XI

Закончив расчёты, я вышел наружу и опять тщательно прикрыл за собой дверь, вновь оставив здесь на дежурство своего верного Адмирала. Затем, поднявшись на крышу нашего плавучего дома, я разделся, сложив рядом весь свой арсенал, и занялся хатха-йогой (коврик для асан так и лежал здесь наверху). «Дредноут» продолжал медленно двигаться вверх по течению реки, с севера временами дул лёгкий прохладный ветерок (температура воздуха пока держалась около двадцати пяти градусов тепла), а на тёмно-синем небе появилось много кучевых облаков, которые были редкостью вблизи моря. Постоянно слышались голоса птиц – летающих ящеров здесь уже не наблюдалось, а в воде по-прежнему плескалась рыбёшка всех размеров. Часа через два с половиной наш плавучий дом сделал остановку у неширокого песчаного пляжа правого берега (острова теперь встречались всё реже), собак выпустили на прогулку, а я сделал пробежку вдоль кромки влажного песка. Через полчаса плот по моей команде двинулся дальше, мои люди, свободные от дежурства продолжали отдыхать, и Василий, хотевший было подстрелить показавшуюся из зарослей левого берега крупную антилопу, заколебался и глянул на меня. Я покачал головой: не стоило тревожить понапрасну уставших мужиков, да и моё распоряжение не подходить к левому берегу оставалось в силе. Осторожно заглянув в свою «каюту», я обнаружил, что Наташа ушла в своё помещение, и решил сам прилечь на час-полтора – я, как никто другой, сейчас нуждался в отдыхе. Дверь я на всякий случай закрывать не стал, и Адмирал расположился прямо на пороге, что мне не очень понравилось – если придётся срочно выскакивать наружу, то прежде будет нужно перебраться через него. Впрочем, обстановка оставалась совершенно спокойной, и я ухитрился проспать почти три часа, а проснувшись, ещё некоторое время лежал на своём топчане, прислушиваясь к приглушённым голосам в кубрике. Невольно вздохнув – как-то всё равно чувствовал себя усталым, но разлеживаться было некогда, потому что дело шло к обеду, я поднялся, прошёл на корму, кивнул Александру, сидевшему за румпелем мотора, внимательно осмотрелся, присел на краешек платформы правого борта, где были сломаны ограждения, и осторожно соскользнул в воду. Плавать в реке после недавнего нападения было, пожалуй, несколько рискованно, но я обычно не обращал внимания на такие мелочи – принимать душ или купаться в бассейне тоже может показаться весьма опасным занятием, если не слишком уверенно держаться на ногах… Поплавав минут десять, я вернулся на плот, прошёл в свою «каюту», вытерся большим пляжным полотенцем, неторопливо оделся, а потом тщательно (как обычно) побрился, расчесал щёткой свою чуточку влажную шевелюру и наконец направился в «кубрик», где слышались уже более громкие голоса.

– Николай Александрович! – немедленно заговорил Огнев, поднимаясь со своего топчана, стоило мне лишь показаться на пороге. – У нас тут собаки здорово проголодались, а вся дичь, как назло, показывается только по левому берегу. Если подстрелим – разрешите пристать?

– Ладно! – согласился я, присаживаясь на одну из скамеек подле стола. Пристанем на несколько минут, чтобы забрать трофеи… И вот ещё что! При любой, даже малейшей опасности для жизни разрешаю стрелять без промедления! По всему, что может представлять угрозу!

– Ясно, Николай Александрович! – кивнул мой заместитель. – Пусть только понапрасну не палят – боеприпасов не богато!

