Глава 5

Парк развлечений – именно так и следовало назвать это место. Алекс никогда бы не подумала, что ей доведется работать с такой сворой шутников.

Прежде всего поражала атмосфера полной свободы. Когда Джо не нужно было «соответствовать» из-за важных встреч, он являлся на службу в каком-то подобии матросских клешей. И другие не отставали от своего шефа, рядились кто во что горазд. Джинсы считались едва ли не самой приличной формой одежды. Никаких галстуков. Какие, к черту, галстуки? Когда Джо трудился над очередным макетом, он вообще раздевался до пояса!

Алекс, упрямо придерживаясь прежних привычек, с головой погрузилась в работу. Здесь это было не так-то просто – по многим причинам. Далеко не всякому администратору приходится терпеть взъерошенное чудище с выпученными от возбуждения глазами и стружками в волосах, размахивающее молотком в опасной близости от своего компьютера. Однако, говоря откровенно, гораздо сильнее на нее действовала игра мощных мускулов под гладкой кожей. До сих пор ей не приходилось постоянно общаться с мужчинами, готовыми запросто скинуть с себя те детали туалета, которые вдруг показались им лишними.

– В фирме «Лаванда Эйр и компания» никогда не происходило ничего подобного, – заметила она в один прекрасный день, осторожно перешагнув через Джо, во весь рост распластавшегося на чертеже очередного макета.

Он сосредоточенно тянул прямую линию из одного угла в другой.

Услышав слова Алекс, Джо поднял голову и улыбнулся. Босиком, в шортах цвета хаки – он скорее походил на охотника из джунглей, чем на цивилизованного человека.

– До полной картины тебе не хватает только мачете, зажатого в зубах, – с чувством сообщила она.

– Вот, теперь ты сама видишь, чего была лишена! – расхохотался Джо. – Пора наверстать упущенное!

– Вот уж спасибо, – сердито буркнула Алекс.

По далее ее напускная строгость не могла скрыть хорошего настроения. Никогда прежде она так не наслаждалась жизнью.

При этом ее существование никто не назвал бы беззаботным. Джо был требовательным к себе, талантливым и на диво работоспособным парнем, но даже самый лучший друг не назвал бы его организованным. И уж если он загорался какой-то идеей, то шел к своей цели напролом, готовый рисковать чем угодно – в том числе и своими деньгами. Это Алекс выяснила очень скоро – как только их проект с телесериалом начал обретать какую-то форму.

– Ничего у нас не выйдет, – повторяла она. – Сумма вложений все еще недостаточна.

– Не беспокойся, – безмятежно возражал Джо. – Когда люди увидят, какая это классная штука, они передерутся за право ее выкупить!

– И они получат это все на распродаже по дешевке, потому что мы не успеем расплатиться с кредиторами, мрачно подытожила она. И обратилась к Тому: – Как насчет тех японцев с общеобразовательными программами? Вы говорили с ними?

– Мы… ну… – Том покосился на Джо в ожидании поддержки. – Я… я решил, что нам не стоит с ними связываться. Лучше обойдемся своими английскими деньгами.

– Ну как вы не понимаете, что нет у нас никаких английских денег! – со вздохом проговорила Алекс. – Есть лишь потенциальные инвесторы, проявляющие осторожный интерес. А их в карман не положишь! И пока хоть кто-то из них не подпишет чек – ни о каких съемках не может быть и речи!

Это был ее первый серьезный спор с Джо. Тот упрямо стоял на своем.

– Ты не видишь перспективы! – орал он во весь голос.

– Ты мне платишь не за перспективу! – орала в ответ Алекс, всю жизнь до смерти боявшаяся повышенных тонов. – Ты платишь мне за то, чтобы я держала вас на плаву! И этим я и занимаюсь!

Повисла напряженная пауза. Но вот Джо вздохнул и запустил пятерню в и без того растрепанные волосы.

– Ты права, – признался он со смущенной улыбкой. – Ты всегда права. Терпеть не могу эту твою привычку!

Алекс молча просияла.

Его помощники моментально учуяли, откуда дует ветер, и старались заручиться поддержкой Алекс, если хотели добиться чего-то от Джо. Все чаще она ловила себя на мысли о том, что в одночасье обзавелась доброй дюжиной взрослых братьев. Не очень-то простая роль для женщины, в свое время так и не успевшей толком понять, что значит быть ребенком.

А их хлебом не корми – дай сцепиться. Неистовые споры возникали ни с того ни с сего, как тропические бури, и так же легко затихали. Как считала Алекс, благодаря тому, что один из противников обычно сводил их разногласия к шутке. И впервые в жизни ей не хотелось убежать и спрятаться при звуке громких голосов.

Однажды она даже похвасталась этим перед Джо. Он подумал и сказал:

– Любовь моя, ты прирожденный миротворец. Это прекрасная черта, но ты зашла слишком далеко. Временами людям просто необходимо выпустить пар.

– Да, – неуверенно ответила Алекс.

Он взял за правило шутливо обращаться к ней «любовь моя» после того, как застал ее за чтением исторического романа. Конечно, он немедленно сунул туда нос, и, как назло, ему попалась страница с довольно дурацким текстом.

– «Любовь моя, джентльменам никогда не следует перечить! Это выводит их из себя!» – прочитал он вслух и расхохотался как ненормальный. – Отличный совет, Алекс! Мотай на ус, «любовь моя»!

Конечно, в этом обращении не было и намека на сексуальность. В книге к нему прибегал заботливый дядюшка, учивший уму-разуму свою племянницу, и Джо – великий мастер шуток и розыгрышей – стал пользоваться им как шутливым прозвищем.

И тем не менее всякий раз, стоило ему произнести слово «любовь», у Алекс перехватывало дыхание. Но каким-то чудом этого до сих пор никто не заметил.

