Глава 54

Тейт молча смотрела на бледное лицо своего лучшего друга. Огненные блики костра плясали на щеках Конвея, наполняя черты обманчивой живостью. Слезы застилали глаза и искажали все вокруг, несколько раз ей даже показалось, что он пошевелился. И каждый раз наклонялась и тихо произносила: «Конвей?» Огромные собаки лежали рядом с телом хозяина, в их взглядах были преданность и мольба. Они позволили Тейт обработать их раны, но наотрез отказались отойти от Конвея.

Возле костра были еще люди. Собравшись полукругом, они стояли поодаль тихо и неподвижно, как тени. Их черные плащи сливались с ночной темнотой.

Стоящий рядом с Тейт Налатан изо всех сил старался выглядеть бодрым.

— Он дышит спокойнее. Пульс на шее и запястье стал сильнее.

Тейт не ответила, и монах попробовал подойти с другой стороны.

— Разве ты не понимаешь, как он теперь знаменит? Он продержался долго, и не только благодаря оружию-молнии: на мечах — один против многих — он убил двоих. Еще двое больше никогда не выйдут в бой. Собаки убили четверых, но ты ведь знаешь, что это для них не предел. А если сложить все, меч, собаки и оружие-молнии отправили на тот свет одиннадцать человек, чтобы они рассказали там, наверху, кто такой Мэтт Конвей. Великий воин, Доннаси Тейт. Теперь тебе есть чем гордиться, тебе и твоему народу.

Не поднимая глаз, Тейт ответила:

— Меня это не волнует. Я просто хочу, чтобы мой друг очнулся и поговорил со мной. — Когда она повернулась к Налатану, ее лицо было искажено беспокойством, и она не заметила, что снова обидела монаха. Уходя, тот пробормотал: — Как она не понимает, что я отдал бы все, лишь бы услышать хоть половину такого о себе?

Как только Налатан отошел, рядом с Тейт оказался Додой. Маленькая костлявая фигурка двигалась неуклюже, но бесшумно. Мальчик потянулся к Тейт, а она задумчиво обняла его за плечи. Глядя на Конвея, Додой произнес:

— Если бы эти люди поспешили, они бы спасли его.

— Они не знали о нападении. А когда узнали, пришли так быстро, как только смогли.

— Кто они такие?

— Не знаю. Налатан услышал их и обратился за помощью. Если бы он стал что-нибудь выяснять, Конвей сейчас был бы мертв.

— И все-таки Налатан совершил большую ошибку.

— Я думаю, он поступил правильно. Тем более вокруг была такая суматоха.

— Надо вернуться в замок. Там было тепло и безопасно. А здесь холодно. Я не люблю, когда холодно. А эти люди меня пугают.

— Малыш, они помогли нам спасти Мэтта. Может быть даже, они спасли всех нас.

Внезапно Конвей дернулся. У него затряслись руки, пальцы, и веки дрожали. Поначалу он забормотал что-то невнятное. Но вскоре речь стала связной, голос звучал мягко, спокойно, словно он обращался к ребенку.

— А вот так вот делают крылья, моя радость. Сверху воздух движется быстрее, видишь? — Он неестественно улыбнулся, словно привидение. — Когда ты вырастешь, мы улетим куда-нибудь на планере. Ты научишься летать, как все прекрасные птицы. Тебе это понравится, правда?

Тейт не знала, как ей поступить — ответить, успокоить его? На мгновение Конвей затих. Потом без предупреждения резко сел и выкрикнул:

— Бактерии! Датчик показывает, там бактерии! Очистить территорию, всем в укрытие! Быстрее!

Тейт бросилась к нему и попыталась его уложить. С неимоверной силой он отшвырнул ее в сторону. Потом его тело снова расслабилось.

Вытирая слюну с губ Конвея, Тейт ровным голосом обратилась к мальчику:

— Додой, возьми этот котелок и быстро принеси мне немного воды.

Вскоре Додой вернулся с котелком в одной руке и пучком листьев в другой.

— Я знаю эту траву. Ее использовали моряки. Они набивали ей специальную трубку и вдыхали дым. — Он вытянул вперед губы и сделал вид, что вдыхает дым, а потом со свистом выпустил воздух.

