на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



1 — теплоход «Ногин»; пароход «Красногвардеец», «Ташкент», «Зырянин», «Чатыр-Даг»; теплоходы «Спартаковец», «Жан Жорес»; 2 — пароход «Пугачев»; 3 — пароход «Каменец-Подольский»; 4 — ледокол № 7; 5 — теплоход «Восток»; 6 — теплоход «Чехов»; 7 — парусное судно «Железняков»; 8 — пароход «Потемкин»; 9 — пароходы «Володарский», «Батайск», «Березань», «Анакрия»; Тральщик «Делегат»; портовый буксир «Войков»; 10 — земснаряд «Ворошилов»; 11 — пароход «Ейск»; 12 — буксир «Фанагория»; 13 — пароход «Пенай»; 14 — ледокол «Снег»; 75 — пароход «Горняк»; 16 — парусно-моторное судно «Коммунар»; 17 — теплоход «Рот-Фротн»; 18 — эсминец «Смышленый»; 19 — пароход «Майкоп»; 20 — пароход «Кола»; 21 — портовый буксир «Анапа»; 22 — пароходы «Черноморец», «Красный моряк»; теплоход «Красный флот», канонерские лодки «Дон», «Буг», № 4. 

Шторм нарастал и достиг огромной силы. Ветер дул с силой 7 баллов. Армада из несплаванных судов с разной скоростью хода двинулась к пунктам высадки — мысам Казантин, Зюк, Тархан, Еникале. По всем правилам навигации, «тюлькин флот» — мелкие суда, да еще перегруженные людьми, не имел права выходить море. Но была война. И был приказ. Десант шел в шторм и бурю. Авиационного прикрытия не было — не хватало горючего для нашей авиации. Зато немецкая авиация нещадно бомбила десант. Несамоходные суда — баржи и лодки — отрывались волнами, их заливало, уносило в море.

В Арабатском заливе десантироваться не удалось. Он был покрыт льдом. На мысе Зюк десант высадили лишь сейнеры «Декабрист», «Буревестник» и катер «Акула», которые тут же разбились о камни. С первой попытки не удалось высадиться и в Керченском проливе.

В десантной операции затонуло 5 транспортов, в том числе земснаряд «Ворошилов», на котором погибло 450 человек, и пароход «Пенай» (погибло 113 человек), несколько сейнеров, многие мелкие суда, буксир «Фанагория» (погибло 160 человек), 5 кораблей и 19 сейнеров были повреждены. Но на этих судах находились десантники… Даже при относительно благоприятных условиях десантирования бойцам приходилось прыгать в ледяную воду, при морозе и шторме, выбираться на берег, где ждал их противник. Было много трагических и героических эпизодов. 29 декабря 1941 г. ночью баржу «Донец» с десантниками волны оторвали от буксира. Шторм унес ее в море. Только 31 декабря канлодка № 4 нашла баржу и привела ее вместе с полузамерзшими людьми в Керчь. Всего высажено было 11225 человек{219} вместе с военной техникой. Десант свою задачу выполнил. Но вот цена этого решения…

Все снабжение высадившегося в ходе Керченско-Феодосийской операции войск осуществлялось морем.

2 марта 1942 г. ночью, но при луне, транспорт «Фабрициус», водоизмещением около 2,5 тыс. т на переходе из Новороссийска в Керченский пролив бал атакован самолетом-торпедоносцем. Торпеда попала в правый борт, судно начало тонуть, но груз сена, муки и бочек удерживали его н^ поверхности. С помощью подошедших двух морских охотников и транспорта «Василий Чапаев» (был еще один одноименный транспорт, но с названием — «Чапаев»), капитан посадил свой транспорт на мелководье. Пассажиры (а на судне было около 700 военнослужащих) и часть груза были сняты. Экипаж «Фабрициуса» оставался на судне до августа 1942 г., сошел с него тогда, когда были прекращены попытки спасения транспорта. Остатки «Фабрициуса» и до настоящего времени находятся в районе его гибели.

7 марта 1942 г. в районе Керченского пролива погиб эскадренный миноносец «Смышленый». Это был новый корабль, построенный в Николаеве и вступивший в строй в ноябре 1940 г. Экипаж его составляли 267 человек. На Черноморском флоте 5 эсминцев этого типа вступили в войну — «Свободный», «Смышленый», «Совершенный», «Сообразительный» и «Способный». Четыре корабля погибли, прошел войну гвардейский эсминец «Сообразительный».

