Мой главный труд есть я.

Для этого я создан.

Для этого я в мир явился!

Так говорил нам Джерард,

кроткий Джерард Мэнли Хопкинс.

Перст судьбы

велел ему писать стихи и прозу.

Хотя, конечно, Хопкинс мог подвинуть

надменный этот перст и заниматься

другим свободным делом:

в крови у нас таится десять тысяч

возможных вариантов разных судеб.

…когда б у Бога некий судмедэксперт

мог взять обычный отпечаток пальца,

тем отпечатком был бы человек.

Ты только появляешься на свет,

тебя Он тут же метит беспощадно:

касается бровей или ресниц,

пока кричит от боли роженица,

и акушерка лается с врачом

(им в это время, в общем, не до Бога).

И вот ты опечатан, как сосуд,

тебя лелеют, тискают, ласкают,

того гляди — прикосновение сотрут.

Действительно, его всегда стирают.

И ты, взрослея, тщишься вновь найти,

как будто в том была прикосновенье

инструкция о жизненном пути,

маршрут прямого верного движенья.

Но Бог, не так он прост, чтобы написать:

иди туда и сделай то и то-то.

Ты сам едва ли был бы рад

играть марионетку-идиота.

Младенческое трогая лицо,

Господь шептал слова благие:

В тебе течет река отцов,

но берега ее другие.

Я дал тебе неповторимый образ.

Носи его, не подражая прочим.

Судьбы иной не находи:

не путай карты, не сыграв хоть раз.

Но если ты рискнешь и все же

смешаешь несколько колод,

то знай, что в каждой капле крови

все целое твое живет.

И даже если ты сойдешь с пути…

тебе с него до смерти не сойти.