Глава 29

Москва. Весна 2014-го.

С чего начинается расследование каждого преступления, особенно громкого и резонансного, за которым пристально следят сотни облеченных властью людей? Во-первых, с формирования следственной бригады и назначения руководителя, который берет на себя подготовку рабочего процесса. Сбор и получение исходной информации. Четкое формулирование задач, которые должны быть решены. Установление последовательности, в какой эти задачи будут решаться. Выбор приемов, которые обеспечат решение поставленных задач. Определение технических средств, необходимых в работе следственной бригады. Решение вопроса об использовании информации, которая получается негласным путем. Уточнение сил и средств, которые могут быть включены в состав следственной бригады. Установление участников следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий. Определение времени и места производства намеченных действий. А так же составление плана производства следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий.

Вот как много должны сделать блюстители закона, прежде чем начнется реальная работа, во время которой каждое действие следователя, оперативника или иного лица в составе бригады должно подкрепляться документом. Допрос свидетелей — бумажка. Осмотр места происшествия, трупов, предметов и помещений — бумажка. Назначение судебно-медицинской экспертизы — бумажка. Если необходима выемка документов — бумажка. Назначение дополнительных экспертиз (взрывотехнических, пожарных, инженерных или материаловедческих) — бумажка. Задержание подозреваемого — бумажка. Установление личности задержанного (если таковой имеется) — бумажка. Личный обыск подозреваемого — бумажка. Обыск по месту жительства предполагаемого преступника, осмотр места задержания и новые экспертизы, процессуальное закрепление информации, которая получена в ходе оперативно-розыскных мероприятий, наложение ареста на имущество, работа с уликами и так далее.

В общем, чем бы следователь ни занимался, необходим документ с печатями и ничего тут не поделаешь, ибо таков закон, и сотрудники, которые были задействованы в работе Особой Следственной Группы при Генеральной прокуратуре РФ, исключением не являлись. Подобно своим коллегам из других структур минимум четверть своего рабочего дня они тратили на бумажки. Половина уходила на саму работу: выезды на место происшествий, допросы свидетелей и пострадавших, проведение следственных экспериментов и прочие необходимые дела. А оставшаяся четверть дня, от двух до четырех часов, кому как повезет, уходила на совещания. И ладно бы это были рабочие совещания. Как правило, там все проходило быстро, руководитель принимал информацию и давал каждому задание. С этим все понятно. Но помимо них имели место ежедневные совещания вне плана, которые проводили контролирующие и надзирающие лица, коих было очень много. И каждый считал своим долгом дать работникам ОСГ ценные указания и замечания, а потом поделиться собственным опытом, проверить правильность заполнения и оформления документации, и в конце выразить свое неудовольствие медленными темпами расследования.

Однако, это отступление от основной темы, к которой необходимо вернуться.

После налета террористической бригады под названием "Дружина" на ресторан "Барин" и появления в интернете кадров с места происшествия, это дело, разумеется, было передано ОСГ. А затем в здание, где временно располагалась особая группа, началось паломничество высокопоставленных чиновников, депутатов, генералов, правозащитников и доверенных лиц президента, и все они по очереди, с чувством, с толком, с расстановкой выносили следователям остатки мозгов. Так прошли три дня, а на четвертый, ровно в полдень, в ОСГ заявился очередной разгневанный посетитель, заместитель генерального прокурора Яков Владиленович Менеш, и сразу же собрал весь не успевший пообедать личный состав группы в тесном и душном актовом зале. Ну и, как водится, вместо того, чтобы дать сотрудникам возможность спокойно работать, начал их распекать.

Офицеры МВД, военные и представители спецслужб, сборная солянка из различных государственных структур, понурившись, слушали высокопоставленного начальника, пытались оправдаться, получали новую порцию оплеух и снова замолкали. Все они устали и многие не покидали работу уже несколько суток. Однако сотрудники были вынуждены терпеть, ибо держались за свою профессию. Кто не держался — счастливчики, давно уже сбежали на вольные хлеба или, если имели такую возможность, отмазались от работы в ОСГ. Такой вот негативный отбор и если смотреть по факту, то группа, которая должна была стать лучшей, оказалась сформирована из тех, кем начальство не дорожило. Обычное дело — хорошие работники нужны на местах, а негодные и неопытные отправлялись подальше. И среди таких людей оказался майор юстиции Михаил Александрович Хованский, которому руководитель ОСГ генерал-майор Тачин уготовил роль мальчика для битья.

