4

Инспектор, полковник Мигель Сегура, обвел взглядом комнату. Его взгляд остановился на представителе Гражданской Охраны.

— Что–нибудь еще?

— Сеньор полковник, я не знаю, сколько их здесь было. Я даже не знаю, как они проникли сюда. Они просто появились передо мной. Их было по меньшей мере шестеро.

— Похоже, что, он говорит правду, — подтвердил один из помощников полковника. — Ведь они должны были спустить сейф вниз и унести его.

— Хорошо, Рауль. Продолжай, — это уже относилось к охраннику.

— Я боролся, как только мог. Но их было слишком много. Они избили и связали меня. Когда я очнулся, сейф исчез.

Полковник поглядел на него подозрительно. Он вспомнил про разбитое окно.

— Они разбили окно. Как? Почему? Они не могли сделать это так, чтобы ты не услышал. Но даже если и смогли, то зачем? Ведь сейф слишком велик, чтобы протащить его через окно.

— Сеньор полковник, — проникновенно сказал охранник. — Я не знаю. Это так похоже на работу дьявола.

Полковник глубоко вздохнул.

— Если бы не тот факт, что сейф был найден в парке, я бы вряд ли поверил бы твоим словам.

В комнату вошел другой помощник. Инспектор посмотрел на него.

— Ну?

— Клерк проверил бумаги, лежащие в сейфе. Недостает очень немногих.

— Ну?

— Они похитили только документы следствия по делу агента Секции «G» и его компании.

Полковник покачал головой и взглянул на охранника.

— Откуда, ты сказал, они появились? Дверь, предположительно, была закрыта изнутри, но ты сказал, что они неожиданно появились перед тобой.

Предмет допроса взмолился:

— Сеньор полковник, я не знаю. Дверь была заперта. Это выглядело, как будто они сошли с небес.

Полковник Мигель Сегура был главным инспектором Секретной Полиции Нуэва Мадрида. Ходили слухи, что он достаточно влиятелен, чтобы проводить свои вечера за картами с каудильо в президентском дворце. А также попивать шерри, привезенное с Земли и наслаждаться танцовщицами фламенко, причем уделяя больше внимания их миловидности, нежели опытности в испанских танцах.

Полковник был в полной форме и его сопровождал только молодой помощник Рауль Добарганес.

Доктор Хорстен до сих пор находился в номере Лорансов и все происходившее в равной мере относилось также и к нему. Все сидели в креслах. Только Елена, расположилась на коврике среди игрушек и с интересом глядела на молодого человека.

Двое полицейских офицеров неуклюже поклонились. Пьер Лоранс вскочил, прижав руки к груди.

— Я признаюсь, я позволил себе вчера лишнее.

— Лишнее? — инспектор посмотрел на него.

— Да, лишнее. Я никогда раньше не был на этой варварской планете. Везде полиция. Я не могу говорить неискренне. Я хочу умереть.

Он твердо сжал губы и выпрямился.

Марта заплакала.

Елена даже не повернулась. Она продолжала смотреть на лейтенанта, стоящего в трех футах от нее.

Доктор Хорстен бесстрастно осматривал окружающих. Полковник взглянул на своего помощника. Тот пожал плечами. Тогда полковник снова перевел взгляд на повара:

— Итак, в чем вы сознаетесь?

— Я оскорбил эту погруженную во мрак, возможно погибающую от голода планету. Эта пища, этот повар, это отсутствие таких простейших вещей, как угри или огурцы. Это…

Инспектор сделал ему знак остановиться.

— Может быть, вы присядите, сеньор Лоранс? Это очень серьезное дело.

На висках Пьера вздулись жилы.

— Не надо, Пьер. Пожалуйста, сядь, — стала успокаивать его Марта. — Тебя никто не хотел оскорблять. Мы должны послушать, что нам скажет сержант Как–там–его–зовут. Никто не станет тебя арестовывать, Пьер.

Когда Пьер снова опустился в свое кресло, полковник начал:

— Дорогие гости Фаланги…

— Мне кажется, вы очень милый, — сказала Елена. Но сказала она это лейтенанту Добарганесу.

Лейтенант почувствовал, что покраснел.

— Черт возьми, вы даже краснеете очень мило, — сказала Елена.

— Елена, перестань сейчас же, джентльмен хочет что–то сказать. — Марта улыбнулась инспектору.

