на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



43

Перрон промелькнул, Васильев исчез, поезд набирал скорость. Я с облегчением вздохнула, повернулась и… О ужас! В тамбуре вагона стоял незнакомец в фетровой шляпе. Он смотрел на меня, стараясь не улыбаться, но глаза его смеялись… Ах, эти глаза! Взгляд их был такой же, как у Юдина. Нос, рот такие знакомые, такие до боли родные! Теперь я поверила в Рюи Блаза! Да, на свете действительно встречаются двойники!..

Незнакомец нагнулся. Только теперь я увидела, что чемодан от сильного удара открылся. На пол высыпались мелкие вещи, и из раскрывшейся серебряной шкатулки выскользнули ожерелья. Перепутавшись, лежали гранаты, аметисты, хрусталь…

— У вашего чемодана, очевидно, испортился замок. — Голос его прозвучал знакомо мягко.

Я стояла пораженная, не в силах оторвать взгляда от его рук. Те же пальцы, та же форма руки. Вот этой рукой, да, именно правой, вот этими пальцами он нажал курок…

— Вам нехорошо? Вы ушиблись? — вдруг выпрямившись, спросил он, видимо, удивленный моим безмолвием.

— Я поражена вашим сходством… поражена, — отозвалась я. — До сегодняшнего дня я не верила в то, что существуют двойники!..

— На такое замечание, кажется, полагается обижаться? — спросил он с той непринужденностью, которая была у Владимира. — А я вот ничуть на вас не обижаюсь. Смотрите! Смотрите! — вдруг обрадованно воскликнул он. — Билет-то ваш за чемоданом валяется! А ведь носильщик славный малый! Видимо, сначала он швырнул в поезд вас, потом ваш билет, а уж последним бросил чемодан. Это просто прелесть, а не носильщик! Настоящий Фигаро!.. Вообще это был бы блестящий кадр для приключенческого фильма… Скажите, — с небольшим промедлением спросил он, — вы не актриса?

— Никогда ею не была… — с досадой возразила я, усмотрев и в этом вопросе знакомую развязность. — Из чего вы это заключили?

— Во-первых, по темпу, а во-вторых, по темпераменту действующих лиц… Я думал, что вы поссорились с вашим антрепренером.

— Это мой муж! — отрезала я холодно.

— Му-у-у-у-уж? — Он был поражен.

— Знаете… — Я начала не на шутку злиться. — Я, конечно, благодарю вас за то, что вы были столь услужливы и любезны, но ваши вопросы совершенно неуместны… Не спрашиваю же я вас о той даме, которая, сидя с вами за столиком в буфете, уничтожала одно пирожное за другим!

— А почему не спрашиваете? — улыбнулся он. — Я скажу: это моя жена. Она страшная сладкоежка, и пирожное для нее — высшее наслаждение в жизни. Она провожала меня… Кстати, она балерина… Отчего это вы на меня так строго смотрите и почему такую важность на себя напускаете?.. Это так вам не идет… Ведь вы в жизни совсем другая: простая и естественная… Хотя, правда, мне удалось заметить, что вы романтик. Вас почему-то удивляет мое сходство с кем-то. Почему? Ведь в жизни сходство встречается между людьми очень часто, а вас это поразило. — И продолжая вслух давать мне характеристику, он в то же время не переставал добросовестно собирать на полу вещи. Он делал это так просто, уверенно и спокойно, словно ему был не только знаком мой чемодан и попадавшиеся под руку вещи, но и сама я помогала, стараясь на него не смотреть…

«Владимир! Владимир! — взволнованно отбивало мое сердце, — может ли сходство быть более разительным?..»

Я решила крепко взять себя в руки, призвав на помощь разум, а он находил между тем все новые и новые общие черты между умершим и живым.

Проводник, видя, что его помощь не нужна, ушел.

Наконец все вещи были собраны. Чемодан заперт. Держа его в руке, незнакомец сказал:

— Пойдемте! Я провожу вас на место.

Когда мы вошли в вагон, оказалось, что нас там давно ждали. Сцену, разыгравшуюся на перроне вокзала, видели все, и теперь десятки любопытных глаз устремились на дверь. Меня осматривали, оценивали, осуждали…

Незнакомец, уложив на полку чемодан, стоял в нерешительности.

«Вот, — мелькнуло в уме, — как прав был Ника! Как он сказал: „Тебя только пусти одну…“ Так точно и вышло! И почему это я, несчастная, всегда попадаю в какие-то скандальные истории?! Вот сейчас незнакомец назовет себя, и „вагонное знакомство“ состоится. Какая пошлость! Вот то, что мама называла „уличным знакомством“… И это на глазах всего вагона. Со всех сторон на меня уставятся благонравные рожи, и я буду для всех неприличной женщиной, ищущей приключений!» — говорил во мне один голос, а второй смеялся над первым: «Что это такое — уличное знакомство? И в какой мере „стена дома“ может оградить от знакомства с нестоящим и непорядочным человеком? А если так рассуждать, то, значит, каждый выходящий на улицу человек сразу делается неприличным. И где теперь существуют „великосветские салоны для знакомств“? И с каких это пор ты стала вспоминать слова своей матери?.. Ведь это всего-навсего только твоя трусость перед этим человеком, к которому тебя непреодолимо тянет!»