Несмотря на новизну обстановки, Алекс мало-помалу приводила в логический порядок их запутанную документацию, что значительно облегчило работу новой ассистентке, принятой в фирму. Фрэн, студентка архитектурного колледжа, оставила учебу на год, чтобы подзаработать, и поначалу ужасно кичилась перед Алекс своим профессионализмом. Но ей понравилась идея сделать обзор предполагаемого телепроекта, Джо понравилось ее деятельное отношение к жизни, а Чарли понравился ее профессионализм. В итоге девушка и сама не заметила, как влилась в коллектив.

– Ты великолепна, – сказал Джо Алекс. – Еще ни один из наших практикантов не входил так быстро в курс дела.

– Вся проблема в том, чтобы правильно дать им задание. Они должны понимать, что от них требуется. Ты же не можешь винить их в том, что они не умеют читать твои мысли.

– А ты умеешь. – И он ласково взъерошил ей волосы. – Вот я и говорю, что ты великолепна.

Постепенно Алекс и сама стала верить, что неплохо справляется со своей работой – ведь недаром ее нахваливали на каждом шагу, – и оттаяла душой. Теперь она не просто занималась документацией. Она подхватывала любое дело, о котором забыли все остальные. К примеру, она по собственной инициативе сочинила речь для Джо, приглашенного почетным гостем на банкет. Один день в неделю Алекс отвела для работы над телепроектом. Она обхаживала слишком капризных клиентов. Она уговаривала нетерпеливых поставщиков. Она раскопала какую-то суперсложную обучающую программу и освоила искусство построения виртуальных конструкций, после чего окончательно поверила в то, что для нее нет ничего невозможного – стоит только сесть и как следует подумать. В общем, все эти недели Алекс жила как на облаке.

И это было очень важно для нее – ведь всякий раз, когда она спускалась с небес на землю, родные старались втолковать ей, какую роковую ошибку она совершила.

– Это скользкий тип, – заявил ее отец. – Я бы ни за что не позволил малютке Лейн путаться с кем-то подобным. – Внезапно его посетила ужасная догадка, и он с подозрением добавил: – Надеюсь, тебе хватило ума не вкладывать денег в его авантюры!

Алекс ответила какой-то колкостью и поспешила покинуть званый вечер, как только позволили приличия. Она старалась избегать визитов в дом отца и мачехи, ссылавшись на ужасную занятость, однако понимала, что не может делать это без конца. На горизонте продолжала маячить вечеринка с танцами, затеваемая в честь Лейн. Алекс старалась об этом не думать. Стычка из-за Джо Гомеса стала удачным предлогом отвлечь отца от его навязчивой идеи.

– Джо Гомес просто использует тебя, – сказала ее мама, изящно фланируя из зала в зал на закрытой выставке модного художника. – Будь реалисткой, – веско добавила она. – Возвращайся к Лаванде. У Джо Гомеса тебя ничего хорошего не ждет.

– Да неужели? – не удержалась Алекс от язвительного вопроса.

– Да! – отрезала Кэролайн. – Не пройдет и двух лет, как он станет мировой знаменитостью. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как он от тебя отделается.

– Спасибо, мама, – не без иронии поблагодарила ее Алекс.

Кэролайн отвлеклась: она приняла у официанта фужер шампанского с таким видом, будто это был последний глоток воды в пустыне. И одним махом опустошила его до половины.

– Подожди, сама увидишь! – пообещала она с чувством.

– Согласна! – ответила Алекс ей в тон. – Может, сделаем передышку, присядем и перекусим? Ты же сама говорила, что терпеть не можешь эти картины, а у меня страшно болят ноги!

Ее мать первым делом прикончила шампанское. Но все же соизволила двинуться с места, что было заметным прогрессом в сравнении с тем, как она реагировала на задачи, поставленные перед ней Лавандой.

Лаванда, вынужденная каждый день сталкиваться с последствиями своей роковой ошибки и срывавшая зло на своем заместителе, в конце концов поступилась собственным высокомерием и позвонила блудной внучке.

– По-моему, твоя мама могла бы лучше справиться с работой, если бы ей немного помогли, – заявила она таким тоном, будто не сама советовала Алекс убраться на год куда подальше и не застить свет родной матери. – Давай поговорим.

– Давай не будем, – так же беззаботно, но твердо ответила ей Алекс. – Моя карьера пошла по другому пути.

Но Лаванда, получив от ворот поворот, только рассвирепела и оттого цеплялась за Алекс с еще большим упрямством. На вечеринке у Дианы Холдинг она загнала внучку в угол и начала беседу со снисходительного смеха.

– Ох, Алекс, честное слово! Я думала, ты гораздо умнее!

– О чем это ты? – насторожилась Алекс.

Она отлично знала Лаванду. Та не случайно стала хозяйкой одной из самых крупных косметических фирм. Умение манипулировать людьми было отточено у нее до величайшего искусства. И теперь она небрежно заметила:

– Проблема Джо Гомеса в том, что он принадлежит к типу мужчин, не признающих поражения. Все мужчины таковы, моя милая. Но Джо не умеет быть гибким. Это часто бывает у людей из низов. Твоя карьера не повернула по другому пути – ты просто зашла в тупик.

– Вот как? – Алекс изо всех сил старалась казаться равнодушной.

– Как только он выиграет, – голос Лаванды стал холодным и резким, – он утратит к тебе всякий интерес. Так оно и будет – как мне ни жаль.

– Выиграет что? – Теперь Алекс стало смешно и любопытно.

– Сражение, конечно. – Лаванда широко распахнула и без того огромные синие глаза.

– Какое сражение? – терпеливо уточнила Алекс.

– Это я бросила ему вызов, – надменно сообщила Лаванда.

– Ты бросила вызов? – Алекс опешила.

– Я сказала, что он не увидит тебя, как своих ушей! Как ты понимаешь, он просто не мог с этим смириться!