— Продолжайте, пожалуйста.

Инспектор Сегура открыл рот, затем снова закрыл его. Через несколько секунд он начал заново. Он сказал Пьеру Лорансу:

— У нас полная свобода, сеньор. У нас наиболее стабильная социально–экономическая система. Все счастливы. Каждый находится на своем месте. Те, кто должны управлять, делают это. Те, кто волей судьбы оказались слугами — служат. Многие ли члены Объединенных Планет могут сказать о себе то же самое?

— По–моему, это звучит очень славно, — кивнула Марта.

— Тогда зачем вы привели сюда столько копов? — возразила Елена.

Полковник и его помощник одарили его долгим взглядом.

— Да, — пробормотал Дорн Хорстен, — это интересная точка зрения. Устами младенца, как известно, глаголет истина.

Его глуповатое лицо казалось теперь задумчивым. Он продолжал:

— Я думаю, здесь можно провести историческую параллель с тем, что происходило на Земле несколько веков назад. Страны, которые на каждом углу кричали о своей приверженности к миру, добру и порядку, имели самые большие армии и самую многочисленную полицию. И наоборот, Нидерланды, или страны Скандинавии, например, не нуждались в подобной декларации, так как имели маленькие полицейские силы.

Когда инспектор продолжил, в его голосе появилась нотка раздражения.

— Простите меня. Мы, кажется, немного отклонились от темы. Я должен объяснить вам причину своего появления. Прошлой ночью было совершено преступление. Особенности этого преступления заставляет думать, что в нем замешаны инопланетники. Вы — инопланетники, одни из немногих, зарегистрировавшихся по соседству с местом преступления, и вы прибыли вчера с Земли, замешанной в этом преступлении.

— Мать Земля? — потрясенно пробормотал Пьер.

— Да, в последнее время до нас доходят слухи, что Мать Земля удивительно переменилась. Итак, ваша гостиница находится всего в миле от места, где совершено преступление, и вы прибыли с Земли.

Доктор Хорстен сказал задумчиво:

— Преступление… Когда оно произошло, мой дорогой инспектор?

— Почти точно в 23.00, — ответил инспектор.

Ученый попытался вспомнить:

— Мне кажется, что у меня нет… Как там говорили в криминальных фильмах по Три–ди?.. Нет алиби.

Инспектор посмотрел на своего помощника. Тот старательно записывал разговор. Елена продолжала следить за ним пристальным взглядом.

— В 11 часов, прошлой ночью, вы были у нас в комнате. Вы ужинали вместе с нами, — напомнила Марта.

— Да–да! — произнес Лоранс, вставая.

— Вы правы, — сказал Хорстен.

— Я ужинал вчера с семьей Лорансов, — произнес он, обращаясь к инспектору. — Значит, у меня есть алиби. Находясь здесь, я не мог совершить это преступление.

Он снял свое пенсне и протер стекла.

— Я очень люблю криминальные фильмы. Что именно случилось прошлой ночью? Серия убийств? Вооруженное ограбление? Может быть…

— Может быть, они похитили национальное сокровище? — подхватил Пьер Лоранс. — Я представляю себе это. Банда с бесшумным оружием перебила всю охрану и…

Инспектор утомленно закрыл глаза. К этому испанскому выражению агонии оперативники Секции «G» уже начали привыкать.

Но тут вмешался Добарганес.

— Пожалуйста, сеньор Хорстен, все было совсем не так. Сядьте, пожалуйста, — он усадил доброго доктора в его кресло и обернулся к своему начальнику.

Полковник открыл глаза.

— Мне донесли, — сказал он. — Что вы вчера жгли бумагу. Исследование пепла установило идентичность с теми бумагами, которые были похищены. Мне хотелось бы услышать ваши объяснения.

Все, кроме Елены, посмотрели на него. Елена же с самого начала беседы не отрывала глаз от лейтенанта.

Марта сказала:

— Я действительно вчера ночью жгла бумагу.

— Мой дорогой инспектор Соргум… — начал Хорстен.

— Сегура, — быстро поправил его лейтенант.

— Я уверяю вас, — продолжал Хорстен, — что на Земле существует множество различных типов бумаги. И среди них наверняка есть такие, которые дублируют ваши.