Неприятно, унизительно, паршиво и мерзко. Да вот только деваться Хованскому было некуда, и тут все ясно. Волосатой лапы наверху у него не имелось. Связей и богатства он так и не нажил. ФСБ после неудачной операции вблизи Новой Мцхеты он уже был не нужен. А врагов, людей, которых майор посадил за решетку, у него хватало. Поэтому Михаил Александрович был терпелив, на оскорбления не отвечал, старался держаться как можно незаметнее и выполнял все мелкие поручения, которые на него скидывали. А еще он считал дни до пенсии и думал о том, что ему вместе с семьей придется уехать в провинцию, купить домик по средствам и посадить огород, а иначе не выжить.

Впрочем, были в его жизни и положительные стороны. Он перестал думать о карьере, и это его изменило. К чему напрягаться на работе, если конец уже предрешен, еще год и он гражданский человек? Зачем бояться начальства, если оно наплевало на тебя и поставило на твоей судьбе крест? Эти вопросы не раз возникали в голове Михаила Александровича, и он отвечал на них просто и незатейливо. Вы наплевали на меня, а я плюю на вас. Моя семья бедствует, а начальники в шоколаде, и я не стану лезть к вам с замечаниями, когда вижу, что вы не правы и идете по неверному следу. Обещанную еще пять лет назад квартиру зажали, гады. Поэтому для меня главное, день до вечера, и зарплату получить, а после хоть потоп. Козлы вы все! Просто козлы! И в тот момент, когда заместитель генерального прокурора в очередной раз, наверное, в десятый, потребовал от генерала Тачина и его подчиненных найти террористов, майор юстиции вспомнил детский стишок из далекого прошлого.

Это вызвало на лице Хованского улыбку, которую к счастью никто не заметил, и он сосредоточился на том, что говорил Менеш, сухопарый пожилой брюнет в дорогом темно-сером костюме с повадками аристократа:

— Безобразие! Какие-то недоноски бросили вызов государству! Раз за разом они отвешивают оплеухи нашим правоохранительным органам, а вы бездействуете! За что вам платят жалованье, господа офицеры!? Как вы смогли дослужиться до того, что оказались в Особой Группе!? Я этого не понимаю! И если в самое ближайшее мы не увидим результатов, то ваша группа будет распущена, а вы отправитесь дослуживать в самые отдаленные уголки нашей необъятной страны! Знаете куда!? Нет! Вы этого не знаете, а я вам скажу! Поедете в Чечню, там Рамзан Ахмадович вам быстро мозги на место вправит и заставит работать, а кто не захочет ехать в горы, пусть пишет рапорт на увольнение! Так что думайте, делайте выводы и занимайтесь делом, а не ерундой! Найдите этих мразей, которые посмели похитить депутата Государственной Думы! Найдите и приведите ко мне!

"Ага! — с ехидством подумал майор, глядя на Менеша. — Сначала развалили систему, и она погрязла в коррупции, а теперь результатов требуете. Ладно, гопников каких-нибудь поймать, это мы запросто. Олигарха неугодного, который не думает бежать, посадить, тоже по силам. А умного противника на фу-фу не возьмешь. "Дружинники" очень четко представляют себе, что делают, у них есть разведка, и они ничего не боятся. А мы зажаты системой, слушаем тебя, придурок, вместо того, чтобы работать, и думаем, как бы скорее до столовки добраться. Вот и как тут террористов искать?"

Снова прилетел стишок:

Майор едва не рассмеялся:

"Вот-вот. Больше мы про "дружинников" ничего не знаем. В большинстве славяне, здоровые, нахальные, наглые, молодые, неглупые и непомерно крутые. Есть оружие и деньги. Не боятся ни власти, ни бога, ни черта, ни воров в законе, и прекрасно осведомлены о том, как работает государственная система. А начальники результата требуют. Видать, САМ чувствует, как под ним трон вздрагивает, и каждый день им пистона вставляет, чтобы не расслаблялись. Вот они и бегают к нам каждый день".

