на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава 8 Пробуждающий дерево

— Помните рукоять, что мы вытащили из озера по пути в Меланрот почти год назад? — спросил волшебник. — Ту, в которую я приказал вставить Рунный Адамант? Думаю, можно лишний раз вам ее не показывать? — не дожидаясь ответа, видимо, понимая, что он может быть только утвердительным, Таламанд продолжил. — Я провел немало времени там, куда, казалось бы, не подобает заходить в дни войны — в библиотеках и архивах. Я узнал многое: и имя меча, частью которого она является, и то, где искать вторую половину, а главное — для чего она нам может пригодиться. И маг поведал еще не посвященным участникам похода легенду о мастере и воителе Ульменоре Пресветлом, о его необыкновенном оружии — Хьорендалле и Дерлфорсте и о целях их путешествия — Вальдленне, известном также как Увядающий край и Сирриноре; за время рассказа они проехали с десяток миль по лесной дороге.

— «Лишь несправедливо осужденному на великое одиночество, но не сломленному мы будем верно служить», — закончил волшебник. — Именно так звучит надпись, которую Ульменор оставил на своем оружии, прежде, чем разделил его.

— И кто же он, несправедливо осужденный? — спросил Эстальд. — Известен ли вам ответ на этот вопрос?

— Да, друг мой, известен. И я думаю, что ты можешь догадаться и сам. Кто первым попытался не просто противостоять Смаргеллу, а найти способ победить его? Кто был обвинен в предательстве лучшими друзьями и отвергнут ими? Чья роль в истории Нолдерхейма была незаслуженно искажена и забыта?

Эстальда словно поразило громом. Он не мог поверить, не мог представить… это было просто невозможно. За потерявшего дар речи волшебника смог сказать Маглинус, который был ошарашен ничуть не меньше:

— Вы говорите о Вангерте!?!? Но как такое может быть? То, что он совершил…

— Или то, что все думают, что он совершил, — возразил Таламанд. — Не он освободил душу Джиаданта Замогильного. Лорд Ларм Глес, которому была посвящена книга — никто из нас не знал о его существовании, верно? Но в последний миг Вангерт догадался, что если соединить два имени в одно и переставить буквы, то получится Смаргелл! Ваш друг и вправду хотел последовать совету, который ему навязывала книга, но в последний миг понял, чьи указания выполняет, и бросил фолиант в камин на первом этаже башни. Затем его словно оглушило молнией. Книга нанесла последний удар — в отместку за отречение. По словам Вангерта, перед тем, как потерять сознание, он увидел Астергона, вышедшего из языков пламени и направившегося в подземелье под башней. Придя в себя, ваш друг немедленно бросился вслед за ним. Оказалось, что Рогвейн был буквально разорван в клочья, клетка сломана, камень в форме сердца разбит, а подвал полностью выгорел. Еще мгновение спустя восставшие мертвецы заполонили город…

— Астергон, — наконец смог заговорить Эстальд. — Помню этого толстяка из рассказа Рагнериуса о роде Остристринора. Действительно мерзкий, — но тут маг осекся — ему в голову пришли неопровержимые доказательства, что все сказанное — обман.

— Если толстяку не составляло никакого труда освободить душу Джиаданта из заточения, для чего же устраивать всю эту чепуху с книгой? — спросил он. — Зачем подбрасывать ее, ждать, пока она будет прочитана? Не проще ли сделать все самому и сразу? И потом, если он и впрямь появился тогда в башне, почему же не убил Вангерта? — спросил он, чувствуя, что сам безжалостно гасит безумную, на миг возникшую в душе надежду, что его друг невиновен.