Алекс онемела от неожиданности. Лаванда наградила ее тщательно отрепетированной улыбкой, в которой снисходительность любящей бабушки сочеталась с циничным знанием жизни.

– А тебе не приходило в голову, что я тоже в этом участвую? – Алекс наконец-то снова смогла говорить. – К примеру, он увидел, что я могу сделать, и подумал о том, как расцветет его бизнес благодаря моей помощи…

На идеально гладком лбу Лаванды Эйр появилась едва заметная морщинка.

– Не морочь себе голову, дорогая. Конечно, ты у нас послушная маленькая лошадка. Но в тебе нет творческой жилки. Наш поединок с Джо начался с того самого дня, когда я одобрила его план реконструкции дворца. Боюсь, дуэль зашла слишком далеко. Просто так случилось, что ты подвернулась ему в качестве оружия.

Алекс не выдержала и расхохоталась. Лаванда надменно подняла брови.

– Отличный выпад, бабуля! – со смехом сказала Алекс. – Но ты промахнулась.

Лаванда застыла, как будто проглотила палку.

– Ты же хотела отдать это место маме! Ты так и сделала. Вот и живи с этим. – посоветовала Алекс. – А я выбрала свой путь. И мне на нем весело.

И это было чистой правдой. Но больше всего Алекс удивило то, как отнесся к ее поступку Руперт.

Поначалу Алекс даже не хотелось в это верить. Но Руперт, всегда такой рассудительный и сдержанный, в один миг преодолел путь от простого недовольства до холодной ярости, в которую он впадал всякий раз, стоило ему услышать имя Джо.

– Неужели этот хмырь способен на ревность? – задумчиво процедила Джулия после очередного холодного прощания за общим столом во время завтрака.

Входная дверь захлопнулась за Рупертом с грохотом, прокатившимся по всему дому.

Алекс отвернулась, чтобы спрятать слезы. Ей не раз приходило в голову, что если ты любишь человека с шести лет, то так и остаешься перед ним такой же беззащитной, как шестилетняя девчонка. Руперту по-прежнему не требовалось особых усилий, чтобы довести ее до слез. Достаточно было строгого взгляда, чтобы она почувствовала себя никому не нужной, несчастной и обиженной.

Но очередной выпад Джулии заставил ее кинуться на защиту своего любимого:

– С какой стати ему ревновать? У него самого прекрасная карьера с отличными перспективами!

– Ох, да при чем тут карьера? – рассердилась Джулия. – Я имела в виду Джо!

К этому времени Джо успел стать у них в доме своим человеком. Джулия его обожала. Эта парочка сошлась так легко, как будто была знакома сто лет. Алекс предположила, что это объясняется родством душ. Они понимали друг друга с полуслова.

Но сейчас она уставилась на Джулию так, будто та говорила на неизвестном ей языке.

– Какого черта ему ревновать меня к Джо?

Джулия закатила глаза к потолку и выразительно вздохнула.

– Да потому, что такому, как Джо, любая отдастся не раздумывая! То у него вид заправского пирата, ан глядь уже ходит вокруг тебя на бархатных лапках и мурлыкает, как ягуар! К этому ни одна нормальная баба не останется равнодушной!

– А я осталась! – рассмеялась Алекс.

И это было правдой. Ну, не совсем. Но все-таки…

– Я же сказала: нор-маль-на-я!

Джулия зажмурилась и стала качаться на стуле, вспоминая все прелести Джо Гомеса.

– Когда ты говоришь с ним, он тебя слушает… слушает, без дураков! – мечтательно сказала она. – Ты чувствуешь его внимание к тебе. А ты замечала, как темнеют у него глаза, стоит ему задуматься? – Она даже вздрогнула от приятного возбуждения. – Восхитительно. И в то же время страшно. Спорим на что угодно – он просто чумовой любовник! Спорим, он…

– Все, довольно, – оборвала ее Алекс, отлично зная Джулию. – Мне с ним работать. Не хватало еще вспоминать все твои сексуальные фантазии всякий раз, как я на него посмотрю!

– К чертям собачьим мои фантазии, – плотоядно улыбнулась Джулия. – Лучше скажи, как насчет твоих?

– Я не имею привычки делать объектом сексуальных фантазий мужчин, с которыми работаю, – строго отчеканила Алекс, качая головой. – Это вопрос принципа. А для нормальных профессиональных отношений вообще может стать поцелуем смерти!

– Поцелуй! – прошептала Джулия, как бы пробуя и это слово на вкус, и снова вздрогнула всем телом. – М-м-м… да, классно!

– Нимфоманка! – Алекс не выдержала и швырнула в нее недоеденным круассаном. – Вдобавок с извращенным чувством юмора.

– О'кей, – расхохоталась Джулия, – тебе невдомек, какой Джо Гомес любовник! Но положись на мое слово, Руперт это сразу понял! Вот почему он так взбесился!

Неужели Руперт говорил ей об этом? Кажется, он сказал только, что тревожится из-за Алекс.

– Ты ведешь себя как круглая дура, – холодно процедил он пару дней назад.

Но Руперт должен был пригласить на обед важных приезжих клиентов. Он позвонил Алекс перед тем, как ехать в отель, чтобы отвезти своих гостей в ресторан. И как только за ними захлопнулась дверца такси, он выдал ей эту обидную фразу.

Алекс еще тогда подумала, что он ее заготовил заранее. Это было совсем не похоже на Руперта. Обычно он не стеснялся сразу выкладывать ей все, что приходило в голову. К чему бы такая перемена?

– Круглая дура. Весь город об этом судачит.

– Да о чем ты?

– О твоей так называемой работе на этого… плейбоя!

– Джо вовсе не плейбой, – возмутилась Алекс, в которой заговорило чувство справедливости. – Он работает как проклятый!