— Генерал Тачин, — тем временем продолжал наседать зам генерального прокурора, — что вы можете доложить по сути последнего налета террористов?

Иван Ефремович Тачин, неплохой в принципе человек, который долгое время проработал в МУРе и по молодости отметился в нескольких громких делах. Но генеральское звание, и современные веяния наложили на него свой отпечаток. Как это бывает, под воздействием среды он трансформировался в самого обычного столичного чиновника при погонах, который не желал работать, водил дружбу с преступниками и не стеснялся брать на лапу пухлые конверты с портретами американских президентов. И при этом генерал искренне считал, что он всегда прав, а в подчинении у него одни лентяи и тунеядцы.

— Предварительные итоги пока подводить рано, — забубнил генерал, — но кое-какие результаты все-таки имеются. Обнаружена машина скорой помощи, которую преступники бросили в роще на пятнадцатом километре Рижского шоссе. Проведены баллистические экспертизы по оставленному злоумышленниками оружию. Получено подтверждение, что в ресторане "Барин", действительно, была акция "дружинников", а не какой-то новой группировки…

— Отставить! — воскликнул Менеш. — Вы ничего не делаете! Ни-че-го! Именно так я доложу на самый верх! Неужели так трудно выйти на след бандитов!?

Услышав эти слова, Хованский вспомнил очередной кусочек стихотворения Самуила Яковлевича Маршака, и опустил лицо:

На этот раз он не сдержался, и все-таки хихикнул. В этот момент Менеш как раз взял паузу, и смешок майора услышали все.

"Кажется, мне конец, — подумал Хованский. — Сейчас отчитают, словно мальчишку, а потом под зад коленом. Но, может быть, так и надо".

Однако заместитель генерального ничего Хованскому не сказал и Тачин промолчал. Менеш только устало махнул рукой, мол, пропадите вы все пропадом, обронил несколько дежурных фраз и покинул трибуну. После чего генерал всех распустил, и личный состав ОСГ направился в столовую.

"Фух-х! Пронесло!" — майор мысленно стер со лба пот и скорым шагом поспешил вслед за коллегами…

Вторая половина дня пролетела для Хованского незаметно. Обед. Затем очередной пустой допрос Петра Алексеевича Скворцова, дворника, у которого преступники отобрали ключи от черного хода в здание. Потом заполнение документации, составление отчета для Тачина и вечер…

Домой, в общежитие, Хованский добирался на маршрутке. Настроение у майора, несмотря на усталость, было неплохое, он улыбался, и почему-то ему казалось, что вскоре все в его жизни наладится. А когда он вошел в уютную комнату, в которой проживал вместе с семьей, майора ожидал сюрприз. Помимо близких здесь его ожидал гость, молодой светловолосый парень лет двадцати, может, немного старше. Он сидел за столом, пил зеленый чай с медом, а домочадцы Михаила Александровича, тринадцатилетняя дочь Вера, пятнадцатилетний Максим и жена Людмила, находились с ним рядом.

— А вот и хозяин! — воскликнула Людмила Николаевна и направилась навстречу супругу.

— Кто это? — покосившись на молодого человека за столом, шепотом спросил жену Хованский.

— Это Егор Нестеров, активист партии "Социальная Справедливость". Партия молодая, помогает людям, и заинтересована в обеспечении летнего отдыха для наших детей.

— До лета еще далеко, — скидывая дубленку, проворчал Михаил Александрович.

— Вот. А они об этом уже сейчас думают.

— А как он в наше общежитие попал?

— Не знаю. Наверное, связи есть.

— Да, скорее всего, — согласился майор. — Сейчас при наличии связей и денег можно даже в кабинет президента пройти, охрана только козырнет. А у нас вахта дырявая и дежурят охламоны, пропуск один раз через десять спрашивают.

Хованский прошел к столу и гость, поднявшись, представился:

— Егор Нестеров, активист партии "Социальная Справедливость".

— Михаил Александрович, — ответил майор и поинтересовался: — У вас документы имеются?

— Да-да, конечно.