— Вначале я тоже не мог ответить на вопросы, зачем все это, — задумчиво проговорил Таламанд. — Но потом понял — враги хотят исказить легенду. Если не в действительности, то хотя бы в глазах всего мира сделать так, чтобы Вангерт совершил предательство. Извратить суть его предназначения. Но они, сами того не желая, лишь доказали, что он достоен стать Носителем. Не все в той книге было ложью. «Пробуждающий дерево» и «Познавший одиночество»… С первым прозвищем нашего друга столяра все ясно, но что же означало второе? Сам Вангерт был уверен, что речь — о его потерянной любви, но это оказалось не так. Великое одиночество, о котором сказано на мече и щите — как раз то, что ему пришлось пережить после того, как вы от него отвернулись. Но ему удалось выдержать это испытание. Он готов для своей миссии.

— Тогда где же он? — спросил Маглинус. — Судя по вашим словам, вы уже успели все рассказать.

— Он появится позже, — коротко ответил старый волшебник. — И о своей миссии он знает.

* * *

Со времени этого разговора прошло несколько дней. За это время они вышли к берегу Айронта и на трех челнах, кем-то недавно брошенных в небольшом заливе, переправились на другую сторону. Сойдя на берег, нагрузили лодки камнями, чтобы те ушли ко дну, скрыв место высадки от вражеских патрулей, люди, эльфы и гном двинулись вглубь Земель Тусклого Солнца.

Унылый пустынный край, казалось, таил в себе больше опасностей, чем окрестности Кронемуса, где на каждом шагу можно было наткнуться на форпосты Смаргелла. Там враг был повсюду и всегда на виду. Здесь же можно было ехать несколько дней, не встречая даже следов от орочьих сапог или от подков варварских лошадей и невольно уверяясь в том, что никакой угрозы нет. Но стоило часовым на привале на мгновение увлечься разговором или задремать, потеряв бдительность, как на склоне ближайшего холма возникали всадники или стремительно проскальзывали в небе хищные черные тени. Укрытий на этой равнине было мало, так что оказаться замеченным было проще простого, тем более, что большинство бойцов и монстров в армии демона видели в темноте лучше любой кошки.

Прятаться приходилось не только от сильных противников, которые могли одолеть отряд, но и от слабых, которые могли сбегать за подкреплением или вызвать его каким-то иным способом. Слишком важен был их груз и слишком высока цель, чтобы подвергаться неоправданному риску.

— Но почему Вальдленн? Почему не Сирринор? До него из Меланрота, в который вы направились после падения нашего города, путь куда короче, — несмотря на то, что теперь Эстальд знал ответы на многие вопросы, он по-прежнему многого не понимал.

— Именно по той причине, о которой ты сейчас говоришь. До эльфов враг может добраться раньше, а если какая-то из частей оружия достанется ему, мы потеряем даже самые призрачные шансы на успех. Элантор и его друзья согласились помочь нам в пути, ведь только они знают дорогу до цели. Кроме того, я думаю, что слово эльфа будет более весомо для правителя Вальдленна и его совета друидов, чем мое.

— Вновь повторяю, что не стал бы так надеяться, Михрамус, — друзья заметили, что Элантор называет волшебника по имени как старого друга. — Мы не смогли убедить даже собственного царя, что уж говорить о чужом? За наш самовольный уход мы уже наверняка объявлены на родине предателями и беглецами, заочно приговоренными к смерти. Наши братья, видимо, считают, что мы перешли на сторону Смаргелла.

— Уже то, что вы мне верите — неоценимая помощь, — ответил Таламанд. — Как и ваши меткие луки. О нет… Что-то мне нехорошо. Пилигрим, помог… — как и тогда, в лесу под Нортанданэа маг неожиданно покачнулся в седле. Все бросились ему на помощь, и лишь Эстальд на долю секунды замешкался — ему вновь померещилось что-то, связанное с этим таинственным безымянным незнакомцем…

* * *

Вернувшись в «Орадейн», Флиаманта впервые с тех пор, как она здесь оказалась, почувствовала, что ей холодно в «родных стенах» и велела разжечь камин. В дверь постучали. Вошел тот, кого она уже привыкла называть отцом. Девушка преложила ему сесть рядом и спросила:

— Мы еще вернемся сюда?

