— Я подумал, что надо снять со стены отпечатки пальцев, установить, что они принадлежали пропавшей женщине, и даже если ее тело не будет найдено, мы соберем достаточно улик, чтобы передать дело в КПС^[16]. Короче, сфотографировали мы квартиру и все такое, и мой судмедэксперт получает полную свободу действий. Снимай отпечатки пальцев на стене. Некоторые из них были довольно высоко, восемь футов от пола, до сих пор не понимаю, как они там оказались; может, муж поднимал ее, горемычную, на руках. Как вы знаете, спецы носят с собой бахилы, но наш товарищ то ли забыл их в лаборатории, то ли все использовал. А в углу там стоит деревянный сундук и на нем телевизор. Короче, выдвигает он сундук, залезает на него, снимает со стены отпечатки пальцев и задвигает сундук обратно. И тесты показывают, ура, что это таки пальчики миссис Глупышки. А через два дня ее родственница приходит убрать квартиру и чует носом неприятный запах, доносящийся из — угадали! — того самого сундука. В сундуке мы обнаруживаем тело, а на ковре под ним кровь, и на самом видном месте следы крови, оставшиеся, когда передвигался сундук. И что же по этому поводу говорит наш спец?

— Без понятия.

— Он пожимает плечами: «То-то он показался мне тяжеловатым, когда я его двигал». Он показался мне тяжеловатым, когда я его двигал!

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что некоторые представители вашей профессии — к вам, разумеется, это не относится, — но некоторые представители вашей профессии настолько зашорены, что не замечают очевидных вещей. Они отшвыривают ногой покаянную записку преступника с признанием своей вины, чтобы только добраться до пятен крови на стене.

Оэмпэшник поджал губы и снова взглянул на него с некоторым превосходством.

— Машину проверили, мистер Кэффри. Она поступила к нам утром на «медосмотр» и с учетом приоритетности запроса пошла первым номером. Мы осмотрели ее от головы до хвоста. Все до мелочей. Днище было чистым — никаких устройств.

— Вы лично присутствовали при этом?

— Не пытайтесь на меня это повесить. Я не должен наблюдать за каждой проверкой.

— Значит, вы не видели, как она проходила?

— Говорю вам, все было сделано добросовестно.

— А я вам говорю, что ничего подобного. Вы не проверили ее как следует. По крайней мере, найдите в себе мужество признать это.

— Я не нахожусь в вашем подчинении. — Указующий перст, казалось, готов был проткнуть Кэффри. — Я не коп, и ваши правила на меня не распространяются. Не знаю, как вы тут проводите свои разборки полетов, но я не обязан все это выслушивать. Вы еще пожалеете о том, что так со мной разговаривали.

— Возможно, хотя и маловероятно. Вы можете идти. — Он сопроводил эти слова жестом в сторону двери. — Смотрите, чтобы она не хлопнула вас по заду.

— Смешно. Я вижу, вы шутник. — Оэмпэшник скрестил руки на груди. — Спасибо, что предупредили. Пожалуй, я останусь. Мне начинает здесь нравиться.

— Как вам будет угодно. Доставьте нашим девушкам удовольствие.

Кэффри повернулся к водителю, который отвез семью Костелло на первую конспиративную квартиру. В костюме и при галстуке, он подался вперед, упершись локтями в колени и уставившись в одну точку на груди у детектива.

— Ну? — Кэффри тоже наклонился вперед и склонил голову набок, чтобы перехватить его взгляд. — А вы?

— А что я?

— Разве вас не учили проверять машину, прежде чем вы в нее садитесь? Мне казалось, что так положено — садиться в транспортное средство только после предварительной проверки. Что это вошло в привычку. Стало своего рода рефлексом.

— Что я могу сказать? Я сожалею, что так случилось.

— И всё? Вы сожалеете?

Водитель сделал выдох и откинулся назад. Он развел ладони, глядя в сторону старшего оэпэшника, сидящего с надменным лицом.

— Вы только что просили его набраться мужества и признать свою вину. Лично я признаю. Не проверил. Не знаю, где были мои мысли. Мне жаль. Очень жаль.

Кэффри смотрел ему в глаза. Что на это ответишь? Парень все сказал. А он, Кэффри, выглядит болваном: расселся этаким Нероном на гладиаторских боях и с видом вершителя судеб крутит карандаш между пальцев. Все они дали маху, наломали дров, а угонщик обставляет их на каждом шагу. Есть от чего ужаснуться.

— Черт. — Он швырнул карандаш. — В каком же мы дерьме!

— Это вы в дерьме. — Оэмпэшник поднялся и выжидающе повернулся к дальней двери. — Вы, не я.

Обернувшись, Кэффри увидел пухленькую девушку в черном брючном костюме, которая шла в их сторону, лавируя между столами. Безукоризненно прямые блондинистые волосы и рыжеватый загар делали ее почти неотличимой от его сотрудниц, занимающихся индексацией. Однако, судя по тому, как она озиралась вокруг, это была новенькая. В руке она держала большой конверт.

— Благодарю вас. — Оэмпэшник поднялся ей навстречу и забрал у нее конверт. — Не уходите. Я уже заканчиваю, так что мы можем уехать вместе.

Девушка неловко пристроилась возле низенькой кушетки, а он вытряхнул на стол содержимое — десяток фотографий, которые он разложил по столешнице кончиком пальца. На всех можно было разглядеть черную машину с внутренней отделкой цвета шампанского, под разными углами — интерьер, экстерьер, вид сзади. «Ауди» миссис Костелло.

— А вот то, что вас интересует. — Оэмпэшник пододвинул к детективу фотографию, показывавшую испод: выхлопная труба, днище. С вчерашней датой и временем — 11:23. Кэффри пару секунд ее разглядывал. Сейчас бы таблетку парацетамола. К головной боли добавилась ломота в костях после холодной ночи со Скитальцем. Днище было чистым. Никаких посторонних предметов.

— Как насчет извинений? — поинтересовался оэмпэшник. — Или я слишком многого требую?

Кэффри взял в руки фото. Он так сильно стиснул его, что побелел ноготь на большом пальце.

— Ее ведь пригнали сюда? И Костелло забирали ее с нашей стоянки, так?

— Они не хотели тащиться к нам. Как я понимаю, они сейчас находятся в Кейншеме или где-то рядом. Короче, они решили, что будет проще забрать ее отсюда. Я распорядился перегнать машину на вашу стоянку. Так сказать, оказать вам услугу.

— И мой офис-менеджер за нее расписался?

— Да.

Кэффри продолжал изучать фотографию. Когда Костелло приехали к себе, приборчик уже был под днищем машины. А это означало — от одной этой мысли у него зашевелились волосы на руках, — что прицепить трекер можно было только здесь, исключительно здесь, на служебной стоянке. На закрытой парковке, куда простому смертному доступ закрыт. Разве что у него есть код доступа.

Кэффри поднял воспаленные глаза. Он оглядел своих подчиненных. Уоррент-офицеры. Штатный состав. Гражданские лица. Вероятно, у сотни человек есть доступ. И кое-что еще. Он вспомнил про то, как угонщик удачливо обошел все дорожные камеры видеонаблюдения. Словно зная, где они находятся.

— Босс?

Он медленно повернул голову. Проди. Лицо белое, почти серое, взгляд странный. В руке одно из писем угонщика. Первое из полученных семьей Брэдли. Где говорилось, что он поправил Мартино лицо.

— Босс? — тихо повторил он.

— Что? — несколько отчужденно спросил Кэффри. — Что такое?

— Я могу переговорить с вами наедине?