— С другой стороны, — демонстрировал свои познания доктор Хорстен, — вы всегда можете допросить миссис Лоранс, используя… скополин… скополамин, вот. Сыворотка правды, а? Уверен, что вы сможете это сделать — вытянуть из нее каким образом она смогла выбраться с четвертого этажа вниз, похитить эти документы, вернуться обратно, и, спасая свою шкуру, сжечь их.

Он посмотрел на Марту:

— Моя дорогая миссис Лоранс, это вполне в духе этих криминальных фильмов. В довершение всего вам нужно было проглотить пепел.

Лицо Марты показывало, что она не понимает, о чем идет речь.

Инспектор встал с кресла. Он был раздосадован из–за того, что зря потерял столько времени. Ведь это мог сделать любой из сотни чиновников, находящихся под его началом. Он уже направлялся к выходу, но тут вмешалась Елена.

Она загородила ему дорогу и с детской требовательностью спросила:

— Что вы сделали с моим дядей Фердом? Вы арестовали его, да? Вы не должны причинять ему вреда.

Инспектор взглянул на своего помощника, который спешил к нему на помощь с другого конца комнаты. Но лейтенант опоздал. Елена уже вернулась к матери.

— Вы не должны трогать моего дядю Ферда! — настаивала она.

— Кто такой дядя Ферд? — спросил инспектор.

— Наверное, она имеет в виду техника для корриды, сеньор полковник. Он прибыл на том же корабле. Сеньор Зогбаум.

— Ах, да, — инспектор улыбнулся ребенку. — Ваш дядя Ферд в безопасности, маленькая сеньорита. Он был под охраной… у вашего друга всю ночь был постоянный караул, сеньорита, — поправился инспектор. — Так что он не мог бежать… быть одним из этих плохих людей. А сейчас, сеньоры, сеньора, маленькая сеньорита, вы должны меня извинить, я вынужден покинуть вас. Служба!

Полковник и его помощник покинули комнату гораздо быстрее, чем обычно.

Вернувшись в номер, Марта сделала жест в сторону «клопа».

Пьер Лоранс достал из кармана складной нож и открыл маленькое лезвие, которое могло служить отверткой и протянул его Елене.

— Алле–оп, — Елена прыгнула вверх. Одна ее маленькая рука держалась за ободок люстры, в то время как другой она орудовала отверткой. Через секунду Елена спрыгнула на пол.

— Готова поклясться, что тот, кто сидит сейчас на подслушивающем устройстве, по меньшей мере удивлен.

Вернувшись в кресла, они посмотрели друг на друга.

Хорстен взглянул на Марту:

— Ты запомнила все протоколы, прежде чем их сжечь?

— Да, конечно.

— Почему ты не выбросила всю золу?

— Потому что скрыть все следы было практически невозможно. Там осталось так мало золы, что определить, какая это была бумага, было бы невозможно. Они пытались взять нас на испуг. Им это не удалось.

— Я надеюсь на это, — сказал Хорстен. — Сегодня, пока Пьер будет занят со своими коллегами, Марта должна сходить в библиотеку и почитать все о законах Фаланги. Это нам может понадобиться.

Елена задумчиво произнесла:

— Особенно законы, имеющие отношение к бою быков, с помощью которого они выбирают своего каудильо.

— Я сделаю это, — сказала Марта.

— Нам нужно действовать быстрее, — сказал Хорстен. — Они продолжают следить за нами. Да и вообще, они могут выкинуть нас с планеты, даже не раскрыв нас как агентов Секции «G».

Лоранс усмехнулся:

— Они не выкинут нас. По крайней мере до тех пор, пока я не задам им завершающее пиршество. Кроме того, они сейчас боятся нас трогать. Я получил приглашение во дворец каудильо и много голов покатится, если со мной что–нибудь случится до того, как каудильо оценит мое искусство… Теперь надо подумать о том, как нам заполучить этих двух подпольщиков из их морозильника.

— Морозильника? — удивленно спросила Марта.

— Из Алказарской политической тюрьмы.

— И что же мы будем с ними делать, когда их вызволим? — спросил доктор. — Мы не знаем, где сейчас их друзья — если у них вообще есть друзья. Вполне вероятно, что они даже не смогут найти место, где смогли бы спрятаться.

— А почему бы и не здесь? — предложила Елена.