Тейт подозрительно покосилась на листья, но все же взяла их. Понюхав зелье, она пригляделась повнимательнее и не поверила своим глазам:

— Это же марихуана! Откуда она у тебя?

Додой уловил грозные нотки в ее голосе и ответил уклончиво:

— Она растет недалеко отсюда. Если воспользоваться ей только один раз, это не принесет ему особого вреда. — Он огляделся по сторонам, а когда их глаза снова встретились, в его взгляде была самоуверенность вперемешку с хитростью. — Когда пираты глотали дым, им становилось лучше. Я видел, как старательно вы пытались скрыть от Гатро и его бойцов, что Мэтт болен. А если эти люди поймут, что он не просто ранен… — Додой не решился окончить фразу.

Тейт обернулась слишком быстро, чтобы он успел скрыть злорадную улыбку. Она убедила себя, что мальчик просто обеспокоен состоянием Конвея, однако решила, что предупредить его не помешает:

— Мэтт не единственный, кто пострадает. Если они и не убьют нас всех, то не подпустят к себе ближе, чем на милю. В этом нет ничего смешного.

Уязвленный мальчишка скрылся в темноте.

У Тейт не было курительной трубки, поэтому она нагребла угольев из костра в другой котелок и бросила туда листья. От них начал подыматься едкий дымок. Она приподняла Конвею голову и подула — струйки дыма наклонились в его сторону, и он вдохнул. Вскоре его сон стал спокойнее.

Налатан, который подошел поближе, чтобы послушать, о чем говорили Тейт с Додоем, и посмотреть, как она управляется с Конвеем, теперь направился в сторону ожидавших людей. Навстречу ему из темноты выступил крепкий мужчина с густой черной бородой и спросил:

— Твой друг умирает? Теперь, когда огонь освещает его, нетрудно заметить, что ранения легкие. — Он придвинулся ближе. — Он ведь не болен, правда?

— С ним все в порядке. Просто управление молниями отняло много сил.

Бородатый мужчина посмотрел на Конвея с сомнением. В конце концов он задал еще один вопрос:

— Ты объяснил женщине, кто мы такие?

Налатан покачал головой:

— Не было времени. Так ты говоришь, что знаешь ее?

— Мы познакомились в Оле. А как ты оказался с ними?

— Я поклялся помочь Цветку найти Врата.

— Жрице Роз Сайле? — прервал его мужчина. — Ее я тоже знаю. И маленькую Ланту. Мне надо поговорить с Тейт. — Он попытался обойти Налатана, но монах-воин снова преградил путь. Бородач нахмурился, но потом улыбнулся.

— Думаешь, мы пришли бы предупредить о нападении и предложили помощь, если бы не были друзьями?

Человек говорил искренне, но у Налатана нашлись свои доводы.

— Вы пришли слишком поздно, чтобы предупредить. А Конвей почти остановил атаку, прежде чем вы их отбросили. Если ты действительно старый друг Тейт, я не буду тебя задерживать. Но помни, я буду стоять за твоей спиной. Ведь мне ты не приходишься старым товарищем, правда? Мы поняли друг друга?

Мужчина рассмеялся и прошел мимо Налатана.

— Да. — Он все еще улыбался, когда подошел ближе к костру и остановился напротив Тейт. Отблески огня играли на его лице. — Я знаю тебя, Доннаси Тейт.

Поначалу она склонила голову набок, словно прислушиваясь к чему-то очень далекому. Потом резко повернулась, увидев пришедшего, замерла от удивления и радости.

— Вал? Вал! Какими судьбами? — Она подбежала, чтобы обнять его.

Когда она подтолкнула Вала к монаху, тот безуспешно попытался выглядеть невозмутимым.

— Налатан, познакомься, — сказала Тейт, взяв бородача за руку, словно это могло помочь мужчинам сблизиться. — Мы помогли Валу и Гэну Мондэрку свергнуть короля Алтанара. — Потом она обратилась к Валу: — Что ты здесь делаешь? Как ты узнал, что мы здесь? Я и не думала, что это вы помогли нам вечером.