Глянув на вопросительно смотревшего на меня Володю, я распорядился ставить воду для картофельного пюре – концентрата ещё хватало, а в сочетании со свежекопчёной рыбой из него получалось совсем даже неплохое блюдо. Доктор тем временем после некоторого перерыва занялся рыбалкой – для него (по моему разрешению) соорудили защиту из обрезков плах, которые заимствовали с уже ненужного наблюдательного поста на крыше сруба. Наш юнга, поставив греться воду, взялся за приготовление овощного салата, и я даже залюбовался тем, как он ловко нарезает острым ножом помидоры, огурцы и зелёный лук – путешествие явно пошло парню на пользу, и теперь он вовсе не казался неуклюжим слабосильным подростком, даже очки носил всё реже…

– Николай Александрович… – заговорил опять мой заместитель, делая одновременно какие-то пометки в своём хозяйственном блокноте. – Я тут хотел предложить вам всем участникам нашей экспедиции по одному проценту золотишка выделить помимо, конечно, тройного годового жалования, а тем, кто на судне остался – по полпроцента… Деньгами, само собой разумеется, не натурой…

– Согласен, Иван Ильич! – рассеянно кивнул я (Огнев, по сути дела, делил шкуру неубитого медведя – золото ещё следовало доставить на судно, а по возвращении – по возможности легально реализовать). – Не забывай также об их доле драгоценных камней!

– Серьёзные суммы набегают! – со вздохом покачал головой Огнев. – Не дай бог – пустятся во все тяжкие…

– Ничего, подготовим как следует наших будущих богачей! – успокоил его я.

– Профилактические беседы проведём, а деньги перечислим на счета не сразу – в течение, скажем, года. Успеют привыкнуть к новой обеспеченной жизни!

Через полчаса мы все, за исключением дежурных, сели обедать – Наташа появилась, когда Володя уже раскладывал салат, и при всех громко чмокнула меня в щёку, что, впрочем, было воспринято всеми окружающими как должное… Салат был, как всегда, хорош, да и пюре с рыбой ему не уступало, но ели вяло и неохотно – усталость от недосыпаний и все тревоги последних часов никому не добавляли аппетита. Поглядывая на невесёлых мужиков (даже будущее богатство сегодня им не добавляло настроения), вконец потерявших обычно зверский аппетит, Огнев сначала лишь сокрушённо качал головой, а потом попросил приготовить меня на вечер тушёную капусту с мясным фаршем (из ещё не добытой дичи) в равных долях…

– Стреляю! – вдруг громогласно объявил Василий, дежуривший на носу, и следом грохнул выстрел – не все даже успели понять, о чём идет речь, и кое-кто подскочил на месте от неожиданности…

– Попал? – отставляя пустую тарелку, ровно спросил я.

– Так точно! – довольно пробасил мужик. – С первого же выстрела завалил! Остановочку надобно бы сделать, Николай Александрович!

– Распорядись, Иван Ильич! – кивнул я заместителю, и тот с готовностью сразу поднялся из-за стола.

– Справятся без вас? – с сомнением в голосе спросила Наташа. – Ещё что-нибудь случится…

– Ничего не случится! – отозвался я, оглядываясь в поисках нашего юнги (он оказался у «камбуза» и запоздало ставил воду для чая). – Василий стрелял в стороны правого берега! Не хотите выпить со мной кофе, Наташа? И, разумеется, открыть к нему по банке сгущённого молока!

– Хочу! – сразу улыбнулась в ответ моя помощница. – Но только у вас! Я сейчас сама приготовлю!

Пришлось мне подняться из-за стола и, в ожидании кофе, выйти на носовую платформу, чтобы взглянуть на охотничий трофей Василия. Мои люди уже успели бросить импровизированный якорь почти у самого берега – в этом месте было достаточно глубоко, но буйная зелёная растительность почти вплотную подходила к воде. Здесь, успев лишь наполовину выйти из зарослей, лежала крупная винторогая антилопа – большой куду.

– Мне помнится, что этот вид предпочитает более сухую гористую местность!

– заметил доктор, остановившись рядом со мной у носовых перил.

– В Южной Африке большой куду нередко встречается и в низменностях, – ответил я и даже невольно вздохнул – жалко было зверя. – Замечательный экземпляр! Пожалуй, в нём килограммов триста – теперь нам хватит его до самых льдов!

– Не любите вы охоту, Николай Александрович! – тут же констатировал врач.

– Как-то странно это выглядит – для такого опытного путешественника! На одних консервах и концентратах долго ведь не протянуть!