Гость протянул следователю удостоверение черного цвета, на котором красными буквами было выдавлено название партии. Хованский удостоверился, что его не обманывают, взглянул на затейливый герб партии, молот и серп на красном щите. После чего он присел и сразу же перешел к разговору.

— Итак, что вас привело в наше скромное жилище, Егор? — обратился майор к Нестерову.

Активист, или кто он там, смерил майора уверенным оценивающим взглядом, улыбнулся и ответил:

— Мы молодая партия. Нам необходим электорат и мы должны сделать себе имя. Вот и суетимся. Сейчас у нас несколько проектов, и один из них касается молодежи. В Луховицком районе Московской области нами выкуплены пришедшие в упадок пионерские лагеря и там начинается ремонт. К лету большую часть жилых помещений восстановят, и к ним подведут воду и электричество. Ну, а затем начнется заезд школьников и студентов, которых я и мои соратники набираем в Москве.

— Что же, это похвально. А мы здесь причем?

— Михаил Александрович, — Нестеров слегка повел плечами, — это же очевидно. Меня послали в школу, где учатся ваши дети. Я познакомился с ними и решил, что они могут и должны провести каникулы в одном из наших лагерей.

— И сколько мы будем должны за это заплатить?

— Нисколько. Все совершенно бесплатно, за счет наших фондов. Но есть пара условий.

— Что за условия?

— Срок пребывания юношей и девушек в лагере не менее месяца, если им понравится, и родители разрешат, то и дольше. Это первое условие. А второе, работа. Лагерь находится в лесу, рядом река и воздух чистый. С этим нареканий нет, но молодежь должна работать, хотя бы по паре часов в день.

— То есть, насколько я понимаю, это нечто вроде трудового лагеря?

— Да, так и есть, — согласился Нестеров, — трудовой лагерь, как в дни вашей молодости.

— А что им предстоит делать?

— В основном помощь на стройке и работа на приусадебном участке.

— Это мне знакомо, — Хованский посмотрел на детей, которые прошлое лето провели в душной и пыльной Москве, и обратился к сыну: — Ты как, согласен?

— Согласен, — Максим, худой и бледный подросток, кивнул.

— А ты? — взгляд майора переместился на дочь, которой, как и сыну, не хватало солнца и свежего воздуха.

— Я очень хочу поехать, — девочка смущенно улыбнулась.

Хованский помедлил и дал свое согласие:

— В таком случае мы с матерью не против.

Решение главы семейства было озвучено. После чего майор и гость еще некоторое время пообщались, и пришла пора расходиться. Нестеров понял это без намеков, ведь Михаил Александрович с работы, уставший и голодный, даже руки не помыл, а тут он, посторонний человек, которому здесь не место.

***

Я покинул общежитие военной прокуратуры, вышел на тротуар, и рядом остановился "форд" Серого. За рулем был владелец, а на заднем сиденье отдыхал Кашира, и когда я залез в машину, Серый спросил:

— Как все прошло?

— Нормально, — я мотнул головой. — Хованский наш клиент. Надо будет присмотреться к нему повнимательней и можно вербовать. А у тебя как?

— Проверили с парнями полтора десятка адресов, по которым проживают сотрудники ОСГ. В основном пустышки — хорошо живут люди и проблем не имеют, таких хорошо на бабки ловить, но они ненадежные. А несколько вариантов ничего так, перспективные, крутых машин рядом нет, сотрудники живут середнячками, а значит, именно с ними и надо работать.

— Отлично. Но вербовкой пусть Трубников и Дорофеев занимаются. А мы свой интерес проверили, посмотрели, как и чем живут честные сыскари, и хватит.

Серый кивнул:

— Куда теперь?

— В Луховицы.

— Понял.

"Форд" помчался прочь из столицы, а я прикрыл глаза и подумал, что пока у нас все весьма и весьма неплохо. За минувшие после крайней акции дни мы вскрыли несколько тайников, которые принадлежали братьям Пуховым. И в результате этого отрядная копилка пополнилась тремя миллионами евро. А в арсенал добавилось полсотни стволов, в основном оружие спецназа: ВСС "винторез", АС "вал", пистолеты различных модификаций с приборами бесшумной и беспламенной стрельбы, несколько автоматов "клин" и два десятка мин МОН-50 и МОН-100. Сработали чисто. Благо, братцы хранили свои заначки на черный день за городом.