В сумрачном салоне такси Руперт посмотрел на нее так, что у нее душа ушла в пятки. Этот сверлящий взгляд был на грани ненависти… Алекс забилась в самый угол, чувствуя, как ледяные тиски сжимают сердце. Но Руперта, похоже, это не трогало.

– Иногда я думаю: неужели ты действительно такая наивная? – продолжал он со старательно сдерживаемым бешенством. – Или тебе просто доставляет удовольствие молоть всякую чушь, чтобы позлить окружающих? Я имел в виду то, что он охотник за юбками. Теперь до тебя дошло?

И его слова, и его тон – все было просто отвратительно. Алекс болезненно поморщилась, но постаралась ответить как можно более миролюбиво:

– Но какое отношение это имеет ко мне?

Руперт прикрыл глаза и что-то пробормотал. Она не стала просить его повторить сказанное. Он снова посмотрел на нее.

– Ты богата, – начал он таким тоном, будто объясним правила арифметики трехлетней малышке. – Ты не можешь похвастаться внешней привлекательностью. Ты потерялась и запуталась. Ты самоутверждалась на службе, а Лаванда тебя выставила. И ты ухватилась за то, что первым подвернулось под руку. Джо Гомес – плут и выжига, и от этого он еще более опасен.

Алекс почувствовала, как кровь отлила от ее щек. Конечно, Руперт не мог видеть этого в неверных бликах уличных фонарей, но он все-таки что-то почувствовал. И немного сбавил тон.

– Конечно, я ни в чем таком тебя не обвиняю, – затараторил он, – но все остальные только так и подумают!

– А я считаю, что ты ошибаешься. В том смысле…

И тут Руперта понесло:

– Они не думают – они говорят! Они уже говорят о нем и о тебе, Алекс!

Водитель такси слегка повернул голову. На этот раз Алекс покраснела. Щеки пылали как в огне.

– Значит, они все дураки! – воскликнула она. – И ты не лучше их, если веришь! А я не собираюсь идти им поводу у чьей-то глупости!

И ничто не могло сдвинуть ее с этой позиции.

Теперь настала очередь Руперта не верить своим ушам. Он в жизни не мог представить себе ничего подобного, чтобы его Алекс – покорная, сговорчивая Алекс – вдруг взбунтовалась и послала всех к черту. И не просто всех, но и его в том числе! С десяти лет он привык к тому, что достаточно ему шевельнуть бровью – и Алекс тут же станет плясать под его дудку. И вот теперь, извольте видеть, она становится в позу и не желает считаться с его мнением! Она желает работать с Джо Гомесом. Нравится это ему, Руперту, или нет!

Руперту даже в голову не пришло ее попросить. Ему никогда не требовалось о чем-то просить Алекс, да и проситель из него был никудышный. И он оскорбленно произнес:

– Могла хотя бы подумать обо мне. В какое положение ты ставишь меня?

И миролюбивая, уступчивая Алекс выдала:

– В паршивое.

Конечно, на этом их спор не закончился. Они препирались всю дорогу до гостиницы, где их ждали гости. Но и тогда они не помирились, а лишь на время сложили оружие.

Руперт избрал молчаливую позицию оскорбленного достоинства. Он дулся на Алекс весь вечер. Он не поцеловал ее на прощание, не говоря уже о том, чтобы осчастливить предложением остаться на ночь. Его звонки сократились до необходимого минимума, определявшегося потребностями их общих знакомых.

Поскольку Алекс не соизволила одуматься или хотя бы продемонстрировать, что чувствует себя виноватой, Руперт сам явился к ней в воскресенье, чтобы сообщить, что слишком занят на работе и не сможет ночевать у нее в ближайшие две недели.

Он сделал паузу в ожидании жалоб и протестов. Но вместо этого Алекс чуть ли не с облегчением воскликнула.

– Как, и ты тоже? Честное слово, Руперт, мне ужасно жаль, но, по-моему, ты прав. У меня буквально нет ни свободной минуты! Но я непременно постараюсь выкроить для тебя свободный уик-энд после Рождества, обещаю!

Чуть не лопаясь от злости, он прошипел:

– Будь осторожна, Алекс! – И когда она обратила на него недоуменный взор, зловеще добавил: – Не променяй то, что имеешь, на какой-то мираж!

И пулей вылетел из дома.

– Что здесь за шум? – поинтересовалась Джулия, выплывая из ванной комнаты, завернутая в полотенце и с жуткой зеленой маской на лице.

Алекс без сил плюхнулась на стул. Она едва дышала, как будто ядовитый выпад Руперта сумел-таки достичь цели.

Конечно, разбить ей сердце было невозможно. Потому что оно давно и навсегда принадлежало Руперту, и только ему. Этого не изменишь никакими словами. И все же она не могла отделаться от чувства, что происходит что-то страшное.

Алекс сама не могла бы сказать, что именно. И как это началось. И почему. Но ей внезапно почудилось, будто у нее выбили почву из-под ног.

– Руперт изволил на тебя гневаться? – спросила Джулия, пристроившись на подоконнике.

– Вроде бы нет, – механически откликнулась Алекс, все еще погруженная в свои мысли.

Мираж? Что он имел в виду, говоря это? И от чего она отказывается? Откуда эта необъяснимая растерянность? И даже страх? Черт побери, ее буквально мутит от страха!

– Я полагаю, это из-за Джо.

– Можно подумать, на Джо свет сошелся клином, – с горечью заметила Алекс, стараясь взять себя в руки.

– А что я тебе говорила? – Джулия улыбнулась, как кот, добравшийся до сметаны.

– Ничего ты не говорила! – взорвалась Алекс. – Ты сказала, что Руперт к нему ревнует. Но ты не говорила, что вся моя родня дружно объявит ему войну!

– Да неужели? – Для Джулии это было новостью.