Василий и Пётр, тем временем, ловко свежевали добычу – сказывалась многомесячная практика, а Огнев стоял рядом с ружьём в руках и внимательно поглядывал в сторону береговых зарослей: никакой на этот раз беспечности – после ряда опасных происшествий мои люди стали намного осторожней.

– При необходимости я не церемонюсь! – отозвался я, продолжая наблюдать за разделкой туши (зрелище не слишком приятное, но здесь требовались мои указания – что пойдёт в котёл, что на сковородку, а что в коптильни). – Тут ты в курсе, Олег Сергеевич!

– То, что вы сорви-голова, каких ещё поискать, я сразу приметил! – покачал головой врач. – Вот только риску неоправданного сколько! Ладно ещё на медведя с ножом, да на носорога с жердью – там соответствующая ситуация сложилась… Но сколько раз вы только на моих глазах ходили врукопашную на целые орды дикарей! А ведь достаточно было лишь несколько выстрелов дробью!

– Рано или поздно в стволе вместо «бекасинника» окажется разрывная пуля и дело закончиться трагедией, – отозвался я. – Всё же это их мир, Олег Сергеевич. А мы здесь лишь гости.

– Эх, все бы так рассуждали! – вздохнул Козырев. – Я ведь, Николай Александрович, на двух локальных войнах побывал – нагляделся всякого!

– Знаю, – кивнул я и усмехнулся. – В курсе так же, как ты под ураганным огнём «Васильков» («Василёк» – 82-мм. армейский автоматический миномёт – прим. автора) из местного пруда рыбку дёргал! От санчасти отстал?

– Был такой эпизод… – чуть смущённо сказал врач. – Мне по хозяйственным делам пришлось отлучиться, вот и оказался с ещё необстрелянным взводом… К слову сказать, Николай Александрович, там большая водопропускная труба была – в неё ребята забились, а я с краешку пристроился – глубина прямо здесь начиналась и течение приличное в нашу сторону… Всего и дел то было, как ловить глушённую от взрывов в воде рыбу голыми руками… Кто же знал, сколько нам там сидеть придётся?

– Похоже, что и тебе, Олег Сергевич, чёрт не брат… – оглядываясь на окликнувшую меня Наташу, проговорил я. – Да! К рыбалке, скажи пожалуйста, отчего так охладел?

– Так неинтересно здесь после моря-то, Николай Александрович! – ответил Козырев, принимая с берега из рук Василия крупные куски мяса. – Рыба вся одна и та же идёт!

– Постарайся уж для наших мужиков! Да и сам теперь не скоро до рыбалки дорвёшься – дней через пять-шесть ко льдам подойдём, – внимательно разглядывая очередную часть антилопы переданную с берега сказал я, а потом окликнул нашего юнгу. – Володя! Займись-ка вырезкой подкожного и нутряного сала. Как сделаешь – в котёл и на слабый огонь для вытапливания. Потом возьмёшь стерильный бинт, сложишь в два-три слоя и процедишь жир через него в одну из стальных фляжек.

– Сделаем, Николай Александрович! – кивнул паренёк.

– Смалец хотите приготовить, Николай Александрович? – услышавший моё распоряжение с берега, спросил Огнев. – Если в него чесночку да перчику прибавить – отличная вещь получится!

– Понял, Володя? – усмехнулся я. – Процедишь в две фляжки: одну оставим для жарки, а в другую добавишь тёртого чесноку и немного сухих приправ. А вы, мужики, с разделкой давайте поживей – задержались мы в этом опасном месте!

Через несколько минут возня с тушей была закончена (собак накормили до отвала прямо на месте), мясо вместе со шкурой погружены на плот, и мы наконец смогли отправиться дальше. Выбрав пару неплохих кусков вырезки, я поручил доктору (он пока так и не спешил браться за рыбалку) мелко порезать их и сложить в свободный котёл. Распределив оставшееся мясо – что-то сразу заложили в коптильни, а что-то подвесили на лёгком ветерке под навесом, я было направился в свою каюту, где меня ждала Наташа с остывающим кофе, но меня почти сразу окликнул Александр, которого только что сменил на румпеле мотора Сергей и доложил, что последняя канистра старого топлива подходит к концу. Распорядившись взять для начала из нашего основного запаса горючего десять тридцатилитровых канистр (примерно на двое суток непрерывной работы мотора), я наконец смог пройти в своё помещение.