Ну, а сегодня, прежде чем перебраться в "наши" районы, мы наблюдали за сотрудниками Особой Следственной Группы. Кое-какой результат есть, но это не наше дело, так как для наблюдения за потенциальными агентами в структуре сопротивления уже есть специальные люди. Однако я оттягивал возвращение в Луховицы, ибо должен был хорошенько подумать и кое-что переосмыслить. А поскольку сидеть на попе ровно не хотелось, я решил познакомиться с майором Хованским, про которого мне рассказывал Дорофеев, и стал действовать.

С утра пораньше я получил удостоверение члена партии "Социальная Справедливость" за номером сорок четыре и пообщался с Костей Трубниковым. После чего отправился в школу, где учились дети въедливого майора, а дальше все как по маслу. Разговор с директором, небольшая сумма на "развитие школы", доступ в классы, встреча с потомством Хованского, приглашение в гости и беседа с военным следователем. Скажу честно, этим моментом я доволен, так как нехитрая игра в шпиона отвлекла меня от забот, позволила абстрагироваться от проблем и взглянуть на них с иной точки зрения.

Итак, что же меня сейчас гнетет? История сменила курс — свершившийся факт, и покойный Анатолий Тимурович Пухов это подтвердил. Мои действия или воля великого творца, который держит мир в своей ладони, изменили исторический процесс и властьимущие мошенники, наши непримиримые враги, реагируют на это. Ну, а если говорить конкретно, то депутат Госдумы поведал мне о планах правительства развязать новую войну. Да-да, все верно, новую войну и первые шаги в этом направлении уже сделаны. Место проведения боевых действий — Кавказ и Ставрополье. Участники: с одной стороны российская армия, русские националисты и казачество, а с другой чеченцы, дагестанцы, другие народы Кавказа и заезжие исламисты. Время проведения боевых действий — с начала 2015-го до конца 2016-го года, но есть вариант, что сроки перенесут.

"Невозможно!" — воскликнет рядовой российский обыватель. "Это чушь!" — добавит верный единорос. "Не бывает такого, чтобы правительство планировало войну на собственной территории!" — добавит возмущенный иностранец. А я поверил Пухову сразу, ибо прекрасно знаю нравы тех, кто пытается нами управлять. В свое время эти ублюдки развалили СССР — великую империю, и бросили на произвол судьбы в некогда "братских" республиках миллионы русских людей. Вдумайтесь! Миллионы! И это не преувеличение. А затем именно они, а не американский Госдеп или израильский Моссад, инициировали первую Чеченскую кампанию, одной рукой одергивали боевых генералов, дабы не смели уничтожать боевиков, а другой помогали своим "противникам". И можно многое вспомнить, но не надо. Самое главное понятно — ради достижения своих целей новоявленные олигархи и подставные правители пойдут на все, в том числе и на войну, ведь не им под пули идти и умирать, и не их детям, которые находятся в безопасности, а обычным людям.

Однако, ближе к теме.

В государстве имеются неразрешимые проблемы, народ не доволен правительством и крепнет протестное движение. Значит, быдло необходимо отвлечь и устроить ему хорошее кровопускание. И тут повторяется сценарий девяносто четвертого года в Чечне. Власть бросает на произвол судьбы проблемный регион, в данном случае Ставрополье, и одновременно с этим дает команду горским лидерам — действуйте. Кавказцы начинают проникновение на новые территории и беспредельничают, а русские, армяне, туркмены, татары, ногайцы и прочие жители этого региона, не получая поддержку от властей и не имея возможности работать и зарабатывать, начинают эмиграцию. Кто-то едет в Центральную Россию, а иные перебираются на Кубань и на Дон. Ну, а кто пытается удержаться за свою землю или оказывает сопротивление, того выдавливают, поливают грязью или уничтожают. Так год за годом и край опустеет. А когда останутся те, кто не сможет оказать реальное сопротивление захватчикам, начнется геноцид. Ставрополье окажется под контролем кавказских диаспор, станет еще одним мусульманским регионом, и никто местным жителям, когда они будут в этом нуждаться, не поможет.