Вице-адмирал П.В.Уваров во время войны на Черном море плавал на эсминце «Незаможник», лидере «Харьков», сторожевом корабле «Шторм», крейсере «Ворошилов» и линкоре «Севастополь», с первого до последнего дня войны участвовал в боевых походах на этих кораблях. После войны командовал эскадрой Черноморского флота. Вот его рассказ о последних часах эсминца «Смышленого», свидетелем которых ему довелось быть.{220}

…«Не лучшей погода оказалась и в марте. В одном из мартовских штормов погиб эсминец «Смышленый». Произошло это на наших глазах и, чтобы было ясно, в каких условиях нам приходилось плавать, расскажу о тех незабываемых сутках.

Утром 6 марта мы находились в Новороссийске (П.В. Уваров тогда был старшим помощником командира на лидере «Харьков» — Л.М.). Вскоре после подъема флага получаем от командира отряда легких сил контр-адмирала Н.Е. Басистого приказание: готовиться к экстренному выходу в море.

Мы уже развели пары, когда на корабль прибыли командир отряда Н.Е.Басистый и комиссар И.С. Прагер. Оба взволнованы и не скрывают озабоченности. Впрочем, Басистый, опытнейший моряк, герой керченско-феодосийского десанта, не спешит с выводами, а просто информирует, что вчера вечером эсминец «Смышленый» с тремя сторожевыми катерами вышел из Новороссийска, сопровождая конвой в составе транспортов «Березина», «В. Чапаев» и тральщика «Тракторист», следовавший в Камыш-Бурун. В районе мыса Железный Рог, как и предусматривалось заданием, командир «Смышленого» капитан 3 ранга Виктор Михайлович Шегула передал конвой командиру охранения от Керченской военно-морской базы, а сам, развернувшись на обратный курс, намеревался вернуться в Новороссийск. Вот тут-то и случилась беда — эсминец подорвался на мине. Не потеряв плавучести, корабль стал на якорь. Обо всем Шегула доложил командиру отряда.

«Харькову» следовало идти на помощь «Смышленому». Н.Е. Басистый и И.С. Прагер следовали с нами. Выйдя из Новороссийска около девяти часов, мы прибыли в район стоянки «Смышлёного» через три часа и начали маневрирование на расстоянии пяти-шести миль, опасаясь минных полей.

…На эсминце к этому времени вода затопила 1-ю машину и 2-е котельное отделение, но ход не был потерян — «Смышленый» вполне мог идти под одной машиной (на эсминце — два машинных отделения и несколько котлов — Л.М.).

К пятнадцати часам из Керчи прибыли тральщики и приступили к тралению. Через три часа «Смышленый» вышел на чистую воду. Мы все с облегчением вздохнули. Особенно радовался за командира «Смышлёного» Мельников (командир «Харькова» — Л.М.). Шегула был женат на его сестре, и, конечно, наш командир переживал также и за родственника, Настали минуты, даже часы, когда все надеялись, что «Смышленый» будет спокойно отконвоирован в Новороссийск, станет там на ремонт и будет спасен. Тем более Шегула снова доложил, что в буксировке не нуждается, может идти самостоятельно со скоростью до восьми узлов. Басистый разрешил эсминцу следовать своим ходом. Этому благоприятствовала погода — был штиль. К тому же близились сумерки — время, когда торпедоносная авиация противника проявляла повышенную активность. Имея на буксире «Смышлёного», лидеру «Харьков» все равно не удалось бы развить скорость больше восьми узлов, но зато, лишенный маневра, сам он мог стать жертвой вражеской авиации. Думается, командир отряда легких сил принял правильное решение.

Лидер «Харьков» возглавил отряд, корабли легли на курс в юго-восточном направлении с тем, чтобы в зависимости от состояния поврежденного корабля можно было зайти в одну из наших южных баз.

Море успокоилось, было тихо. Но вот раз, второй легла на море рябь, изменившая его цвет: начал задувать зюйд-вест. Примерно к восьми часам «вечера ветер усилился до пяти баллов, меняя направление к весту. Это уже не предвещало ничего хорошего, но корабли продолжали следовать своим курсом. Когда стемнело, командир «Смышленого» донес, что корабль плохо слушается руля. Еще часа через два новое донесение: «Корабль влево не разворачивается». Погода к этому времени совсем ухудшилась, вест-норд-вест задувал уже с силой до семи баллов, на море пять баллов, поднялась пурга, снизившая видимость до одного кабельтова.

После полуночи командиру «Харькова» было приказано взять «Смышленый» на буксир.

— «Идите на ют, руководите подачей буксира», — коротко бросил Мельников.

