на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава тридцать четвертая

 Проскурин появился часа через полтора, выглядел он весьма довольным, чуть ли не счастливым.

— Так, ну вот, вся компания в сборе, — хмыкнул

Алексей. — Давай рассказывай, чего такого интересного нарыл?

— Расскажу — не поверишь, — усмехнулся Проскурин. — Я такую столовку откопал — закачаешься. Прямо коммунизм на тарелках, а не столовка. При случае покажу. Все есть. Как в кремлевском буфете.

— А по делу? — спросил Максим.

— А по делу… Почитал я газетки, как Ипатов советовал, и пришел к выводу, что дельный он мужик. Гад, конечно, но дельный.

— Ну что там? Не томи, — спросил Максим.

— Смотрите, ребятишки. — Проскурин плюхнулся прямо на кровать Алексея и вдруг повернулся к нему: — Как себя чувствуешь, орел?

— Хоть сейчас в пляс. — Алексей усмехнулся. — Врачи настаивают, чтобы еще неделю полежал, а я тут от скуки загибаюсь.

— Ничего. В тепле да в скуке мужают руки. — Проскурин захохотал.

Алексей автоматически отметил, что взгляд майора был блуждающим, воспаленным, глаза красные от проведенной без сна ночи.

— Смотрите, други, какая интересная ситуация получается, — ухмыльнулся Проскурин, вытаскивая из кармана пару библиотечных бланков. — С самого начала чеченской операции командующим Северо-Восточной группой назначается кто бы вы думали?

— Алексей Михайлович Саликов, — ответил Алексей. — Это всем известно. Ну и что дальше-то?

— Ничего. Не странно ли, что человек, не имеющий опыта боевых действий, назначается командующим группой?

— Ничего странного. В войсках, сам знаешь, все через задницу. Точнее, через вылизывание этого самого места.

— На Саликова это не похоже.

— Ну не сам Саликов лизал, так кто-то другой. Нужного человека пропихивал.

— Умница! Я подумал о том же. Кто-то пропихнул Саликова. Кто и зачем? Но пойдем дальше. Одиннадцатого декабря создается разведрота, прикомандированная к четвертому мотострелковому полку, входящему, между прочим, в состав Северо-Восточной группы. К девятнадцатому декабря она полностью сформирована. Такая рота может быть создана только командующим операцией либо командующим группировкой. У командующего операцией на начало декабря нужды в этом не было. Сухопутные части в Чечне практически не использовались, если не считать артиллерию и части аэродромного обеспечения. Значит…

— Дальше, — сказал Максим.

— Дальше. Двадцать пятого падают, а точнее, исчезают бесследно два самолета — Симакова и этого второго, как его, не помню… Перед этим, семнадцатого, еще один самолет. Заметь, Саликов продолжает оставаться командующим штабом Северо-Кавказского военного округа, при этом еще и возглавляет военную группу. Двадцатого, по показаниям раненого лейтенанта, разведроту загоняют в засаду, а двадцать шестого Саликова снимают с командования операцией и вместо него ставят генерала Олейникова. Тридцать первого — заметь, Алексей, тридцать первого — Олейникова тоже снимают с командования Северо-Восточной группировкой и — перед самым штурмом! — ставят Сивцова. Усек? И Сивцов же приезжает к тебе в штаб. А командир полка для комиссии, по официальной версии, ссылается на то, что отправлял самолеты на поддержку попавших в засаду разведчиков из Северо-Восточной группировки. Понимаешь? Первого же января Сивцова снимают с командования Северо-Восточной группой — улавливаешь? — а вместо него ставят Ашимцева. Стрелочника, который потом будет отвечать за всю эту свистопляску. Потому что, конечно, никто уже ничего не спросит ни с Саликова, ни с Сивцова. Понимаешь?

— Подожди. — Максим нахмурился. — Приказы о подобных назначениях может отдавать только… — Он поднял глаза к потолку.

— Вот именно, — согласился Проскурин. — Вот именно.

— То есть, ты хочешь сказать…

— Я ничего не хочу сказать. — Проскурин усмехнулся. — Не думаю, что Главный здесь замешан. Они в это время совсем другим были заняты. У них своих дел хватало. Но… Существует некий туманный дядя, достаточно близкий к Главному и имеющий возможность влиять на его поступки. Понимаешь? Все эти кадровые перестановки могут сойти за раздачу новогодних слонов — ты покомандуешь, потом ты, а потом и ты. Вот вам и новоиспеченные герои войны. Хоть сейчас представляй к наградам и почестям. За один день они там много глупостей не натворят, а если даже и натворят, то вот уже и мальчик для битья готов. Штанишки свои генеральские с лампасиками спустил и к порке готов. Так вот, полез я по газетам поискать такого человека и, представь себе, нашел. Есть у Главного такой большой друг, в теннис любят вместе играть. Значительная фигура в Генштабе — Петр Иванович Щукин. Вместе с Главным заканчивал Академию имени Фрунзе, а потом некоторое время шел бок о бок. Затем что-то там у него не заладилось — честь, что ли, не той рукой отдал или просто козырнул не вовремя, не знаю, — но только оказался Щукин у Главного в подчиненных. Так вышло, тут уж ничего не поделаешь.