Кто не верит, тот может вспомнить Чечню, ознакомиться с фактами уничтожения русских в этой республике, экстраполировать ситуацию на сегодняшний день и прочитать обращение жителей казачьей станицы Ассиновской к президенту России.

"Президенту России Ельцину Б.Н.

Копия:

Главе временной администрации Северной Осетии и Ингушетии Лозовскому

Копия:

Президенту Ингушской Республики Аушеву Р.С.

Копия:

Государственному Советнику Президента Ингушской Республики первому заместителю атамана Войска Донского Косову П.

Копия:

Президенту Чеченской Республики Дудаеву Д.

Обращение.

Мы, жители станицы Ассиновской Сунженского района, вынуждены обратиться к вам оказать нам действенную помощь по защите наших гражданских прав.

В связи с ослаблением позиции России на Кавказе и особенно неопределенностью положения Сунженского района, идет беспредел в отношении русских, в буквальном смысле уничтожение, повторение геноцида 1921 года.

В настоящее время у нас нет ни нации, ни Родины, мы являемся изгоями из своих домов, хотя здесь проживаем мы и наши предки более 200 лет.

На сегодняшний день Сунженский район неделим, относится к Ингушской Республике, а станица Ассиновская входит в состав Сунженского района и зависима от него как экономически, так и социально.

В течение двух последних лет с приходом чеченской полиции на территории ст. Ассиновской царит полнейший разбой, грабеж, нет общественного порядка, полный произвол, безвластие, бесконтрольность…

На протяжении этих двух лет идут разбои, грабежи, угоны транспорта как личного, так и общественного, приведем вот такие факты"…

Далее длинный список преступлений: убийств, изнасилований, грабежей, угонов, краж, разбоев и вымогательств. После чего жители продолжили:

"И это зверское насилие заставило подняться все население на сход жителей станицы Ассиновской, организованный трудовыми коллективами предприятий и хозяйств, находящихся на территории станицы. Сход продолжался 13 и 14 мая 1994 года в доме культуры ст. Ассиновской. И ни один из вышеуказанных фактов разбоя, хищения, насилия властями не раскрыт, хотя на территории станицы расположено Сунженское отделение чеченской полиции, где работающих около 60 сотрудников. Просто хочется задать вопрос, чем же занимается эта большая армия правоохранительных органов? И до каких же пор на территории станицы будет царить этот беспредел?

В июне месяце 1993 года из администрации станицы похищен сейф с документами и деньгами. О наличии денег в сейфе знала только дежурная милиция. Совершенное преступление осталось нераскрытым.

25 апреля 1993 года был назначен референдум Российской Федерации. Он был сорван в нашей станице с чеченской стороны. Списки и бюллетени были изъяты у главы администрации Болотова В.В. под дулом автомата. 12 декабря 1993 года был назначен референдум по принятию Конституции Российской Федерации и выборы в Государственную думу.

Выборы были сорваны молодчиками Чеченской Республики. Полиция, вооруженная автоматами, пистолетами, насильственно вышвырнула людей из автобусов, при этом оскорбляя и унижая их, не дав населению поехать на избирательные участки в районный центр ст. Орджоникидзевской исполнить свой гражданский долг, а нам судьба России небезразлична.

Просим обратить внимание на то, что в течение нескольких лет на территорию станицы Ассиновской очень много привезено бичей из России (в основном это люди русской национальности). Их можно встретить во многих чеченских семьях. В каких условиях они живут, известно всем. В данное время эти люди-рабы лишены всего в жизни. Даже права на жизнь они не имеют.

Население станицы Ассиновской глубоко озабочено сложившейся криминогенной обстановкой в станице и просит защитить от произвола, который царит в настоящее время на ее территории.

Мы, жители станицы, просим вас ввести на нашнй территории чрезвычайное положение и чтобы у нас в станице были правоохранительные органы министерства безопасности из Ингушской Республики и контролировали всю обстановку в станице.

Теперь посудите сами, как живет здесь беззащитное русское население. Мы живем в страхе. День и ночь слышны автоматные очереди. Преступный мир съезжается к нам в станицу потому, что все проходит безнаказанно, и никто не несет за содеянное ответственность.

