Пропади на веки вечные,

Кто с моих ступней младенческих

Снял ремней тугие путы

И меня от мук избавил,

Не на радость мне, увы!

А умри я тогда, ни родные, ни я

Не узнали б столь горького горя!

Так лучше было бы, ты прав.

Сюда я не пришел бы

Убить отца,

Не стал бы мужем матери,

Ныне богами отвергнутый,

Я, порожденье преступницы

Ложе ее унаследовал — То, что меня породило.

О, если в мире есть беда всем бедам,

Ее вкусил Эдип!..

Хвалить ли мне поступок твой — не знаю…

Но лучше не родиться, чем ослепнуть…

Мне не тверди о том, что я избрал

Не наилучший выход. Брось советы.

Сойдя в Аид, какими бы глазами

Я стал смотреть родителю в лицо

Иль матери несчастной? Я пред ними

Столь виноват, что мне и петли мало!

Иль, может быть, мне видеть было б сладко

Моих детей, увы, рожденных ею?

Нет, вида их не вынес бы мой взор…

А город наш, твердыни, изваянья

Священные богов, которых я

Себя лишил — несчастный! Я — первейший

Из граждан здесь.

Сам приказал я гнать

Безбожника, в ком божий глас укажет

Преступного скверпителя страны!..

С таким пятном как мог бы я теперь

Смотреть спокойным взором на сограждан?

Нет, никогда! О, если б был я в силах

Источник слуха преградить, из плоти

Своей несчастной сделал бы тюрьму,

Чтоб быть слепым и ничего не слышать…

Жить, бед не сознавая, — вот что сладко.

О Киферон! Зачем меня ты принял,

Зачем, приняв, тотчас же не сгубил,

Чтобы мое рожденье не открылось?

Полиб, Коринф, о кров родного дома!

Как был я — ваш питомец — чист наружно

И сколько зол в душе своей взрастил!

О три дороги, тесное ущелье,

Вы кровь мою горячую испили, —

Ее я пролил собственной рукой, —

Вы помните ль, что я тогда свершил?

Что после совершал?.. О брак двойной!

Меня ты породил и, породив,

Воспринял то же семя; от него же

Пошли сыны и братья, — кровь одна! —

Невесты, жены, матери… Позорней

События не видела земля…

Но речь вести не должно о постыдном…

Богами заклинаю: о, скорей

Меня подальше скройте, иль убейте,

Иль в море бросьте прочь от глаз людских!

Приблизьтесь, умоляю, прикоснитесь

К несчастному. Не бойтесь: мой недуг

Ни для кого из смертных не опасен.

Но вот идет к нам вовремя Креонт, —

Исполнит просьбы и подаст совет:

Остался он один блюсти столицу.

Увы! Как речь к нему я обращу?

Как от него доверья ждать и правды,

Когда я с ним был так несправедлив?

Не насмехаться я пришел, Эдип,

Не за обиду укорять былую.

Но если нет стыда перед людьми,

Хоть Солнце, всем дарующее жизнь,

Почтить нам надо… Можно ль показать

Подобный срам?.. Его земля не примет,

Ни дождь священный, ни небесный свет.

Скорее в дом Эдипа отведите, —

Затем что горе родственников близких

Внимать и видеть должно лишь родным.

Молю тебя, раз ты мой страх рассеял,

Мне — гнусному явившись столь прекрасным,

Послушай… о тебе забочусь я.

Какой услуги просишь так упорно?

О, изгони меня скорей — туда,

Где б не слыхал людского я привета.

Так я и поступил бы, только раньше

Хочу спросить у бога, что нам делать.

Но ясно бог вещал: карать меня —

Отцеубийцу, нечестивца — смертью.

Да, был таков глагол, но все же лучше

Узнать при затруднении, как быть.

О столь несчастном спрашивать бессмертных?

А ты теперь готов поверить богу?..

Тебе я поручаю и молю:

Той… что в дому… устроишь погребенье,

Как знаешь сам, — то родственный твой долг.

Мне град родной да не окажет чести,

В нем жить дозволив до скончанья дней.

Уйти мне разреши на Киферон мой,

Который мне — живому — мать с отцом

Законною назначили могилой.

Пусть там умру, — они того желали.

Но знаю, не убьет меня недуг,

Никто не умертвит. Я был спасен,

Чтоб ряд ужасных новых бед изведать.

И пусть судьба идет своим путем.

О старших детях, сыновьях, моих,

Ты не заботься: выросли они,

Не будет недостатка им ни в чем.

Но о моих несчастных, бедных дочках,

Которым никогда прибор к обеду

Не ставился отдельно от отца,

С которыми делил кусок я каждый, —

О них заботься… А теперь дозволь

К ним прикоснуться, выплакать все горе.

Дозволь, о царь!..

Дозволь, о благородный! Тронув их,

Подумаю, что снова их я вижу.

Что говорю?

О боги! Разве я не слышу? Вот…

Мои родные, милые… Креонт

Ко мне их вывел… дорогих моих…

Так? Верно ли?..

Так. С ними быть тебе я предоставил;

Я знал, как ты отрады: этой ждешь.

О, будь благословен! Да бережет

Тебя на всех дорогах демон, лучший,

Чем мой! О дети, где вы? Подойдите…

Так… Троньте руки… брата, — он виною,

Что видите блиставшие когда-то

Глаза его… такими… лик отца,

Который, и не видя и не зная,

Вас породил… от матери своей.

Я вас не вижу… но о вас я плачу,

Себе представив горьких дней остаток,

Который вам придется жить с людьми.

С кем из сограждан вам сидеть в собраньях?

Где празднества, с которых вы домой

Вернулись бы с весельем, а не с плачем?

Когда же вы войдете в брачный возраст,

О, кто в ту пору согласится, дочки,

Принять позор, которым я отметил

И вас, и вам сужденное потомство?

Каких еще недостает вам бед?

Отец убил отца; он мать любил,

Родившую его, и от нее

Вас породил, сам ею же зачатый…

Так будут вас порочить… Кто же вас

Присватает? Такого не найдется.

Безбрачными увянете, сироты.

Сын Менекея! Ты один теперь

Для них отец. И я и мать, мы оба

Погибли. Их не допусти скитаться —

Безмужних, нищих и лишенных крова,

Не дай им стать несчастными, как я,

Их пожалей, — так молоды они! —

Один ты им опора. Дай же клятву,

О благородный, и рукой коснись!..

А вам, о дети, — будь умом вы зрелы,

Советов дал бы много… Вам желаю

Жить, как судьба позволит… но чтоб участь

Досталась вам счастливей, чем отцу.

О сограждане фиванцы! Вот пример для вас: Эдип,

И загадок разрешитель, и могущественный царь,

Тот, на чей удел, бывало, всякий с завистью глядел,

Он низвергнут в море бедствий, в бездну страшную упал!

Значит, смертным надо помнить о последнем нашем дне,

И назвать счастливым можно, очевидно, лишь того,

Кто достиг предела жизни, в ней несчастий не познав.