«Глупости! — оборвала я сама себя. — Еще этого не хватало!»

— Благодарю вас! — как можно суше сказала я, не глядя на незнакомца. — Благодарю вас! Вы были очень любезны, я причинила вам много хлопот…

Да, я боялась встретиться с ним взглядом. Меня влекли его глаза, его голос, его манеры, весь он, неожиданный, чужой, неизвестный и вместе с тем знакомый сердцу, бесконечно близкий…

Я отвернулась, делая вид, что устраиваюсь на месте, и ему не оставалось ничего более, как поклониться и уйти.

Но как он это сделал! В легком, непринужденном наклоне головы были и почтение, и какая-то небрежность. Он исчез за дверью, а я наконец села и со вздохом облегчения окинула взглядом купе. Слава Богу! Оба верхних места не заняты, и у меня только одна соседка внизу напротив: дама средних лет в пестром фланелевом халате. Есть такие люди, что едва влезут в вагон, так уже скорее ложатся. К таким пассажирам принадлежала и моя соседка. Наверное, она за два месяца до отъезда бегала с красным и потным лицом по мануфактурным магазинам, выбирая в «поезд, на халат, чтобы шло», потом за месяц до отъезда выбирала портниху, «чтобы подешевле и помодней сшила», потом бегала по примеркам, расстраивалась, что «пуговицы не идут», и наконец села в поезд, поскорее «вперлась» в этот злосчастный халат и теперь лежит с таким выражением лица, словно корова на пастбище, пережевывающая жвачку.

«Квашня противная в пестрой фланели!» — окрестила я мысленно соседку и отвернулась к окну. Но штора была спущена предупредительной рукой Квашни, и на шторе передо мной блестели синевато-серые, немного холодные насмешливые глаза… «Наверное, он едет в нашем вагоне», — подумала я и тотчас ощутила радость от этой мысли. Некоторое время сидела тихо, пораженная своим волнением…

Оттого что я собирала по полу вещи, руки были грязны. Я достала мыло, полотенце и открыла дверь купе. Мужчина, стоявший у окна обернулся. Это был он.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Я так и думал: должны же вы выйти!.. После вашего холодного «благодарю вас» я не решался постучать в дверь купе. А так хотелось пойти с вами в вагон-ресторан, ну конечно, я уже заранее знаю, вы ничего не хотите. Но кофе, стакан кофе, его всегда можно выпить, правда?

Он буквально забросал меня словами, и мне совершенно ясно было одно: он рад видеть меня после каких-нибудь десяти минут разлуки. А пока я молча стояла перед ним, он, не прося разрешения представиться, быстро проговорил:

— Меня зовут Казимир Владиславович. — И прибавил известную польскую фамилию.

Тут я спросила:

— Вы не певец?

— К сожалению, нет. Многие почему-то так думают. Мой голос звучит певчески только в разговоре, но пою я дилетантски, а вот по классу рояля кончил консерваторию. Но моя основная профессия очень редкая, я японолог, вообще лингвист: французский, английский, итальянский, немецкий и трудный китайский — все имею в научном запасе. Сейчас еду в Москву по вызову. Наверное, буду работать при дипломатическом корпусе переводчиком. А вы?.. Скажите же скорее о себе. — И он от нетерпения даже коснулся моей руки.

— Я Красовская Екатерина Александровна и — должна вас разочаровать — ничего не кончила, не имею не только научного багажа, но даже какого-либо оконченного образования. Хочу вас попросить об одном одолжении: коли нам уж пришлось познакомиться, то я не хотела бы касаться моей жизни. В ней нет ничего любопытного. Словом, меня обо мне не расспрашивать. Хорошо?

— Я согласен на любые условия, лишь бы вы не лишили меня своего общества… Мойте руки, я подожду вас, и мы пойдем пить горячий кофе.

— И не только кофе, — возразила я. — Знаете, при плохом здоровье меня всегда спасает аппетит. Вот и теперь: я поволновалась на вокзале и с удовольствием поужинаю, но… если хотите, чтобы мне было с вами просто и легко, то слушайтесь и впредь. В ресторане я американка и плачу за себя.

Он улыбнулся, пожал плечами и, видимо не найдя слов, кивнул в знак согласия головой.


предыдущая глава | Жизнь некрасивой женщины | cледующая глава