ДРУИДЫ

Нельзя установить с достоверностью, образовалось ли название «Друиды» из греческого (дуб), так как дуб играл выдающуюся роль в религии друидов, или из кельтского Dru (вера), или же оно соответствует древнебританским, еще и в настоящее время употребляемым в Уэльсе словам Dryw, Derwydd, Dryod (мудрец).

«Религия кельтов, представляя собою поклонение природе, являлась в то же время и религией жрецов, поскольку, находясь в руках особой касты, она сделалась предметом жреческой теоретизации и возвысилась до теологического учения».

Корпорация друидов, объединявшая всю Галлию и Британские острова религиозно — национальной связью, составляла тесно замкнутое общество, но не наследственную касту жрецов. Его члены, освобожденные от всех общественных повинностей, от налогов и военной службы, были не только служителями и проповедниками священного вероучения, знатоками угодных богам священных обрядов и религиозного ритуала, но также и законоведами, судьями и врачами, и вообще представителями всей духовной культуры народа; они пользовались величайшим почетом.

Вследствие этого многие молодые люди, даже из высшей аристократии, добивались приема в общину, которая таким образом пополнялась, подобно католической иерархии. Новые члены давали обет строжайшего сохранения тайны и вели в братстве уединенную тихую жизнь. Свою светлую одежду они заменяли жреческими одеяниями, коротким нижним платьем и плащом; премудрость друидов им сообщали в уединенных местах.

Обучение продолжалось довольно долго. У менее одаренных учеников нередко растягивалось на двадцать лет. Они обучались жреческому искусству письма, врачебному и счетному искусствам, математике, астрономии, их посвящали в учение о стихийных божествах и в догматическое вероучение. Обучение проводилось при помощи изречений, рассчитанных исключительно на механическое запоминание, оно имело характер глубочайшей тайны; его мистический язык мог быть понятым только посвященным. В целях соблюдения тайны ничто не записывалось и не обнародовалось.

Во главе общины стоял верховный жрец, которого члены выбирали из своей среды пожизненно. Знаками его достоинства были скипетр и дубовый венок.

Община разделялась на три разряда: эвбаги, или ваты, барды и сенани, или дризиды. Кроме этих степеней, был еще один разряд членов — женщин, во главе которых стояли также женщины — друиды.

Внешне друиды различных разрядов отличались одеждой. Одежда друидов была богато заткана золотом; они носили, кроме того, золотые браслеты, шейные цепи и кольца.

Для низших разрядов глубокое символическое значение имели серп луны и рог изобилия с луной на нем, для высшего — яйцо змеи, весьма древний мистический символ жизни из восточных мифов, и священная омела. Это вечнозеленое растение, которое в шестую ночь после полнолуния одетый в белое друид срезал золотым ножом с вершины дуба с особой церемонией, считалось талисманом, обладавшим высшей силой, и на таинственном языке жрецов называлось «целителем всех скорбей».

Собственно жрецами были дризиды; они хранили метафизические и этические учения их традиционной мудрости, они руководили судебными разбирательствами и государственными делами. Они вступали в брак, но обыкновенно вели замкнутую, созерцательную жизнь в священных дубовых рощах.

Ваты заведовали священными обрядами и выполняли весь сложный церемониал заклинаний, прорицаний, волшебства.

Кроме того, в их обязанности входило обучение новых членов правилам богослужения; они же занимались астрономическими наблюдениями и календарными вычислениями. Их времяисчисление, как можно заключить по сообщениям древних писателей, достигло высокой степени совершенства. При наблюдении небесных светил они, по — видимому, пользовались даже увеличительными стеклами, так называемыми головами друидов.

В их руках находилось также врачебное искусство. Хотя они и употребляли целебные травы, но все же при этом естественным способам лечения они придавали меньшее значение, чем мистическим обрядам, сопровождавшим собирание трав, и символическим средствам.

И наконец, барды играли у кельтов такую же роль, как пророки у иудеев. Они сопровождали войска во время походов своими песнями, возбуждая в воинах мужество, на религиозных празднествах пели хвалебные песни в честь богов, а во время торжественных пиров воспевали подвиги древних героев. Безумная отвага, упорное сопротивление, твердая выдержка — всеми этими доблестями, которые проявляли кельты в тянувшейся целые столетия отчаянной борьбе со своими победителями — в Галлии с римлянами и готами, в Англии и Ирландии с саксами и норманнами, — они в значительной степени обязаны тому воодушевлению, которое вызывали песни бардов.

Поэтому барды находились под божественным покровительством, и их слова имели огромное влияние на простодушные умы наивного народа. Они были главными руководителями общественного мнения и в важнейших государственных делах пользовались таким же авторитетом, как друиды.

