на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Шикарное и пикантное

Начнем с забавного примера. Известен целый набор прилагательных, которыми женщины XIX века, по свидетельству писателей, в непринужденном разговоре оценивали мужчин.

В пушкинские времена нет еще особых ухищрений, во всяком случае — на русском языке. Были слова блистательный и великолепный — слишком высокие для простого разговора, пришедшие из церковно-книжного языка. По этой причине взамен их обоих постепенно впорхнул в салоны блестящий — слово, которым злоупотребляют и сегодня. Еще в 1839 году А. Н. Греч предлагал вдуматься в разницу между блистательным и блестящим. Но в том-то и дело, что поверхностный ум обращает внимание не на источник или причину блистательности, а лишь на то, что наружно блестит. Можно понять выражение блестящий гусар — гусар в ментике и при шпорах, переливается как индийский петух; но блестящий человек, или блестящий ученый, или, тем более, блестящий мужчина, совсем не гусар, — это, согласитесь, не очень понятно. «Это извращение понятий идет вполне сознательно, — писал в конце XIX века литературный критик, — так как не найдется человека, который не усматривал бы разницы между яркостию какого-нибудь качества или высокого поступка и блеском вычищенного самовара. И что странно: глаголы блистать и блестеть всегда различаются, а блистающий неожиданно становится блестящим. Что за оказия!»

Оказия в том и заключается, что французское brillant по смыслу одновременно и блестящий и блистающий, но первое слово — короче, а значит, по мнению дам, и лучше. Но этого мало, и XX век в свою очередь породил еще одно слово (по новой моде — иностранное) — элегантный. Не изящный и даже не блестящий, а элегантный мужчина глядит с глянцевых картинок в модных журналах начала века. Элегантный — вот слово, на которое негодовали и наши предки в 30-е годы. Радий Погодин точно выразил брезгливость к элегантному в те времена: «Его внешний вид — э-ле-гантен!» Вид — элегантен, а сам человек?

Он может быть красивым, что само по себе и неплохо. Но барышне неудобно сказать — красивый мужчина: слишком откровенно. Появляется слово интересный. Об интересной бледности своих кавалеров говаривали и пушкинские барышни; внучки этих барышень стали обсуждать интересных мужчин. Заметим деликатную подробность: внешний блеск объекта уже не в цене, важно, интересен ли он сам барышне.

Блестящая партия или интересный мужчина, не став литературными выражениями, все-таки не шокируют и современных женщин. В шутку, которая, впрочем, повторений способна стать вполне серьезной, могут они сказать такое. Но вот современный вариант все той же оценки «по качеству» не решишься здесь обозначить: а вдруг он еще не в ходу и ты станешь невольным распространителем новой моды, нового «стиля»? На кафедре русского языка обсуждается диссертация, посвященная новым словам, и вдруг звучит сочетание — нетоварный мужчина. Пошлость? Еще и какая!

Теперь, может быть, отметим потребность женского сердца в любви и ласке? Поглядим, как дело обстоит с этим.

В 1853 году журнал «Отечественные записки» размышлял над тем, отчего это нынешние дамы вместо милый, желанный все чаще говорят симпатичный! Тоже французское слово, как и интересный, но вбирает в себя значения всех русских слов: и желанный (симпатия к нему, к желанному), да сверх того еще и милый. Сегодня слово симпатичный стало привычным в русском языке, оттеснив, будем надеяться, не навсегда, хорошие русские слова — милый, желанный, хороший. Оно избавляет от необходимости уточнять наше отношение к симпатичному парню: хороший? милый? желанный? И лишь только привыкли к слову, тут же на подходе и новое: в середине XX века в театральной ложе женщина говорит своему спутнику: «Вы волнительный мужчина!» И этот пример не придуман, его привел Корней Чуковский в своей книге о русском языке «Живой как жизнь».