– Сегодня для вас выдался какой-то хлопотливый день! – заметила Наташа, разливая по кружкам кофе, когда я присел на свою скамейку. – Дальше, наверное, забот станет ещё больше?

– Скорее всего, – даже вздохнул я, а потом устало улыбнулся. – Не такое это простое дело – водить экспедиции по чужим мирам…

– И ещё вывозить такие богатства! – подхватила моя помощница, которая устроилась было напротив меня, а потом оглянулась на окно и передвинулась в угол. – Знаете, мне и Вове будет очень непросто правильно распорядиться такими большими деньгами… Поможете, Николай Александрович?

– Конечно, – думая о другом, отозвался я, а потом, вернувшись к действительности, добавил. – На деле, Наташа, денег будет, скорее всего, гораздо больше, чем вы себе можете сейчас это представить.

– Очень хорошо, Николай Александрович! – улыбнулась в ответ девушка, и было совершенно очевидно, что её сейчас меньше всего интересуют деньги.

– Я могу представить себе очень значительные суммы! Правда, я сильно сомневаюсь, что они мне когда-нибудь понадобятся…

Мне подумалось, что у девчонки есть все основания так считать – расстаться с ней добровольно я уже не мог и, весьма вероятно, дальнейшее развитие наших отношений (как она сама недавно выразилась) – лишь вопрос времени… Однако моя помощница, вероятно решив, что последняя фраза прозвучала излишне самонадеянно, почти сразу заговорила опять:

– Мы же с вами очень скоро отправимся в следующую экспедицию, и у Ивана Ильича даже есть какие-то предложения…

– Наташа, вам разве не хватило впечатлений от нынешнего путешествия? – чуть улыбнулся я, добавляя в свою кружку кофе из котелка. – Помниться, как-то однажды я уже сказал вам, что в моей жизни не было заурядных экспедиций.

– Боюсь теперь заскучать без неожиданных нападений чудовищ и туземцев!

– весело рассмеялась она. – В конце концов, хорошо то, что хорошо кончается!

На корме вдруг смолк мотор – дело достаточно привычное, но я насторожился и прислушался, а моя милая собеседница с беспокойством глянула на меня. Почти сразу мы услышали, как Сергей дёрнул несколько раз пусковой шнур и тут же отозвался на вопрос Огнева, спрашивающего, не бросить ли якорь. Выпив кофе, я поднялся, чуть улыбнулся Наташе, которая сразу встала вслед за мной, и вышел на корму в сопровождении девушки. Сергей, увидев меня, сокрушённо покачал головой и ещё раз дернул шнур стартера. Почти сразу я услышал едва уловимый, но очень неприятный скрежет внутри двигателя – очень плохой признак.

– Что случилось? – спросил мой заместитель, тоже выйдя на корму. – Серьёзная поломка?

– Похоже, что так… – даже несколько озабоченно отозвался я. – Судя по звуку «полетел» коленвал.

Сергей принёс со склада ящики с инструментами и запчастями, а потом с помощью подошедшего Петра снял мотор с транца и уложил его на плахи кормовой платформы; я тем временем натянул новые перчатки… На то, чтобы снять стартер, маховик, систему зажигания (ЭЗС), карбюратор, блок головок и отсоединить от картера цилиндры (выполненные в виде единого блока) у меня ушло почти полчаса. Потом примерно столько же я разбирал картер и извлекал из него коленчатый вал (кое-какие детали пришлось выпрессовывать прямо по ходу дела). Кривошипно-шатунный механизм находился в очень плачевном состоянии, не лучше выглядели и днища поршней, покрытые сильным нагаром, и только лишь внешний вид зеркала цилиндров внушал некоторый оптимизм.