— Однако, — продолжал Проскурин, — если порыться в подшивках за последние два года, то можно заметить некоторые странные передвижения в армии, не особенно, в общем-то, оправданные. То одного человечка выдвинули, то второго, и большая, если не сказать подавляющая, часть из них так или иначе контактирует со Щукиным. Кстати, и Саликов тоже ставленник Щукина. Он одно время первой «шишкой» в Южной группе войск был, ну и, естественно, не с пустыми руками оттуда возвращался. И не только для Щукина, но и для Главного, само собой. Поэтому и попал на тепленькое местечко, на Кавказ. Тогда все сильно хотели быть суверенными, почти все южные республики поотделялись, отвечать вроде как особенно не за что. Опять-таки, если хронику посмотреть: там Саликов мелькнул, тут Саликов мелькнул. Правда, газеты ему много внимания не уделяли, но Щукин прямо-таки даже восторженно отзывается о своем протеже.

— И что?

— А в сентябре ветерок переменился, начались сезонные кадровые перестановки. Главный мягко, но настойчиво сдвигает фигурки вчерашнего «Санчо Пансы» и ставит на их места совсем других людей.

— Собирается снимать Щукина? — предположил Максим.

— Точно. И в газетки информация просочилась, мол, Главный вроде бы Щукина из Генштаба убрать решил. Якобы какой-то там перевод. Заметь, в октябре. А в ноябре и приказ вышел, только задержался почему-то, не подписали. И тут одно из двух: либо сам Щукин время попросил, либо что-то пообещал такое Главному, из-за чего тот его оставил.

— Ну, насчет Щукина не знаю, — хмыкнул Максим. — Я вроде слышал, что он мужик нормальный.

— Да нормальный-то он, может, и нормальный, — усмехнулся Проскурин, — но назови-ка мне хоть одного кристально чистого, принципиально честного офицера, который до Генштаба бы поднялся, к армейским делишкам руки не приложив. То-то. Такие, дорогой друг, на Колыме службу проходят, на дальнем-дальнем Севере. Таком дальнем, что дальше и некуда. Такая вот ситуация складывается. Я так думаю, Щукин смекнул, что убраться-то ему все-таки придется, и решил напоследок, при помощи Саликова, конечно, немножко денежек в карман положить. А Саликов понимает: полетит Щукин, полетит и он. У Главного появился новый фаворит, а у фаворита, соответственно, свои аппетиты. И все, скушают нашего Саликова без хлеба и соли. В общем-то, честно говоря, я только по верхушкам проскакал. Если все это дело аналитикам отдать, они вам такую картиночку маслом нарисуют, пальцы оближете.

— Так что ты предлагаешь-то? — непонимающе качнул головой Максим.

— А то же самое, что и раньше предлагал. Только шумиху надо поднять до самых небес. Когда вагончики вскрывать будем, обязательно надо прессу известить, телевидение. Пусть устроят вой, да такой, чтобы до Господа Бога докатился. Вот тогда главный вышибет Щукина пинком под зад. А ты, Максим, глядишь, из заместителей главного прокурора округа в главные попадешь. И меня, может быть, в Москву вернут. А Алексей у нас комэска получит. Ну и, естественно, живы будем и здоровы, что тоже немало.

— Немало, конечно, — откликнулся Максим. — А что насчет сегодняшнего вечера?

— A-а, насчет сегодняшнего вечера? По этому поводу я мыслю так: ты машину свою у развилки оставь, где-нибудь в кустах, а сам у полотна встань. Как только увидишь, что подменный; состав вышел на пути, сразу дуй в город. Если состав на Новошахтинск двинется, то там его и бери, а если в другую сторону, то в этом самом… Сахарно-Кобыльске… или как он там…

— Соколово-Кундрючинский, — поправил Максим.

— Во-во, в нем. Значит, лови состав, поднимай железнодорожную милицию, только предупреди, чтобы не звонили никуда. Выставляешь часовых, чтобы к составу никто и близко подойти не смог, а сам звонишь в газеты, на телевидение, куда угодно. Самое главное, народу побольше собери, А я заводом займусь. Колобков из ОМОНа приглашу, своих из местного отделения, короче, устрою Сулимо день Страшного суда.

— Понял, — кивнул Максим. — А пока что делаем?

— А пока не знаю, как вы, — зевнул Проскурин, — а я покемарю. Выйти нам надо часиков в восемь, а сейчас тринадцать часов. До семи вполне можно поспать. Кстати, — он посмотрел на Максима, — тебе тоже советую.

Тот усмехнулся:

— Ладно, посмотрим.

— Я надеюсь, товарищ капитан не будет возражать, — майор подмигнул Алексею, — если мы своим могучим храпом огласим окрестности?

— Да ладно, — усмехнулся летчик. — Спи давай.

— Вот и ладушки. — Проскурин вышел в коридор, принес стулья, улегся на них, подсунул под голову пальто, свернутое наподобие подушки, и моментально уснул.


Глава тридцать третья | Сделка | Глава тридцать пятая