— Мы шли, чтобы предупредить, что на вас собираются напасть моряки.

— Разве это были не люди из деревни?

Вал взмахнул рукой, будто отгоняя назойливых мух.

— Нападавшие были моряками. Пиратами, если выражаться точнее. Возможно, жители деревни присоединились к ним, не знаю. Никому из них нельзя доверять. В этой местности нужны четыре человека, чтобы просто поздороваться: двое говорят, а остальные прикрывают их с тыла. Как бы то ни было, купец, с которым я веду дела, сообщил, что вы сегодня прибываете, и посоветовал на всякий случай приготовиться выступить на подмогу.

Все трое присели. Тейт расположилась так, чтобы видеть Конвея. Она повернулась к Валу.

— Бедная Сайла. Все это так неприятно. Ты ее видел, говорил с ней?

— Не представлялось случая. Но я уверен, что, не прими вы предложения Гатро, быть бы вам сейчас в лапах у какого-нибудь патруля кочевников. О них каждый день доносят шины Коссиаров. Перебежчики из Олы получили приказ Капитана схватить вас при первом же удобном случае. Жнея уже отправила вестника в Дом Церкви передать, что вы отвергли гостеприимство Капитана и предложение охранять вас в пути.

— По крайней мере, теперь там знают, что она лжет.

Вал рассмеялся:

— Как только Жнея вас увидела, она отправила еще одного вестника с объяснениями, что была дезинформирована. Ее не так просто загнать в угол.

Тейт поправила волосы на голове Конвея.

— А откуда у простого моряка такие сведения?

— Борбор, купец из нашего племени. Он из Форов, с Китового Побережья. А у всех купцов есть шпионы. — Он плюнул в огонь. На раскаленных углях появилось маленькое черное пятнышко, которое быстро исчезло. — Ола была слишком жестока, ее жестокость даже превзошла здешнюю. Алтанар истязал людей просто потому, что любил наблюдать, как они страдают. Здесь тоже много страданий и несчастья. Но Кос — это настоящее зло. Там никогда не было правды.

На некоторое время воцарилась тишина. Потом Вал произнес уже с энтузиазмом:

— Но хватит об этом. Теперь вы в надежных руках. Скоро рассветет, и мы доставим нашего друга Конвея к купцам, где сможем залечить его раны. Должно быть, он ранен в голову?

Тейт уловила подозрение в его голосе и поняла, что он пытается разузнать, не болен ли Конвей. Не глядя на Налатана, она ответила:

— У него серьезный ушиб за ухом.

Вал заметно успокоился.

— У меня такое было. Целыми днями я ходил и слушал музыку, которую никто больше не мог услышать. С ним все будет в порядке. Она о нем позаботится.

Тейт выпрямилась.

— Разве Капитан послал сюда всех остальных? Тогда где же они?

— Я говорю не о Сайле и Ланте. Я имею в виду свою кузину, Ти. Сейчас она в море на рыболовном судне, но скоро возвратится.

— Она здесь? — Тейт постаралась скрыть тревогу.

— Так точно. Ти, которую он любил и которая сбежала от него. Она все еще не верит, что после того, что с ней сделал Алтанар, какой-нибудь мужчина может хотеть ее. Глупо. Женские штучки. Никакого смысла. Он здесь и она здесь, сами разберутся. Как раз тогда, когда все кажется слишком сложным, что-нибудь происходит, и все оказывается очень простым.

В воображении Тейт Конвей, Ти и Ланта представлялись пылинками, кружащимися в полоске света.

— Простым? — Это прозвучало презрительно. — Мой дорогой Вал, хотела бы я, чтобы все было так просто, как тебе кажется.

Неожиданное покашливание Налатана прервало ее фразу. Прежде чем Тейт смогла продолжить, он напомнил, что утро не за горами, а днем им понадобятся свежие головы. Вал согласился.

Тейт осталась с Конвеем, остальные ушли, кто устраиваться на ночлег, кто заступать в дозор. Прикладывая к легким ранам Мэтта смоченную ткань, она прошептала:

— Что же мы будем делать с Лантой, приятель? Когда ты увидишь свою старую любовь, наверняка загоришься снова. Улучшит ли это наши дела?