– Они все его ненавидят! – Однако врожденное чувство справедливости тут же заставило Алекс уточнить: – Ну, все, кроме Лаванды. Но и она считает, что мне не стоит водить с ним компанию. – Она стиснула зубы, стараясь преодолеть отчаяние. – Зато все они сходятся на одном. Он слишком привлекателен, чтобы с ним можно выло работать.

– Черт побери, он слишком привлекателен, чтобы с ним жить! – буркнула Джулия без малейшего удивления.

– Но это никоим образом не касается меня. Я всего лишь с ним работаю! – с усилием проговорила Алекс.

– Ах, ну еще бы! – Джулию невозможно было ничем пронять. – Ну и каков же он – я имею в виду в работе?

– Он как ураган. – Алекс подумала и добавила: – Одушевленный ураган.

Джулия плотоядно ухмыльнулась. Ее голос опустился до зловещего шепота, как при озвучивании телевизионного ужастика. Когда-то Джулия бралась и за такую работу.

– Много ли времени ему требуется, чтобы закружить и такую невинную девочку?

Алекс сердито прищурилась, глядя на Джулию. Ее надежный, устоявшийся мир раскачивался все сильнее, грозя похоронить Алекс под обломками.

– Если ты считаешь себя очень остроумной, то позволь заверить тебя, что это не так! – холодно сказала она. – Со мной Джо обращается как с коллегой – и не иначе.

– Но это еще не значит, что он перестал быть одним из самых чумовых любовников, – рассудительно заметила Джулия. Ее глаза алчно сверкнули. – У него такие губы…

– Тебе, сексуальной маньячке с зеленой рожей, не дано этого понять, – упрямо возразила Алекс вместо того, чтобы согласиться с последним заявлением, – а меня он совершенно не интересует.

– Ах вот как?

– Да, вот так! – Алекс готова была сорваться. – Джо Гомес может быть самым чумовым любовником в мире и даже получить за это приз. Мое сердце останется холодным и спокойным. Вот что я о нем думаю.

– Да кто же предлагает тебе думать? – покачала головой Джулия.

– Я! Именно это я всегда и делаю! Я думаю! – Алекс почти кричала. – И я не могу позволить себе думать о человеке, с которым работаю, как о сексуальном объекте. Довольно? Ты все поняла? Я достаточно ясно выразилась?

– Поняла, поняла, прелесть моя. – Джулия явно не ожидала такой вспышки. – Как скажешь, так и будет!

Настоящее землетрясение, перевернувшее с ног на голову ее мир, произошло за две недели до Рождества.

Алекс не могла не беспокоить их чрезмерная загруженность. Расписание Джо было переполнено деловыми совещаниями и встречами, однако он при любой возможности растворялся в пространстве, чтобы запереться где-нибудь с Томом Скелтоном и его проектом телесериала. Клиенты начинали роптать. Алекс приходилось лезть из кожи вон, чтобы сохранить заказы.

И в конце концов вечером в понедельник она сказала об этом Джо.

Он обернулся и посмотрел на нее. На миг ей показа лось, что сейчас произойдет взрыв.

– Что случилось? – невольно вырвалось у нее.

– Я кто, по-твоему? – зарычал он. – Супермен?

– Нет, к сожалению. В этом-то и дело. – Она выразительно постучала по ежедневнику. – Дальше так продолжаться не может.

Алекс попыталась смягчить свои слова профессиональной улыбкой миротворца: мягкой, но решительной. Во всяком случае, она надеялась, что улыбка выглядит такой. Но Джо, судя по всему, воспринял ее совершенно иначе.

– Терпеть не могу, когда ты корчишь из себя воспитательницу детского сада! – довольно миролюбиво произнес он.

И сделал то, чего не делал ни разу с того вечера, о котором Алекс почти удалось забыть: поцеловал ее прямо в губы.

Благодаря практике, полученной за время работы в Парке развлечений, на этот раз Алекс встретила его выходку во всеоружии и закричала:

– Отпусти!

Джо поднял голову и улыбнулся Алекс, весьма довольный собой. У него снова было прекрасное настроение.

Алекс дрожащей рукой пригладила волосы.

– Ты делаешь это уже во второй раз! – возмущенно воскликнула она.

– Весьма польщен, что ты об этом помнишь! – Джо откровенно забавлялся.

– Помню?!

– Кто бы мог подумать!

– Только потому, что я стараюсь быть профессионалом… – запальчиво начала Алекс, но Джо ее перебил:

– Ты стараешься быть непрофессионалом. Ты стараешься быть роботом. И скоро, черт возьми, ты им станешь! Да что с тобой такое?

Ее губы все еще горели от поцелуя. Это было вовсе не противно, однако ей пришлось подавить желание провести пальцами по губам. Она сердито вскинулась.

– А разве не за это ты меня полюбил? – поинтересовалась Алекс слащавым голоском.

Джо опешил:

– О чем это ты?

– Ты влюбился в меня именно тогда, когда я вела себя как воспитательница детского сада! – выпалила Алекс. – Насколько я помню, в тот день мне пришлось приводить в чувство членов правления, взбесившихся из-за плохого годового отчета!

– Ах, так ты и это запомнила? – Джо сердито прищурился.

– А как же не запомнить? Ты встал на пороге как статуя! А потом сказал: «Я влюблен!» Ничего умнее не мог придумать!

Он едва заметно покраснел. Алекс было приятно это видеть.

– Да, но…

– Скажу тебе больше – именно поэтому ты не давал мне проходу, стараясь переманить к себе в фирму! И ты сам это знаешь! Я была нужна тебе в качестве робота! – закончила она с торжеством.

– Твоя память слишком избирательна. – На мрачном лице Джо невозможно было ничего прочесть.

– Она хранит только самые выдающиеся факты! – моментально парировала Алекс.

– У тебя довольно странное представление о том, что можно считать… как ты их назвала? Выдающиеся?

– Выдающиеся, – подтвердила она. – Любые вещи, способные повлиять на успех нашего бизнеса.