Люди от страха вынуждены за бесценок отдавать свои дома, нажитые кровью и потом, переезжая неизвестно куда, не приобретая себе за эти гроши жилья. Некоторые, не выдержав всего этого, лишаются рассудка, умирают, не доезжая до места.

Убедительно просим Вас, не оставьте наше обращение без внимания.

Борис Николаевич, мы избирали Вас Президентом, доверили вам наши судьбы и жизнь, а что же сейчас происходит с русскими, отовсюду русские бегут, нигде им нет места и покоя.

Очень просим Вас выделить комиссию о рассмотрении вопроса дальнейшего проживания русских на нашей территории и сделать соответствующие выводы.

И если нет возможности в наведении общественного порядка, помочь оставшимся русским эмигрировать за пределы этого бесчинственного "Государства-Чечни" на территорию России-матушки.

Почему-то чеченцы требуют свое, а казаки должны быть угнетенными, униженными.

Да когда же правительство России обратит внимание на русских?

Борис Николаевич, убедительно просим Вас и вновь избранный парламент, не оставьте наше обращение без внимания.

Если и это обращение — наш крик души — останется без внимания, мы будем вынуждены обратиться в ООН по защите наших гражданских прав.

Жители станицы Ассиновская Сунженского района

Май 1994 года".

Вот такое обращение, одно из многих. В то время в Кремль писали отовсюду. Однако помощи русским, разумеется, никто не оказал. Ни правительство, ни армия, ни МВД, ни ФСБ, ни казачество. Никто. Понимаете? Никто им не помог. Ни одна серьезная структура (или претендующая на звание таковой) на территории России, не оказала поддержку людям, хотя были храбрые одиночки, которые вытаскивали людей. Но одиночки, как всем известно, не решают проблему, для этого нужна организация и необходима воля государственного лидера.

В общем, такие дела творились на Кавказе, и не только там, в постперестроечное время. Кремль давал сепаратистам деньги, оружие, звания, ордена-медали и привилегии, а они, в свою очередь, отрабатывали это убийством мирных людей. А когда жители Ассиновской и других станиц стали вооружаться, то их убедили, что делать этого нельзя. Москва за всем наблюдает, и она придет на помощь, только надо еще немного подождать и нельзя допустить провокаций, а значит, необходимо разоружиться. Люди, обычные работяги, многие из которых считали себя казаками, разоружились, потому что поверили обманщикам, и их тут же вырезали.

А теперь спроецируем эту ситуацию на день сегодняшний. Кремль продолжает напитывать кавказские республики деньгами, оружием, техникой и позволяет им создавать свои собственные армии. Лидеры региона получают ордена, медали, чины и звания. Горцы, которые уже получили благословение духовных лидеров, наглеют все больше, не только на юге, но и по всей стране. Жители Ставропольского края уступают пришлым свою землю и пишут письма президенту РФ, только не Ельцину, а Путину. И знаете каков результат этих обращений? Правильно, результат нулевой. И что будет дальше, объяснять не нужно. Но я это сделаю.

Дальше будет бойня. Кавказцы без общего врага режут друг друга почем зря — это ясно, слишком много в горах национальностей и слишком давние кровные счеты между многочисленными тейпами, кланами и племенами. Но когда имеется общий враг — это русские, они объединяются. Так всегда было и так произойдет теперь. При этом официальные лидеры останутся в стороне, но будут помогать своим землякам, иначе никак. Ставрополье зальют кровью, и когда это произойдет, на сцене, весь в белом (или в камуфляже, как режиссер решит), появится Великий и Ужасный Гарант Конституции в пределах Российской Федерации, который разыграет национальную карту. Виновниками всех бед на юге и вообще в России, объявят исламистов, экстремистов и террористов. Для вида с должностей снимут несколько чиновников, и в регионе начнется еще одна военная кампания. С обеих сторон будут гибнуть люди, как правило, самые сильные, смелые и гордые представители своих народов. Будет уничтожена инфраструктура и будет много горя. Матери станут плакать по убитым сыновьям и проклинать убийц. В городах России пройдут контролируемые спецслужбами погромы, а боевики совершат несколько громких терактов. Короче, полный набор, который хорошо знаком любому, кто в курсе событий первой и второй Чеченской кампаний.