Утро погрузило лагерь в густой туман. Протерев заспанные глаза, Тейт отогнула край палатки, защищавшей Конвея от холода. Он неподвижно лежал на грубых носилках, которые смастерили люди Вала, использовав полотнище шатра и два молодых деревца.

Из леса, росшего ниже по склону, доносились тяжелые удары топора — Вал со своими бойцами готовили погребальный костер для погибших товарищей.

Тейт перевела взгляд на Карду и Микку. Прошлой ночью она была в ужасе, когда заметила, как они вылизывают на шерсти пятна засохшей крови. Не своей крови. Она насильно выскребла им шкуры. Теперь она могла поклясться, что собаки смотрят на нее не так, как раньше. В глубоких черных глазах появилось какое-то новое выражение. Рассудок говорил ей, что это всего лишь игра воображения. Но по спине пробежал неприятный холодок. Собаки перестали ее разглядывать и с достоинством отвернулись. Однако они все же виляли хвостами, когда Тейт поглаживала массивные головы.

Она отметила, что по сравнению с Кардой Танно и Ошу кажутся еще подростками. Их невинность ей даже нравилась. Тем не менее вчера, когда пришло время действовать, они не отставали от собак Конвея. А ведь это была не простая тренировка. Это было посвящение. «Посвящение кровью». Отвратительная фраза.

К ней подошел Налатан.

— Погребальный костер горел хорошо. Мы выполнили свой долг. Теперь пора уходить. Хотя, возможно, уже слишком поздно.

Его тон насторожил Тейт.

— Слишком поздно для чего?

Вместо ответа он повернулся и показал на соседний холм. На его вершине расположилось множество людей с луками. Они скрылись в зарослях, когда поняли, что Налатан смотрит в их сторону.

— Моряки, — криво усмехнулся он.

Вал подоспел вовремя, чтобы услышать последние слова. Он вызывающе улыбнулся:

— Если бы они настигли тебя в море, монах, ты заговорил бы по-другому. Там мой народ непобедим.

Тейт обратилась к обоим:

— У нас здесь боль… раненый, между прочим. Когда мы обеспечим его безопасность, спорьте сколько угодно.

Мужчины вздрогнули. Вал подозвал носильщиков.

Корабль удерживался на месте кормовым якорем и двумя канатами, протянутыми от носа к деревьям, растущим на берегу. Тейт с неохотой отдала свою лошадь на попечение Налатана. Затем она двинулась вброд к подъемнику, который свисал с грузового крана. Ее собаки, недовольно ворча, последовали за ней. Море было спокойным, но холодным. Вода едва доходила Тейт до пояса, но собакам приходилось труднее. Они стояли, порыкивая на каждую маленькую волну, шлепавшую их по бокам. По выразительным мордам, с которых капала соленая вода, можно было понять степень их недовольства. Сначала Ошу, а потом и Танно поднялись в воздух и опустились на палубу. Микка и Карда сопровождали людей, несущих Конвея, но когда один из моряков попытался помочь Тейт привязать Микку к подъемнику, собака доходчиво объяснила бедняге его ошибку. Наконец Тейт затянула петлю, и бешено размахивавшую лапами Микку подняли на борт.

Карда отказался отойти от Конвея. Когда Тейт потянулась к нему, он угрожающе зарычал, обнажив огромные острые зубы.

— Ну хорошо, дружище, — проговорила она и отбросила постромки, которые медленно поплыли к кораблю. Потом все тем же умиротворяющим тоном обратилась к носильщикам: — Привязывайте носилки. Подымайте Конвея. Быстрее! Если этот песик сообразит, к чему идет дело, вам придется плыть очень, очень быстро.

Как только канат натянулся, Карда все понял. С бешеным ревом, поднимая тучи брызг, он пронесся мимо Тейт. Последний прыжок поднял его высоко в воздух, к качающимся носилкам. Он промахнулся, и зубы с лязгом сомкнулись в воздухе. Карда с позором обрушился в воду и рассвирепел еще больше. С лаем и рычанием он атаковал корабль, кусаясь и царапая обшивку когтями.

