14

Заросли, в которые углубился маленький отряд, были настолько густыми, что Борисов, шествовавший впереди, упарился до седьмого пота, круша налево и направо мясистые сочные листья, похожие на гигантские лопухи. Мачете, взятый по настоянию Санчеса, был размером с добрый тесак, и с легкостью срубал мешающую продвижению растительность. Борисов взмок, волосы его слиплись, а на спине и под мышками расплылись мокрые пятна. Вдобавок ко всему, через плечо бородатого историка висело помповое ружье, а на поясе забитый патронташ.

— Да зачем оно мне? — спорил он всего пару часов назад с Санчесом, готовясь к вылазке на остров. — С кем мне воевать придется?

— Возьми, Кирилл, — убеждал его кубинец. — Лишним оружие не будет. Откуда знать, какое зверье здесь водится? С вами женщина…

— Зверье… — ворчал он, сдаваясь. — Тут кроме попугаев…

Невесомое в самом начале похода ружье изрядно тяготило теперь спину, и билось при ходьбе рукоятью. Борисов, вяло замахиваясь тесаком на лопухи, подумывал уже отдать его замыкающему Санычу.

— Устали? — с участием спросила его шедшая сзади Ирина, в джинсовом костюме, походной панаме с обвислыми краями и рюкзачком, в котором лежали необходимые на первый случай медикаменты.

Борисов не ответил, прорубая в зарослях коридор.

Привал сделали на опушке тропического леса, куда, окончательно вымотавшись, вывел кандидат наук. Швырнув тесак, он повалился на землю, дыша как загнанная лошадь.

— Все, баста!.. С места дальше не сдвинусь, — простонал он, разминая правую руку.

— Может быть вам массажик? — встала над ним Васильева.

Историк засмеялся.

— Звучит заманчиво, но как отреагирует ваш супруг?

— Опять вы со своими шуточками!

— Друзья! — потянул носом Саныч. — А вы замечаете, какая богатая здесь природа? Какой кристально чистый воздух! Ни йоты химических примесей, ни гари, ни смога, ни выхлопных газов, присущих цивилизации!

— У нас в тайге не хуже, — буркнул Борисов и уставился на раскидавшего в полете крылья пестрого попугая, перелетавшего с дерева на дерево. — Разве что попугаям не климатит.

— И тихо как, — заметила Ирина. — Что-то непохоже на присутствие человека.

— Сколько мы примерно прошли?

— Километра четыре, — отозвался Борисов.

— Такими темпами нам на обход острова еще дня два придется потратить.

— Я понял, в чью сторону намек! — Борисов обиделся и оперся о землю, с натугой вставая. — Ладно, идемте. Только чур, в следующих кустах ты, Саныч, будешь кусты рубать.

Передвигаться по лесу было ничуть не проще, чем в зарослях. Всюду густое переплетение пышных кустов, лиан; над кронами с пронзительными криками кружили встревоженные чужаками птицы.

— Мне интересно, — молвил Борисов, перелезая через поваленное дерево, — где вы собрались сокровища искать? Вокруг сотни гектар джунглей, тут запросто ногу сломишь, не то что…

Он подал руку Ирине, помогая перебраться и ей.

— Какой же вы скептик! — не удержалась она от восклицания.

— Я не пессимист, я стараюсь рассуждать разумно. И я не представляю, что можем сделать здесь мы, вшестером?!

— Санчес какой-то мудреный металлоискатель привез, говорит — весьма чувствительный, — отвечал Саныч, самостоятельно преодолевая кишащее муравьями бревно. — Любой металл улавливает.

— Великолепно! — Борисов по-бабьи всплеснул руками. — Только ему в одиночку работы лет на десять. Не проще согнать сюда роту саперов, а лучше целый батальон, расставить цепью и прочесать остров?..

— Ох и едкий ты на язык… — Зачем тогда согласился ехать в экспедицию?

— Да ну вас! — досадливо махнул в воздухе Борисов. — Если тебе что взбредет в голову… Хорошо, пусть по-твоему! Твой Санчес в нищей стране умудрился раздобыть суперсовременный прибор, прощупывающий чуть до центра Земли. Мне интересно, как отреагирует металлоискатель на алмазы? Тоже звук какой издаст?

— Не знай я вашего характера, сочла бы за закоренелого сухаря! — подала голос Ира. — Неужели вы до их пор не поняли, что главное для нас не сокровища…

— … а сам процесс?! — закончил фразу Борисов.

— А еще я помню позапрошлое лето, когда вы занимались раскопками городища в Томской области. И вас тогда не смущала карта, которую сам составлял, зиму проведя в архиве, и что местом тем оказалось поле, уже приготовленное к севу.

— И председатель совхоза, — прыснул от смеха Саныч. — Сколько он тогда нервов нам потравил! Обещался бульдозерами палатки смять. Кляузы строчил в район и в область. Даже, вроде бы, представителю президента… Тогда было больше уверенности в своей правоте?

— Да там с незапамятных времен колхозники при вспашке черепки выкорчевывали… — вырвалось у Борисова. — И по рукописям все сходилось…

Морозов снова поморщился, точно его свела зубная боль.

— Ты кому-нибудь другому это рассказывай!

Они еще долго спорили между собой, и Ирина, достав из футляра фотоаппарат, уже не вслушивалась в перепалку двоих приятелей. Чем глубже забредали они в чащу, тем больше летало экзотических птиц, каких она раньше если и видела, то разве что в зоопарке. Но птицы порхали под самыми кронами, высоко от земли, а ей хотелось сделать снимок крупным планом, подобраться как можно ближе.

Длиннохвостый пернатый, с раскрашенными природой во все цвета радуги перьями, сидел на суку в нескольких шагах от нее. Пропустив вперед Морозова, Ира вошла в кусты, раздвигая бесшумно ветки. Пернатый скосил на ее черные выпуклые глазенки и, опустив хохлатую голову, чистил клюв о ветку.

Она кралась, почти не дыша, ступая беззвучно, как кошка. Пернатый ее не замечал, или делал вид, что не замечает, подпуская ближе. Приникнув к видоискателю, Ирина поймала его в кадр, поводила камерой, подыскивая лучший ракурс, палец лег на кнопку. В видоискателе вдруг отразился прятавшийся в кустах человек в пятнистой униформе и с размалеванным черными и зелеными полосами лицом. Ирина испуганно отняла камеру, отступила назад, и птица с душераздирающим отрывистым криком шумно сорвалась с ветки.

В следующее мгновение, когда она снова воззрилась на кустарник, там никого уже не было.