Об отношениях между друидами обоих полов до нас дошли лишь весьма отрывочные сведения. Женщины были, вероятно, жрицами богинь и совершали жертвоприношения, которые полагалось выполнять одним лишь женщинам. Но главным образом они занимались волшебством и прорицанием. Подобно суеверным народам, кельты приписывали женщинам дар предвидения.

Некоторые женщины — друиды заведовали хозяйством в домах друидов, другие проводили свою жизнь в монашеском уединении. Такое общество существовало на острове Сене и, благодаря знаменитому оракулу, пользовалось широкой известностью в кельтских странах. Главные жрицы давали обет вечного целомудрия. С благоговейным трепетом взирал на них народ, и верующие шепотом рассказывали друг другу, что жрицы могут превращаться в зверей, предсказывать будущее и таинственными заклинаниями производить бурю на море, вызывать и усмирять ветры.

Вследствие этого жрицы стали считаться повсюду божественными существами, приносившими исцеление и благодать, являясь таким образом в представлении древнего мира высшим идеалом женщины, наряду с прекрасными женскими образами германского мира богов.

Тем более изумительно, что в представлении позднейших веков они превратились в злых ведьм, какими их изображает Шекспир в «Макбете».

Учение друидов, известное лишь посвященным и поэтому сохранившееся лишь в виде ничтожных отрывков, трактует главным образом о божествах, их силе, могуществе и иных свойствах, о происхождении и судьбе мира и о загробном существовании человеческой души.

Теологические исследования вопроса о множественности божеств, признаваемых народной верой кельтов, довели религиозное сознание друидов в скором времени до такой ступени, что им уже не трудно было возвыситься до монотеизма. В боге Таранисе они видели благодатную небесную силу, которая, обладая под различными именами самыми различными свойствами, объединяла в себе все божества кельтской мифологии; он был единым божеством, но только в народной религии представлялся в виде множества отдельных божеств. Весьма возможно, хотя это и трудно установить, что здесь сказалось влияние христианского воззрения.

Как это ни странно, фантастическая натурфилософия кельтских мудрецов приписала происхождение мира, который должен быть уничтожен огнем и водой, этому началу. По их учению, мир представляет собою страшный хаос, явившийся из ужасающей бездны. Вследствие этого и люди, зарождающиеся от этого хаоса, от природы злы и порочны, и потому они должны путем добродетельной жизни очиститься от прирожденной порочности. Это воззрение настолько близко к христианскому учению о первородном грехе, что можно было бы справедливо усомниться в его кельтском происхождении, если бы оно не было удостоверено неоспоримым свидетельством Юлия Цезаря.

Но фантастическое учение о возникновении вселенной и человека, с его порочными наклонностями, имеет гораздо меньшее значение, чем тайное учение друидов о судьбе человеческой души после смерти.

Друиды верили в личное бессмертие и в переселение душ. Душа, покинувшая тело, должна была, чтобы удостоиться вечного успокоения, подвергнуться предварительному очищению, достигавшемуся лишь путем долгого странствования, во время которого она вселялась в людей, животных и даже в растения. Кельтская поэзия дает страшные картины ужасных, населенных мрачными толпами мертвецов «Озер страха», ужасающих долин крови, через которые должна была проходить странствующая душа. А из пророчества одного бретонского барда, жившего в V в. по Р. X., мы узнаем, что все люди трижды должны пройти через мрачную ночь смерти, прежде чем откроются перед ними двери небесного рая. Когда же душа достигнет необходимой чистоты, то перевозчики мертвецов перевезут ее на остров блаженных, где она будет вечно наслаждаться в блаженном покое, на вечнозеленых лугах, под сенью прекрасных яблонь. Ибо, испив прозрачной воды из источника, журчащего среди цветущих лугов, она возродится к новой, вечной жизни и, узнав дорогих ей людей, муж — жену, родители — детей, герой — героиню, среди веселья, пения и пляски будет ликовать, радуясь свиданию с ними.

Таковы были друиды и их учение. Если мы бросим теперь общий взгляд на внутреннее содержание друидизма, то мы поймем, что эта жреческая каста не только встречала среди верующей толпы благоговение и слепое подчинение в вопросах религии, но имела также решительное влияние во всех государственных делах.

Уже знание примет и применение этих познаний для практической жизни обеспечивало за друидами выдающееся положение. Кельт не предпринимал ни одного важного шага, не обратившись предварительно к своему богу. Волю же его мог знать один лишь жрец.

Сюда же нужно отнести и жертвоприношения, которые должны были склонять богов к выполнению желаний людей и которые могли совершать лишь друиды.