Тейт заставила себя подойти к нему. Некоторое время пес не замечал ее, и буйство продолжалось. Потом он оставил корабль в покое и повернулся. Посмотрел на нее. Тейт почувствовала всю растерянность, страх и гнев собаки. Она протянула руку — Карда сначала зарычал, но потом жалобно заскулил.

— Я знаю, знаю. — Тейт стала понемногу продвигаться вперед. Рука нащупала постромки. — Я провела тебя, бедный пес. Все люди такие, Карда, они делают то, что, по их мнению, тебе поможет. Ну давай, наденем на тебя эту петлю. Небольшой полет, и ты снова с хозяином. Ты ведь веришь мне?

Карда позволил ей приблизиться. Когда Тейт подала сигнал морякам, те сбросили вниз веревочную лестницу.

— Мы поднимем собаку, когда ты будешь на борту. Не раньше.

Карда остался стоять в воде, его била дрожь. Когда наконец начался подъем, он не смотрел вниз. Глаза собаки были прикованы к месту, где он в последний раз видел Конвея. Когда показались носилки, Карда дернулся, как будто мог долететь к Мэтту по воздуху. На палубе он продолжал дрожать, пока Тейт отвязывала петлю. Потом поспешил к Конвею, понюхал его, лизнул и спокойно улегся рядом.

Стоя на берегу, Налатан сказал:

— Нам всем нужно учиться у него. Вот что такое настоящая верность. — Он тряхнул рукой, сжимавшей поводья лошадей. — Эта троица не сильно от него отличается. Рыжик меня на дух не переносит, а боевые кони готовы растоптать любого. Так что путешествие к купцам обещает быть интересным.

Вал обернулся к нему.

— Трое моих людей, которых я оставляю с тобой, хорошо знают остров. Держитесь берега. Как только я отвезу Тейт и Конвея, я вернусь и разыщу тебя.

Спутники Налатана отвязали канаты. На корме потянули за якорную цепь, и корабль сдвинулся в сторону открытого моря. Благодаря слаженной работе матросов, которые, как могло показаться неопытному взгляду, просто бестолково бегали по палубе, швартовы вскоре были смотаны, а якорная цепь выбрана. Тейт со страхом наблюдала, как быстро они удалялись от берега, оставляя за кормой кремовые пенящиеся буруны.

Облокотясь на поручни, Тейт смотрела вдаль, когда вдруг почувствовала холодное влажное прикосновение. Рядом с ней стоял Карда. Он лизнул ее руку и вильнул хвостом. Присев на корточки, Тейт обхватила его голову, покачала ее из стороны в сторону и произнесла дрогнувшим голосом:

— Извинения приняты. — Она посмотрела вокруг, убедилась, что за ними никто не наблюдает, и добавила: — Налатан был прав — ты огромный, уродливый, но преданный пес.

Осторожно подавшись назад, Карда освободился. Потом привстал на задние лапы и, прежде чем Тейт успела среагировать, лизнул ее в щеку. Хихикнув, она оттолкнула его в сторону. Пес вернулся к Конвею и улегся возле носилок, напротив Микки, явно удовлетворенный состоявшимся примирением.

Набежавшая волна встряхнула судно. Тейт посмотрела вперед, туда, где под небольшим навесом прятался от ветра Додой. Она позвала мальчишку. Услышав свое имя, тот обернулся. Зеленоватая волна, перехлестнув через планшир, окатила его с ног до головы. Додой поднялся и жалобно посмотрел на Тейт. Она стала пробираться к своему маленькому другу. Танно и Ошу в замешательстве вскочили на ноги и последовали за хозяйкой. Тейт велела держаться по бокам. Из-за усиливающейся качки собаки постоянно спотыкались, с трудом продвигаясь по палубе.

Додой увернулся от нее и побежал на корму, где, действуя с профессиональной сноровкой, затесался среди матросов. Только однажды он обернулся, чтобы знаком приказать Тейт держаться подальше.

Тейт вернулась назад. Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила, как Танно и Ошу улеглись рядом.