Джо прислонился к стеллажу с таким видом, будто собирался спорить с Алекс до самого вечера. Он скрестил руки на груди и уставился на нее пронизывающим взглядом.

– Говоришь, любые? – Теперь в его голосе звучало любопытство.

– Абсолютно, – решительно кивнула Алекс. – Это и контроль качества, и соблюдение сроков договоров, и эффективность, и стиль, и репутация. Да и сама работа.

– Уточни, пожалуйста, что ты подразумеваешь под репутацией?

На это у Алекс всегда был готов ответ. И она выдала его без раздумий. А напрасно – следовало бы подумать, чтобы избежать ошибки.

– Финансовая стабильность. Честные контакты. Качественная работа – и все в таком роде, – без запинки перечислила она.

Ровные зубы Джо блеснули особенно ярко на его загорелом лице.

– По-твоему, это честно и повышает качество – погонять свою правую руку, своего самого ценного сотрудника, как робота? Разве это пойдет на пользу моей репутации?

– О-ох! – вырвалось у Алекс. Только теперь она осознала, что сама приготовила себе ловушку. И поспешила исправить ситуацию: – Это ничего не значит, если я сама не возражаю против того, чтобы меня погоняли как робота, – заверила она.

– А ты не возражаешь? – Густая темная бровь выразительно поползла вверх.

– Нет! – воскликнула она громче, чем требовалось.

– Но почему? – Джо несколько растерялся.

Алекс стушевалась.

– Потому… потому… – Она не знала, что сказать, и выдала первое, что пришло в голову: – Потому что вокруг начинают болтать о нас с тобой бог знает что!

Джо даже глазом не моргнул. Он по-прежнему стоял, вальяжно прислонившись к книжным полкам, и с его смазливой рожи не сходило это проклятое самодовольное выражение! Однако у Алекс возникло ощущение, что на самом деле ему вовсе не так уж весело.

– И это для тебя очень важно, – закончил он, как бы подтверждая ее мысль.

Алекс стало не по себе: похоже, она все-таки хватила лишку. И бури уже не миновать.

– Ну, не то чтобы важно, – промямлила она с запинкой. – Но будет проще, если мы не станем давать людям повод думать, будто у нас с тобой… в общем, я бы не хотела никого вводить в заблуждение по поводу того, что у нас… что мы…

– Что мы любовники, – вкрадчиво подсказал Джо.

Повисла жуткая тишина. Алекс громко сглотнула. Джо молчал, ожидая, что она скажет. Его глаза стали темными, почти черными, и по ним невозможно было ничего прочитать. Однако он ни на миг не отвел взгляда от ее лица. От ее горящего лица – как запоздало осознала Алекс.

– Э-э… Да, – наконец ответила она.

После большой, слишком большой паузы.

– А почему бы и нет? – Джо сказал это равнодушно, как бы не придавая особого значения, а просто, желая утолить любопытство.

Алекс показалось, что от ее раскаленных щек начинает колебаться воздух в комнате. Она старательно избегала смотреть ему в глаза.

– По многим причинам.

Как ни старалась она говорить небрежно, ее подвел предательски дрогнувший голос.

– Назови хотя бы одну. – Видя, что Алекс слишком трудно собраться с мыслями, он добавил: – Валяй! Я жду!

Джо откровенно издевался над ее смущением. И не пытался этого скрыть. Вспышка праведного гнева мигом привела Алекс в чувство.

– Руперт! – выдохнула она.

А вот теперь ему стало не до смеха. Ну что ж, по крайней мере хоть этого она добилась. И поникла, не и силах скрыть облегчения.

– Ах, ну конечно! Руперт! – воскликнул Джо, щелкнув пальцами. – Конечно! И как это он выскочил у меня из головы? С чего бы это, не подскажешь?

Алекс сочла ниже своего достоинства отвечать на этот вопрос.

А Джо наконец-то отлепился от стеллажа. От неожиданности она вздрогнула.

Их взгляды встретились.

«Проклятие! – подумала Алекс, стараясь не утонуть в этой жгучей темноте. – Снова я влипла!»

Она внезапно подумала о том, что во всем помещении никого нет – только они с Джо.

И вернулось все то, что она так старательно пыталась забыть – в самый неподходящий момент. Их первый поцелуй в кабинете у Лаванды. Темная комната, окутанная призрачными тенями. Жар его тела. Его голод. Ее голод. А потом – его исчезновение.

– Руперт говорит, что надо мной все смеются, – с трудом вымолвила она. – Потому что я неуклюжая старая дева, а ты… ты… – Алекс беспомощно умолкла, потому что не нашла подходящего слова, чтобы передать Джо, кем его считает Руперт.

– Могу себе представить, – процедил Джо с улыбкой.

И улыбка эта не предвещала ничего хорошего.

– Руперт сказал…

Алекс вдруг обнаружила, что Джо оказался перед ней, причем в опасной близости. И его тело было таким же жарким, как ей и запомнилось. Даже еще жарче. Потому что сегодня он пылал не от голода. А от бешенства.

– Ты никогда больше, – процедил он сквозь стиснувшие зубы, – не будешь передавать мне то, что сказал о тебе Руперт Свиткрофт. Никогда.

– Ч-что? – вырвалось у Алекс, именно в тот момент ощутившей, что мир переворачивается вверх ногами.

Его рука скользнула под темный жакет ее строгого делового костюма. С устрашающей ловкостью длинные сильные пальцы расстегнули пуговицы у нее на блузке. У Алекс перехватило дыхание.

– И ты никогда не станешь обзывать себя «неуклюжей старой девой» в моем присутствии!

Его ледяные пальцы коснулись разгоряченной чуткой кожи. Как во сне, она почувствовала, что на ней расстегнули бюстгальтер. Но груди как будто приподнялись сами по себе, чтобы лечь в подставленные широкие ладони. Алекс словно со стороны услышала свой стон – низкий, звериный, полный страсти. Она и подумать не могла, что способна издавать такие звуки.