– Ну как? – осторожно спросил мой заместитель. – Много работы?

– К ужину управлюсь… – вздохнул я, оценивая «фронт» работ. – Если не обнаружатся ещё какие-нибудь проблемы…

Замена коленвала (для двухтактных двигателей он зачастую представляет собой неразъёмное соединение с кривошипами) в походных условиях очень непростая задача, и эту работу почти невозможно выполнить без специального оборудования с надлежащим качеством. Но моторемонтных мастерских, к сожалению, поблизости не наблюдалось, и я принялся за дело сам. Наташа поначалу сидела рядом, поставив на кормовую платформу скамейку из моей «каюты», но потом пришёл Володя, уточнил блюда на ужин и попросил сестру помочь. В чём могла заключаться эта помощь, было для меня не совсем ясно – Наташа давно ничего не делала на «камбузе» сама (исключение здесь составлял лишь кофе для нас с ней). Правда, она очень успешно распределяла все виды кухонных работ между моими подчинёнными, которые день ото дня слушались её всё охотнее… Вместе с коленвалом (в сборе) я заменил поршни с компрессионными кольцами, что повлекло за собой смену поршневых пальцев, а потом и пары подшипников, нескольких сальников и, конечно, всех уплотнительных прокладках на плоскостях разъёмов деталей картера, цилиндров и блока головок. Потом я промыл всю топливную систему, отрегулировал предварительно карбюратор, проверил угол опережения зажигания (после установки ЭЗС и маховика), на всякий случай поставил новые свечи и даже сменил мембрану и фильтр в топливном насосе. Двигатель вернули на транец, и Сергей принялся заводить его – дело это теперь было непростым, потому что в топливную смесь пришлось добавить масла – после замены стольких деталей мотор нуждался в «обкатке». «Вихрь» завелся примерно с тридцатой попытки, и мы дали ему поработать на холостом ходу минут сорок – за мотором остался приглядывать Пётр, сменивший Сергея на корме, а мы с последним отправились ужинать.

Основное блюдо на этот раз было представлено тушёной капустой с большим количеством мелко нарезанного и сваренного мяса антилопы (и то и другое находилось примерно в равных долях). Получилось очень даже неплохо, и порции на тарелках исчезали с пугающей быстротой, а стопка лепёшек (шли вприкуску) таяла прямо на глазах, несмотря на то, что всё это было приготовлено на топлёном жире антилопы, имеющем очень непривычный вкус.

– Теперь двинемся дальше, Николай Александрович? – поинтересовался мой заместитель, когда Володя разливал чай. – По звуку движок вроде бы теперь в порядке!

– Да, плывём дальше до очередной поломки… – устало отозвался я, с сомнением разглядывая стоящую передо мной банку со сгущёнными сливками (как-то не слишком хотелось сладкого) – Наташа, опередив меня, тут же без колебаний открыла её консервным ножом. – Половина речного пути ещё впереди…

– А там предстоит возня с трактором, – очень не вовремя вставил наш доктор.

– Если его вообще удастся найти…

– Ну, с трактором пусть возятся наши механики! – заметил Огнев. – Это уж никак не занятие для начальника!

– У нас всё самое трудное на начальнике, – ответил на это Козырев. – Я вот всё чаще кажусь себе совершенным бездельником! За что только такие деньги получать собираемся…

– За компанию, Олег Сергеевич! – усмехнулся я. – Будет тебе переживать! В хорошей экспедиции почти как в правильной семье – каждый делает то, что умеет лучше других.

– Да вот я и смотрю, Николай Александрович, что вы всё умеете лучше любого из нас, – покачал головой врач. – И в итоге работаете больше всех!

Выпив чаю, я отправился отдыхать – день выдался какой-то утомительный. Пройдя на корму, я скомандовал Петру дать передний ход (на носу Василий тотчас выбрал якорь) и, установив требуемые обороты (что-то около двух с половиной тысяч в минуту) рукоятью газа, пошёл в свою «каюту».