В качестве единственных знатоков обычного права друидам удалось взять в свои руки все важнейшие государственные и частные дела; особенного развития достигла криминальная практика. Им удалось также присвоить себе право решать вопросы войны и мира и даже исключать отдельных непокорных членов и целые общественные группы из религиозной общины. Кто исключался из культа, терял также все свои гражданские права и свое общественное положение. «Все это сильно напоминает теократическое государство с его папской властью, соборами, с иммунитетами, интердиктами и духовными судами».

Политическое могущество друидов, которое уже во времена Цезаря было поколеблено из-за постоянных раздоров в среде аристократии — а это в значительной степени облегчило завоевания великого римлянина, — впоследствии было окончательно сломлено римским владычеством.

Но за друидами утвердилась роль носителей религиозной и духовной жизни нации, и в течение долгого времени они противостояли победоносному натиску христианства, причем барды своими песнями поддерживали в народе воспоминание о прошлом, о древних народных преданиях. Отрывки из этих древних песен бардов сохранились и до наших дней. Печаль о прошлом величии и славе освещает их меланхолическим отблеском вечерней зари, и все, что еще могло бы оскорбить наше чувство, преображается в волшебном свете и очаровывает нас картиной далекой, медленно угасающей в красноватом сумраке героической эпохи. И после того, как последние кельтские племена в Уэльсе, Ирландии и Шотландии были уже обращены в христианство, друидизм все еще продолжал бороться за существование, найдя себе оплот в реформированном союзе бардов.

Основателем его предание называет мифического Мерлина, наделенного громадной волшебной силой; он жил, как сообщает предание, в конце V века и был передовым борцом за кельтскую независимость. Новые исследователи скорее склонны думать, что Мерлин, эта выдающаяся фигура в древнебретонских преданиях, «является скорее абстрактным понятием, чем личностью — понятием, к которому приурочены победные клики и жалобы, пророчества и проклятия, раздававшиеся во время отчаянной борьбы бриттов с саксами и норманнами».

И этот союз, представлявший собою наследственную касту, делился на три разряда. К первому относились ученики (Arwennyddions), второй составляли надзиратели (Bard Faleithiawg)', к высшему же классу принадлежал один лишь глава бардов или председатель (Barddynys Pryadain). Небесно — голубая одежда служила внешним отличительным признаком его звания.

С введением христианства поэзия древних бардов получила новое направление, смешав национальные традиции с идеями нового вероучения.

Величайшее произведение этой кельтско — христианской поэзии представляют собою саги о короле Артуре и его рыцарях Круглого стола, легенды о Мерлине и о Тристане и Изольде. Идеи, лежащие в основе этих саг, во всей их красе были развиты и разработаны тремя немецкими поэтами: Вольфрамом фон Эшенбахом в «Парцифале» и «Титуреле», Готфридом Страссбургским в «Тристане» и Карлом Циммерманом в «Мерлине» и «Тристане и Изольде».

«В пылу последней отчаянной битвы бритов с англичанами еще раз мощно прозвучала песнь барда и потрясающими звуками ее Груффуд аб ир Инад Ках проводил в могилу последнего властителя валлийского, Левелина, смерть которого во время битвы при Буельте положила конец национальной жизни его народа».

Эта «погребальная песнь свобод народа» является характерным для кельтов возгласом дикого отчаяния:

В 940 г. были записаны статуты и особые права союза, а в 1078 г. он был реформирован и получил многочисленные привилегии, которые придали ему новую силу и доставили власть, нередко тяготившую народ.

Под владычеством кимров в Уэльсе, со времени завоевания страны Эдуардом I (1272–1307), барды подверглись жестоким гонениям, но все же «они сумели сохранить свое политическое и общественное значение» до эпохи королевы Елизаветы.

В Ирландии барды распались, по роду занятий, на три главных разряда: филедов, ораторов и герольдов в совете князей, певцов в битве и во время богослужения, далее брейтгемгеймов, которые в известных случаях творили суд, и, наконец, сенашейдов, историков и генеалогов знатных родов.

После завоевания Ирландии Генрихом II (1154–1189) прославленный союз бардов стал постепенно распадаться и, наконец, был окончательно уничтожен битвой при реке Байне (1690).

В Шотландии союз бардов принял такие же формы, как и в Ирландии. И здесь барды были наследственными слугами князей и аристократии, пока наконец с отменой наследственного права суда (1748) сословие певцов навсегда прекратило свое существование. Перенесемся теперь в иные страны и, следуя хронологическому порядку, обратимся снова к Востоку, к тому небольшому уголку земли, которому суждено было сыграть в истории человечества самую выдающуюся роль.