— Разумеется. Ты же помнишь мои слова про будущую столицу мира.

— А каким будет наш путь?

— Вначале — по суше на юг, через Земли Тусклого Солнца, в Край Хладных Рос, к берегу Вариадатского залива Великого Океана. Там стоит могущественный город Зиндерхельц, принявший власть Повелителя и процветающий под его справедливой рукой. Там мы сядем на самые быстрые корабли и отправимся на Запад, к скалам Хоргорна. В порту Дракентус сойдем на землю, а там уже будут ждать драконьи колесницы, которые вмиг домчат нас в самое сердце Страны Вечной Ночи — великий Инферос.

— Все как в моем видении, — пробормотала девушка. — А ты тоже поедешь?

— Конечно. Ведь именно мне предстоит вести тебя к алтарю. А вообще тебя ждет свита, достойная твоего грядущего сана. Однако, не стоит сейчас утомлять себя долгими разговорами посреди ночи — мы выезжаем на рассвете, и тебе стоит набраться сил перед далеким путешествием. Слуги уже получили все необходимые распоряжения.

— Стой, а кто вместо меня будет управлять Орадейном? — Флиаманта чувствовала подлинное отвращение, называя детище злобной магии врага именем своей родины, но сейчас воительница понимала, она должна играть свою роль лучше, чем когда-либо, так чтобы никто не заподозрил, что она знает правду.

— Так и знал, что даже в такой момент ты не забудешь о своем долге, — усмехнулся Мельдинар. — Из тебя получится превосходная королева. А свои полномочия на время отсутствия я бы посоветовал отдать Деральту Хентельмару. Он — опытный и достойный человек, и, несомненно, справиться со всеми обязанностями.

— Я так и сделаю, — кивнула Флиаманта.

— Тогда — спокойной ночи, дочь моя!

— До завтра, отец, — ответила девушка.

Она проснулась еще до рассвета и сразу вышла на балкон. Вот, границу неба и земли на востоке обозначила алая полоса, начал таять лежащий в низинах туман. Легкий свежий ветерок обещал поистине прекрасную погоду, столь редкую для Земель Тусклого Солнца. Впрочем, что стоило Астергону наколдовать ее, напомнила себе Флиаманта.

Вместе с новым днем просыпался замок и весь город, слышалась перекличка часовых, сменявшихся после ночного дежурства, пробил колокол в военной школе, по мостовым загрохотали крестьянские телеги.

Городская площадь уже вовсю заполнялась уезжающими и провожающими, из конюшен одного за другим выводили коней, в готовности уже стояли тяжело груженные повозки с шатрами и другим скарбом — численность посольства составляла более трехсот человек.

Золотым пером, использующимся только для самых важных указов, воительница подписала грамоты, утверждавшие маршала Деральта Хентельмара в должности наместника на время отсутствия королевы. Свитки были прилюдно скреплены королевской печатью и вручены полководцу на площади перед воротами замка.

— Мне не положено знать, откуда взялся ваш конь, Ваше величество, — сказал Астергон, по столь торжественному случаю вырядившийся в красный шитый золотом кафтан, — но сбрую мы ему подобрали знатную — сами видите, — и, хотя Флиаманта могла легко запрыгнуть в седло, даже не касаясь стремени, он галантно помог ей сесть верхом.

— Пора! — зычным голосом объявил Мельдинар, заставив замешкавшихся членов свиты прервать прощание и сесть в седла или в повозки.

Немного печальные, но одновременно и радостные, горожане воздели вверх оружие и знамена, а те, у кого их не было, подкинули к небу свои шляпы или просто замахали руками. Пышный караван — воины в парадных доспехах, кони в лучшей сбруе и даже повозки, разукрашеные подобно праздничным шатрам, — медленно двинулся к выходу с площади. Слышался барабанный бой, протяжно запели трубы. Стража отдала королеве последний салют, после чего кавалькада начала спуск к городским воротам.

