себя ощущаю. Знаю, что мне очень повезло, что я по-прежнему этим занимаюсь, и НИКОГДА не воспринимал это как должное.

Я очень счастлив, что они сейчас летают вместе со мной, так что мы не расстаемся больше чем на две недели. Но Ревел растет и больше узнает о своем окружении. Очень скоро он в первый раз пойдет в школу и больше не сможет так часто пропадать на гастролях. Я боюсь этого, и это обстоятельство еще больше заставляет меня дорожить своим временем с ним и мне очень тяжело расставаться с ним даже на такой короткий срок. Это замкнутый круг. Несмотря на огорчения, мне по-прежнему нравиться играть в группе, и когда придет время, я не готов отказаться от Anthrax. Я слишком много вкалывал на этой работе, чтобы оказаться там, где я сейчас. Кто, черт побери, знает, что произойдет в следующем месяце, следующем году или через два года? Все, что я знаю, это что после всего, через что я прошел, я сделаю все, что в моих силах, чтобы группа жила, потому что это МОЯ группа. Это мое место. И когда чувствую, что мне требуется дополнительная мотивация, я всегда вспоминаю слова Рэнди Джонсона: «Иди и делай, что должен».