Может быть, в мужчине ищут и какие-то внутренние достоинства? Несомненно. В «Напутном слове» к своему «Толковому словарю живого великорусского языка» (первый том вышел в 1863 году) В. И. Даль привел несколько десятков русских слов, которые могли бы заменить входившее в его время в моду французское слово серьезный — ведь можно сказать, например, о мужчине: вдумчивый, строгий, степенный. Но серьезный мужчина казался лучше, а сегодня и этого мало: мужчина должен быть деловой! Сначала многие-многие русские слова подверстали под общее серьезный, которое скрыло от нас россыпь словесных оттенков, а затем основное значение этого нового выражения — серьезный работник, серьезный руководитель — распространилось на самое общее слово мужчина. Деловой мужчина!

Но дальше, еще не все. Внутренние достоинства избранника также могут быть приятными и даже привлекательными, хотя и тут градация оценки изменяется. Предкам нашим достаточно было приятности, нежности: нежный мужчина, приятный мужчина, но с середины XIX века требования увеличились: мужчина должен быть культурным (термин немецкого происхождения), а в XX веке появился спрос на деликатных. И наконец (ибо должен же быть конец!) — поскольку и в мужчине не все до конца ясно, остается нечто непонятным и не понятым, — в словесных определениях и это отражается. Таинственный и загадочный на рубеже веков сменился романтическим, пока, напоследок, не остановились на роковом.

Пусть не обижаются женщины на примеры, которые здесь приведены. И в мужском разговоре мелькают современные, деловые, роковые, а может быть, и товарные женщины. За два столетия подобных определений в литературе набралось до полутысячи, загляните в «Словарь эпитетов» К. С. Горбачевича и Е. П. Хабло. Кстати, согласно определениям, данным в этом словаре, интересная женщина, симпатичная женщина, скандальная женщина — все-таки разговорные, а не литературные выражения. Это приятно, потому что и все прочие из числа перечисленных тоже оседают в бытовом разговоре. Внешний блеск и «мой», личный интерес — вот основа таких определений!

Конечно же, не в «женском» языке дело, а в той тенденции, которая вырисовывается из хитрого и туманного сплетения всех этих слов, неуклонно высвечивающих нутряной смысл мещанских воззрений. Великолепный, красивый, желанный, степенный, приятный, загадочный превращались в элегантного, волнительного, делового, иногда деликатного, весьма товарного и очень рокового мужчину.

Вошли в быт влиятельные и престижные, а также прочие нужные люди. Язык выдает тайные помыслы, язык регистрирует быт. Обратите внимание, как менялись индивидуальные оценочные определения женщины в языке писателей; эти примеры выразительны, потому что принадлежат известным писателям, и герои каждого из них отражают представления той среды, о которой он пишет: прелестная женщина у Булгарина, грациозная женщина у Гончарова, романтическая у Достоевского, пикантная женщина у Чернышевского и Писарева и шикарная женщина у Чехова. «Вот до каких извращений может довести желание сказать что-нибудь шикарное и пикантное!» — точно заметил М. Е. Салтыков-Щедрин, имея в виду подобные эпитеты. И эти изменения в эмоциональном накале определений идут тем же путем, слова эти — порождение расхожей речи.

Однако не все же нам порицать! Отметим и хорошее в этом хороводе определений. Какие из них остались в литературной речи? Как ни странно, не грубо разговорные, но и не откровенно иностранные, — остались высокие книжные слова. По чувству и образ, и честь!

Обаятельный — слово старинное, восходит к глаголу обавати, то есть колдовать, и, устарев, стало оно книжным. В слове обворожительный русский корень (с полногласием: ворожить) в том же значении, но с книжным суффиксом -тельн, это новое слово появилось на исходе XVIII века. Ну, а очаровательный ясно и само по себе: чарует, то есть опять-таки и ворожит, и колдует. Внутренний образ всех трех слов один и тот же, именно он и соединяет их в исторической перспективе, последовательно усиливая и сгущая краски в выражении «колдовства». Переносные же значения слов появляются у этих слов как раз в обратном порядке. С XVIII века известен очаровательный, в начале XIX века появился обворожительный, и вот уже в пушкинские времена и обаятельный. Чем архаичнее слово, тем ярче образ, который высвечивается в нем в столкновении с другими словами данного ряда.


Большой, огромный, громадный | Гордый наш язык… | Порядочный, приличный, пристойный