А Джо резко наклонился. Кажется, он целовал ее в волосы. Алекс не могла сказать точно, потому что дрожала от возбуждения и той жаркой истомы, что волнами накатывала на разгоряченное тело.

Она повисла на нем, чтобы не упасть. В тишине громко раздавалось ее хриплое дыхание – как у раненого зверя. Ее пальцы, как когти, скрючились у него на плечах. Ее голова запрокинулась. Она почувствовала его губы на шее, на ключице, на груди. Она вздрогнула и подалась вперед, умоляя о большем, умоляя о…

«Я его хочу!»

Его губы сомкнулись на соске. Умоляя вот об этом. Она охнула. Это было похоже на крик.

В его груди зародился низкий удовлетворенный стон. Алекс восприняла его как поощрение. И обхватила его, что было сил, прижимая к себе. Им уже трудно было удержаться на ногах, но Джо умудрился опустить ее на пол со всей осторожностью, хотя Алекс почти не отдавала себе в этом отчета. Все, на чем она сосредоточилась, были его горячие, влажные губы. Казалось, они покрывают поцелуями все ее тело, с каждой минутой унося все выше, приближая к… к…

Она содрогнулась и забилась в конвульсиях, а Джо по-прежнему держал ее в объятиях. И Алекс показалось, что он обнимает ее с бесконечной нежностью. Тихо вздохнув, она покорно опустила голову ему на грудь. Ее рассудок молчал. А тело обмякло после неистовой разрядки.

«Я чувствую себя великолепно», – рассеянно подумалось ей.

Она не сразу осознала, что произнесла это вслух.

Джо ответил тем, что прижал ее к себе еще сильнее. Оказывается, все это время он оставался под ней. Одной рукой он перебирал ее волосы, приподнимая густые пряди и пропуская их сквозь пальцы в завораживающем неспешном ритме. Алекс подумала, что никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой.

От блаженной расслабленности не осталось и следа. Черт побери, не хватало еще и это сказать вслух! Она же просто умрет от стыда!

Джо почувствовал, как напряжение сковало ее тело.

– Неудобно? – спросил он, и его низкий голос вздрогнул от смеха.

– Пыльно, – добросовестно уточнила Алекс.

Она кое-как села и по возможности привела в порядок одежду. При этом она держалась к нему спиной. Вряд ли у нее хватило бы духу посмотреть ему в глаза. Алекс не могла бы сказать, чего больше боялась она увидеть в его глазах – насмешку или страсть. И то и другое ставило ее в тупик. Тем более что на этот раз оба были равно виноваты в том, что случилось.

«Хотела бы я иметь побольше опыта в этих делах», – подумала она, стараясь не выдать охватившей ее растерянности.

Алекс встала – прямо скажем, не очень-то изящно. Ее синяя юбка собрала с пола всю пыль, какие-то волосы и даже пару скрепок для бумаги. Она с преувеличенной тщательностью стала отряхиваться, радуясь предлогу занять руки и не смотреть на Джо Гомеса.

Ее тело не желало внимать рассудку и упрямо напоминало о том, что хочет его по-прежнему и что они сделали только первые шаги по дороге близости. Впереди их ждало великое множество открытий – конечно, в том случае, если он тоже этого захочет. Впрочем, об этом Алекс постаралась не думать.

– Хорошо, – как можно беззаботнее сказала она. – Ты доказал свою правоту. Я не робот. Могу тебя поздравить.

Наступила тишина. Алекс застегнула блузку, заправила ее в юбку и одернула жакет. Она по-прежнему держалась спиной к нему.

– Прости, не понял? – наконец подал голос Джо.

– Ты выиграл. Согласно мнению моей бабки, именно этого ты и хотел с самого начала.

Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

Алекс ответила на его взгляд легкой улыбкой. Ей было не до смеха, но она все-таки сумела улыбнуться.

Рука, лежавшая у нее на плече, сжалась так, что она чуть не закричала от боли. Но сумела сдержаться.

– Похоже, ты вообразила, будто знаешь меня слишком хорошо.

Джо больше не походил ни на обольстителя, ни на забавного пирата – и уж тем более на чумового любовника. Вместо этого – всего на один краткий момент – он показался ей настолько усталым и измученным, что Алекс почти готова была его пожалеть. Почти.

Но уже в следующий миг он отпустил ее и отвернулся.

– Ну что ж, коли мне действительно удалось доказать, что ты вовсе не похожа на старую деву – значит, я не зря прожил свою жизнь.

Ухмыляющийся пират вернулся, чтобы снова издеваться над ней. Алекс покраснела от злости. Она решила, что ненавидит этого типа.

– По-твоему, мне следует сказать за это «спасибо»? – Вскричала она, стиснув кулаки и опираясь ими на свой стол.

У нее чесались руки схватить со стола аккуратно сложенные стопки бумаг и швырнуть ими в стену.

– Ничего, обойдусь, – беспечно ответил Джо.

– Ха! – Она все-таки схватила со стола папку для корреспонденции и хлопнула ею о столешницу.

Джо не спеша обошел вокруг стола и уселся на его угол. Если бы кто-нибудь заглянул сейчас в кабинет, то наверняка решил бы, что двое коллег задержались после конца рабочего дня, чтобы обсудить свои дела. Только Алекс, чья кровь все еще бурлила в жилах, могла разглядеть, какая буря бушует в его взоре – точно так же, как и в ее собственном.

«Да что это на меня нашло?»

Она глубоко вздохнула и выпрямилась.

– Но все же я считаю, что ты должна мне кое-что объяснить, – задумчиво проговорил Джо.

Алекс собралась с духом и сказала правду:

– Похоть. Простая и незатейливая. Прости.

Джо растерянно моргнул. А потом в его глазах вспыхнуло дьявольское пламя.