И что же в конце? Каковы итоги всей этой бойни? Так понятно какие. Пока одни люди будут убивать других, и удобрять своими телами землицу, заинтересованные лица подсчитают дивиденды. Народ будет пялиться в экраны телевизоров, драться и спорить, а олигархи окончательно поделят страну и разделят сферы влияния. Кавказские республики, и без того уже отдельные государства, получат еще больше свобод. Президент поднимет свой рейтинг, покажет, что он еще ого-го какой грозный, и представит публике наследника. Ставрополье войдет в состав нового автономного образования в составе РФ и возглавит его Рамзан Кадыров. Но часть этого края все же отсекут в пользу Краснодарского края. И после этого в стране наступит относительная тишина. Так всегда бывает после серьезной бойни, когда погибли самые активные и наиболее агрессивные представители социума.

В общем, примерно таков, грубыми мазками, план кремлевских верховодов и теперь мне предстояло решить, что в связи с этим должны делать мы, я и люди, которые пошли за мной. Вопрос сложный, но одно можно сказать сразу, чтобы мы ни делали, войну нам не предотвратить. А подготовиться к ней реально и, выкурив по дороге пару сигарет, я кое-что решил.

Первое — необходимо продолжать увеличение боевого элемента нашей структуры, расширять подконтрольную нам территорию и прирастать единомышленниками. С этим все ясно и понятно, от плана не отступаем.

Второе — на юге необходима опора. Филиал партии "Социальная Справедливость" имеется, но этого мало, а значит, придется отправить туда эмиссаров и опытных бойцов, которые смогут организовать несколько партизанских отрядов. Всю территорию края, разумеется, не охватим, ресурсов нет, но мы подадим пример местным жителям.

Третье — в боевых подразделениях регулярной армии и структурах МВД, которые будут задействованы в конфликте, должны быть наши люди, и чем больше, тем лучше. Это наши разведчики и одновременно с этим ликвидаторы, которые в удобный момент, по приказу, смогут уничтожить или сместить командира подразделения.

Четвертое — наверняка, на войне многие дельцы попытаются сделать деньги, ведь это золотое дно. Торговля медикаментами, оружием, боеприпасами, топливом, продовольствием, средствами связи, обмундированием и секретными сведениями. Это постоянные гешефты в чьи-то карманы, и мы должны этим воспользоваться. Приятно или нет, но это удобный случай, не привлекая к себе внимания, вооружить и снабдить наших бойцов. И, кроме того, можно грабить тех, кто наживается на смерти других. Но это не просто и требует подготовки.

Пятое — хорошо бы сформировать подставную бригаду, которая будет изображать из себя исламистов, и нападать на продажных московских чиновников и генералов. Пусть эти падлы на своей шкуре почувствуют, что такое опасность и близость смерти. Может быть, тогда они начнут ценить жизни тех, кого посылают на убой. А назвать бригаду можно просто и незатейливо "Зульфакар" — именно такое имя носил меч пророка.

Шестое — необходимо проводить агитационную и разъяснительную работу среди населения, и на это направление надо выделить людей, неглупых, самостоятельных и крепких.

Седьмое — соратникам информация о войне пока ни к чему. По крайней мере, в полном объеме. А иначе они наделают глупостей, как я их едва не наделал, когда принял информацию от Пухова. Поэтому пусть добывают сведения по собственным каналам, а я подтолкну их мысли в правильном направлении. И первым моим шагом после прибытия в Луховицы станет разговор с Лопаревым, который соберет командиров, и доведет им мысли из несуществующего центра. Мол, так и так, товарищи, есть мнение, что напряженность на юге возрастает неспроста, давайте думать.

Это основное, то, что должно быть сделано в самое ближайшее время, а с остальными вопросами разберемся в процессе.

Определившись с тем, что предстоит предпринять, я почувствовал облегчение, и улыбнулся. Серый при этом покосился на меня, хмыкнул, но ничего не сказал. У него в жизни все намного проще, чем у меня. Есть приказ — хорошо, работаем. Нет приказа — ничего, подождем. Счастливый человек, завидую ему.