Доктор Хорстен задумчиво сказал:

— Это не так просто. Сегодня Пьер ходил покупать местную одежду. Он приобрел три костюма, которые очень похожи на форму коридорных. Большинство фалангистов среднего роста. Хорошо, мы освободим этих двоих заговорщиков и спрячем их в номере Пьера.

— Сначала мы должны их одеть. Если появится полиция, они смогут уйти в виде официантов с подносом или с чем–нибудь еще. Кто станет обращать внимание на коридорного?

— А как насчет настоящих коридорных? — скептически сказал Пьер.

— Здесь четыре комнаты, включая ванную. Мы можем перемещать их из комнаты в комнату, в туалеты, в конце концов, спрячем их под кровать. Марта может не желать, чтобы горничная убирала ее кровать, или даже вообще заходила в ее комнату. Так что мы сможем спрятать их в комнате Марты. Я думаю, мы сможем провернуть это дело, — заключил Хорстен.

— Прямо как в «Похищенном письме»^[14] — пробормотал Пьер.

— У нас нет другого выхода. Но если ты можешь предложить что–нибудь получше… — сказал Хорстен.

— Как мы проберемся отсюда в тюрьму? И как мы вернемся с ними обратно? Кстати, как их зовут? — обратился к Марте Пьер.

— Бартоломью Гверро и Хосе Ходжос, — ответила Марта и добавила: — Пожалуй, я смогу найти в библиотеке план этой тюрьмы.

— А заодно и план электростанции, питающей Нуэва Мадрид, — добавил Хорстен.

Полковник Сегура, проделав весь путь с фонариком, оказался в маленькой комнате. Он осмотрелся и даже опешил от удивления — в комнате царил хаос.

После осмотра места происшествия полковник вернулся в комнату, где под охраной Рауля Добарганеса находилось двое испуганных людей. Это были электрики отеля.

— Вы арестованы, — равнодушно бросил им полковник. — Возможно, вам будет предъявлено обвинение в саботаже. «Посада» находится под особым наблюдением. Секретная Полиция должна наблюдать за инопланетниками, и вы это прекрасно знаете.

— Если вы сознаетесь, для чего сделали это и выдадите своих сообщников, то смягчите свое наказание, — продолжал Сегура.

Техники покачали головой и безнадежно уставились в пол.

— Весь свет в здании погас и все электроприборы перестали действовать. Какую цель вы преследовали?

Один из техников начал что–то говорить, но осекся.

— Повтори–ка мне свою сказку… предатель, — сказал полковник.

— Я не предатель. Сеньор полковник, клянусь святыми небесами, все было как я говорю. Странный крутящийся предмет проник через дверь. Он медленно двигался и кружился. Я был как будто загипнотизирован. За всю свою жизнь, сеньор полковник, я никогда не видел такой странной вещи. Я был парализован. Эта штука покружилась по комнате, вернулась обратно, и…

— И ударила тебя в голову, дурак, — презрительно сказал полковник.

— Да, сеньор полковник, — потеряно произнес техник.

— И когда ты очнулся…

— Когда я очнулся, в комнате был бардак. Все, что можно разбить, было разбито.

Презрительная усмешка не сходила с лица полковника. Он взглянул вверх.

— Так. А как насчет того устройства под потолком? Достать до него можно только с помощью лестницы. И ты хочешь уверить меня, что группа саботажников проникла в отель и пронесла с собой лестницу?

— Нет, сеньор полковник, — пробормотал техник. — Я не знаю.

— Зато я знаю, — сказал полковник. — Все эти твои кружащиеся штуки — это попытка скрыть реальные факты. А факты вот какие: группа саботажников проникла через дверь. Ты был сообщником и вы вместе устроили этот бардак.

— Нет… нет.

В комнату вошел еще один полицейский. Он подошел к Раулю Добарганесу и прошептал ему что–то на ухо. Полковник вопросительно взглянул на своего помощника.

— Сеньор полковник, во всем городе отключено электричество. Полнейшая темнота. Освещен только дворец каудильо, но у него автономная электро станция.

Полковник посмотрел на него, как на идиота.

— И что, на станции тоже все также разбито?

— Нет, сеньор полковник. Со слов этого человека я понял, что там не имеющий прецедента саботаж.

— Ты сошел с ума! Там же сотня охранников.

— Тем не менее, это так, сеньор полковник.

— Идем быстрее. Madre de Dios! Весь мир сошел с ума! — и полковник стремительно вышел из комнаты.