– Я польщен! – пробасил он, отвесив низкий поклон. – Но я хотел спросить не об этом!

«Ох, это ужасно! Я снова угодила пальцем в небо! Он наверняка считает меня круглой идиоткой!»

– Тогда о чем же? – потерянно произнесла Алекс, изо всех сил стараясь не показать, как ей стыдно.

– Почему ты… – Джо не сразу подобрал нужное слово. – Почему ты так и норовишь сама себя унизить? – Заметив, как изменилось выражение лица Алекс, он поспешил добавить: – Нет, не сегодня! Мы оба сейчас слишком устали и едва ли соображаем, что происходит. И ты, и я. Но нам не помешает вернуться к этой теме при ясном свете дня. И мы непременно к ней вернемся. И скоро.

Алекс сглотнула и выдавила из себя «О'кей», прозвучавшее как «Никогда в жизни».

Джо улыбнулся, как будто прочел ее мысли.

– Ты обещала, – мягко проговорил он. – Я знаю, что ты всегда выполняешь обещания. Пришло время тебе усвоить, что я тоже поступаю именно так.

А затем он встал и спокойно направился к двери, как будто это не его руки совсем недавно ласкали ее обнаженную грудь, а язык прорывался к ней в рот. Как будто это не он доводил ее до бешенства своими шутками или смущал до того, что она не смела поднять на него глаза. Как будто это не он перевернул вверх дном ее мир.

Алекс смотрела ему вслед и не могла сдержать нервную дрожь. Она чувствовала себя подавленной и растерянной. И ужасно, смертельно одинокой.

Одиночество стало совершенно нестерпимым, когда она оказалась дома. Джулия еще не вернулась с репетиции. Она получила ведущую роль у модного режиссера и теперь сутками пропадала в театре. В итоге Алекс ее по чти не видела.

Она попыталась утешиться, поговорив с Рупертом, но тот все еще дулся. Когда Алекс волей-неволей пришлось сказать, что она соскучилась, он немного смягчился, но не настолько, чтобы предложить приехать.

– Ты должна отдавать себе отчет, Алекс, – разглагольствовал он, – что я не могу просто взять и бросить все в угоду твоим капризам. В жизни есть много других, не менее важных вещей. Таких, к примеру, как ответственность. К тому же ты сама согласилась, что до Рождества нам лучше вообще не встречаться, – напомнил он.

У Алекс остался неприятный осадок – Руперт явно позлорадствовал, когда услышал в телефонной трубке ее голос. И истолковал поступок Алекс как запоздалое раскаяние в своем упрямстве.

Она снова почувствовала себя той растерянной маленькой девочкой, которая когда-то познакомилась, с ним. В то время взаимная ненависть ее родителей разрослась настолько, что мать физически не выносила присутствия отца, и он часами колесил по округе на своем огромном роскошном автомобиле, пока Кэролайн в ярости металась по дому. Руперт, недосягаемо великолепный в ореоле своих десяти лет перед шестилетней Алекс, жил в доме по соседству и позволял ей ходить за собой хвостом. Она вечно была испачкана и растрепана, а пару раз, когда он подбил ее влезть на большое дерево, и изрядно напугана. Но по крайней мере у нее был свой товарищ, хотя и совершенно равнодушный к ее страхам.

– Но мне сегодня действительно, очень, очень одиноко, – промолвила она вполголоса, обращаясь скорее к себе, чем к нему.

– Ну что ж, может быть, нам стоит пересмотреть прежнее соглашение, – важно процедил Руперт. – Подумай об этом. Я позвоню тебе в конце недели.

Он повесил трубку.

Алекс провела беспокойный вечер на диване перед телевизором. Она не могла найти другого предлога не ложиться спать, а снов она боялась еще больше, чем мук одиночества.

Сон начинался в точности так, как она и ожидала. Факел. Пустая комната. Зеркало. И мужчина.

На этот раз на нем была маска. Белая маска с венецианского карнавала. Она скрывала все лицо, кроме глаз.

Алекс не в силах была оторваться от этих глаз. Они поражали ее бездонной чернотой и как будто старались передать ей мысленное послание. Она смотрела и смотрела в них, но так и не могла разгадать смысла этого взгляда.

Был ли это вызов? Или угроза? Или еще что-то?

«Чего ты хочешь?» – хотела она спросить, но онемевшие губы отказывались повиноваться.

Он протянул к ней руку, и Алекс увидела, что его руки под широким и длинным карнавальным балахоном затянуты в черные перчатки до локтя. Только его глаза были открыты, и они горели. Они прожигали ее насквозь.

Она положила руку на обтянутую перчаткой ладонь и почувствовала тепло его тела, проникавшее сквозь тонкий бархат. Не отрывая от нее взгляда, он прошел к ней через зеркало, и подобно двум призракам они в мгновение ока пронеслись вниз по широкой витой лестнице и оказались на улице. Алекс попыталась повернуться к нему, но не тут-то было.

Две руки, необычайно сильные и твердые для призрака, давили ей на плечи и заставляли смотреть только вперед. Она почувствовала спиной жар его тела, хотя на улице было ужасно холодно.

Резко зашелестел шелковый балахон, когда он наклонился вперед, щеки ее коснулось его теплое дыхание, по шее прошлась колкая щетина его подбородка, и горячие губы приникли к ямке над ключицей.

Алекс узнала, кто это. Она назвала его по имени – медленно, едва веря в такое чудо – и попыталась обернуться, но он со скоростью пули унесся прочь. Вдоль по пустынной улице с рядами надменных элегантных, особняков. Она смотрела, как он скрывается вдали, и не желала в это верить. Она услышала, как его хохот отдается эхом в холодном ночном воздухе.

Когда Алекс очнулась, ее щеки были мокрыми от слез. И она отчетливо помнила, кто это был.

– Ох, дорогая, ну и влипла же ты! – произнесла она вслух.