Я видел, как он весь собрался, понимая, что предстоит нам нелегкое дело, да еще в такую погоду. Ветер и снег слепили глаза, с каждой минутой увеличивалась качка. «Харьков», развернувшись, совершил маневр для подачи буксира. С первой попытки мы подали на «Смышленый» бросательные концы, но при выборке они оборвались от сильного натяжения. Пришлось делать второй заход, а на все требовалось время. Волны уже перекатывались через верхнюю палубу, качка трепала оба корабля. Мы опять подали бросательные. На «Смышленом» подхватили один из них и начали выбирать проводник, закрепленный за огон стального троса.

Со «Смышленого» кто-то, невидимый из-за метели, прокричал в рупор:

— Трос показался из воды!

И вдруг подошла огромная волна, оба корабля накренились в разные стороны, проводник снова лопнул, и трос плюхнулся в воду. Все дальнейшие попытки взять «Смышленый» на буксир не увенчались успехом. Лидер «Харьков» кренило до критической отметки, на юте работать стало невозможно из-за угрозы быть смытым за борт: несколько человек ютовой команды были сбиты с ног волной и получили серьезные ушибы. Командир Шегула доносил: переборки не выдерживают, вода начинает поступать в другие помещения, топит первое котельное отделение. И все-таки, благодаря самоотверженным усилиям команды, «Смышленый» продолжал двигаться своим ходом. Лишь к утру, после того, как было затоплено 3-е котельное отделение, корабль потерял ход. При ветре вест-норд-вест в десять баллов и разбушевавшейся пурге «Смышленый» был отдан на милость стихиям.

С рассветом наступила трагическая развязка. В восемь часов семь минут набежавшей волной корабль накренило на борт, и он так и остался лежать. Люди скатывались по корпусу корабля в воду, а эсминец тут же стал погружаться вниз кормой, возвращаясь на ровный киль, затем быстро пошел под воду.

На вздымающихся гребнях волн держалось множество людей. У всех, конечно, еще была надежда на спасение: ведь рядом «Харьков», он поможет! Мельников сразу отдал команду направить корабль к плавающему экипажу с подветренной стороны, чтобы бортом сгладить крутые гребни волн. Мы рассчитывали, что некоторых из находящихся в воде крутая волна забросит на палубу, так как борт «Харькова» входил в воду, и волны перекатывались через нашу палубу. О спуске спасательных шлюпок не могло быть и речи.

Но случилось непредвиденное. Глубинные бомбы со «Смышленого» при большом дифференте стали скатываться с кормы и взрываться в опасной зоне от лидера «Харьков». От сильных гидравлических ударов у нас стали выходить из строя механизмы и приборы. После первого же взрыва из нактоуза вылетел магнитный компас, у рулевого сорвало репитер гирокомпаса. «Харьков» с места не ушел, но и совершить до конца задуманное не удалось. После каждого взрыва на воде все меньше и меньше оставалось людей. Когда бомбы перестали рваться, на поверхности осталось всего несколько человек, из них нам удалось спасти двоих краснофлотцев: сигнальщика Петра Тараторкина и артиллерийского электрика Николая Булыгина.

Более двух часов «Харьков» маневрировал в поиске людей, но спасать больше было некого. На одном из разворотов лидер на полном ходу врезался в гребень волны «девятого вала». Носовая часть не взошла на волну. Огромная масса воды прогнула палубу полубака, образовав трещину. Вертикальные подпоры в кают-компании были согнуты в дугу. В Поти мы следовали только по волне, в такой жесточайший шторм идти против волны было весьма рискованно.

Да, очень сурово обошлась морская стихия с эсминцем «Смышленый» и его славным экипажем. Спасенные нами краснофлотцы Тараторкин и Булыгин после оказания им первой медицинской помощи дорисовали тяжелую картину последних минут корабля.

Не потеряв мужества, командир корабля В.М. Шегула до последнего боролся за жизнь экипажа. Плечом к плечу с ним стоял военком капитан-лейтенант Веперс. И даже тогда, когда корабль повалило на борт и стало ясно, что гибель его неминуема, боевой дух командира не был сломлен. Краснофлотцы «Смышленого» запели «Раскинулось море широко…». Никто не бросил своего поста, пока не последовала команда: «Покинуть корабль!».

Тараторкин до последней минуты находился на ходовом мостике. Корабль начал уже быстро погружаться, когда он подошел к командиру и предложил ему спасательный пояс. Шегула от пояса отказался, крикнул: «Быстрей за борт, через секунду будет поздно!». Он сам остался на ходовом мостике и, конечно, погрузился в воду вместе со своим кораблем…»


Рис. 32. Местоположения затонувших судов и кораблей, погибших в районе Керченского пролива. (По данным справочника «Суда Минморфлота, погибшие в период Великой Отече | Катастрофы в Черном море | * * *