Уже выезжая с площади, воительница вдруг заметила в толпе Вангерта. Она была настолько уверена что он едет с ними, что даже не стала искать его в отряде, и потому была очень удивлена, увидев, что тот остается.

— А ты почему не с нами? — окликнула она его.

— У него особая миссия — ответил за него Мельдинар. — Уже вечером он отправится на север — в Вальдленн.

По левую руку всходило солнце. Теперь для нас оно много дней будет вставать именно с этой стороны, — подумала Флиаманта, как вдруг увидела вдали угольно-черную полосу в небе, тянувшуюся на сколько хватало глаз и изгибавшуюся вместе с линией горизонта. То тут, то там под ней постоянно что-то вспыхивало. Вначале девушка приняла это за грозу, но потом увидела, что молнии имеют багровый оттенок. Стало ясно, это — граница созданного специально для нее уютного но лживого мирка, за которой начинался настоящий Нолдерхейм, чьи небеса застилали огненные тучи.

* * *

"Все мои подозрения окончательно подтвердились. С того самого страшного дня, когда я пожелала зла своим друзьям, и их сразу же привезли в город мертвыми, я поняла — что-то здесь не так. В мире добра и справедливости, который обещают построить с моей помощью, не может происходить подобное!

Астергон проявил неосмотрительность, дав мне астральный кристалл — при первом же его использовании я ощутила странный сигнал, шедший откуда-то издалека. Он был очень слаб, но не прекращался ни на мгновение. Я смогла уловить его. «Флиаманта, я знаю, что ты невиновна. Мы сами попали в сети зла и поэтому были несправедливы к тебе. Если ты когда-нибудь услышишь эти слова, то знай, что я люблю тебя больше своей проклятой жизни и прошу меня простить, хоть я и не достоин прощения…».

Один раз Эстальд уже помог мне вернуться к реальности — тогда, в Проклятых руинах. Теперь он спас меня вновь. Он и все его товарищи оказались обмануты этими мерзавцами, как и я. Всеми нами играли, словно пешками. Но удастся ли нам вновь встретиться, чтобы поговорить об этом?

Многое прояснил подлинник письма короля, врученного мне тем, кто выдавал себя за моего отца. Там говорилось, что моих родителей пожрал монстр по имени Эзенгер. Эстальд в рассказе о своем путешествии упоминал это чудовище — одного из охотников Остристринора. Неужели это он посмел обратиться моим отцом, которого он сам же и убил, также как и мать, дядю с семьей и еще очень многих, кто был мне так близок и дорог? Как бы я хотела прямо сейчас пронзить мечом его гнилое сердце! И почти также сильно я хотела бы узнать — с какой целью он отправил кого-то (или что-то), скрывающееся под личиной Вангерта Гриффанга на север? Что-то подсказывает мне, что этому зловещему двойнику отводится миссия, которая почти столь же важна, как моя.

Так или иначе, я сделала свой выбор. До самого конца я буду играть роль невесты Смаргелла, чтобы, оказавшись в Инферосе, убить демона или хотя бы попытаться это сделать, пусть даже ценой собственной жизни. Завтра, в день, когда мне исполнится двадцать лет, я отправляюсь в путь. И пусть моя сила — ничто по сравнению с могуществом повелителя тьмы, но я знаю одно — когда я буду наносить свой удар, моя рука не дрогнет.

Флиаманта Изенорт.

Лже-Орадейн. 25 июля 14531 года.

На сей раз продолжения не будет.

Пусть этот свиток навеки хранится здесь, на руинах моего настоящего родного дома, который до самой смерти останется в моем сердце".


Глава 7 Приговор вынесен | Наследница проклятого рода. Книга III | Глава 9 Агония надежды