Вечный Пиндос

13 февраля 2009 года

Каждая новая американская администрация приходит с твер­дым убеждением, вынесенным по инерции из избирательной кам­пании, что внешнеполитические проблемы США вызваны исклю­чительно тупостью их предшественников, и заявляет, что будет выстраивать свои отношения с партнерами с чистого листа или — как выразился щегольнувший своей компьютерной грамотностью вице-президент Джо Байден — нажав на кнопку reset.

Особенно это характерно для администрации Барака Обамы, пришедшей к власти на волне идеологических обличений клики Буша-Чейни. Перезагрузка американской внешней политики ка­сается не только и не столько российского направления. Обама уже успел покаяться в эфире телеканала Al-Arabiya перед угнетен­ными шейхами и муллами Востока за все преступления, совер­шенные американским империализмом в последние 50-60 лет, недвусмысленно напирая при этом на свои мусульманские корни. Те самые, которые его команда так яростно отрицала в ходе изби­рательной кампании.

Перезагрузка в отношении России означает замораживание проекта ПРО в Центральной Европе, отказ от планов приема Украины и Грузии в НАТО, согласие на заключение нового юриди­чески обязывающего договора о сокращении стратегических во­оружений, которого так долго добивалась Москва. Всего этого уже было бы более чем достаточно, чтобы назвать ее сокрушительной победой миролюбивой российской внешней политики.

Но на десерт Обаме был послан еще унизительный плевок: тор­жественное заявление в Кремле суверенного киргизского прези­дента о закрытии американской базы в Манасе.

По какому-то мистическому, а может быть, и не совсем ми­стическому совпадению в тот же день (3 февраля) «Аль-Каида» взорвала мост в Пакистане, перерезав путь снабжения американ­ского контингента в Афганистане. Путин с Медведевым и освобо­жденный трудящийся Востока бен Ладен, берущие в клещи натовскую коалицию, — это будет покруче хрущевского ежа в штанах молодого Кеннеди.

Тем не менее ближайшие полтора года станут своего рода ме­довым месяцем гарвардского и питерского юристов. Оба они бу­дут испытывать чувство глубокого удовлетворения от общения друг с другом, решая каждый свои внутриполитические задачи. Один — вставать с колен, нанося удар за ударом по американской внешней политике, другой — избавляться от проклятого наследия Буша.

Но счастье их будет недолгим. Отрезвление наступит прежде всего в Москве. Как ни греет сердце каждого истинного русско­го патриота любая победа над пиндосами, она ни в коем случае не может быть полной и окончательной.

Вечный Пиндос — это наш Вечный Жид. Он нужен нам не как враг поверженный, растоптанный и опущенный, а как во­оруженный до зубов дядя в пробковом шлеме, расчленяющий нашу евразийскую сердцевину мира, похищающий наши уни­кальные нанотехнологии и растлевающий нашу высочайшую духовность.

В наше сложное время мы просто не можем позволить себе по­терять объединяющую всех нас национальную идею — смысло­образующего врага, в героическом сопротивлении которому вы­страиваются все мифологемы нашего общественного сознания.

Нам срочно потребуется новый список преступлений теперь уже кровавого режима Обамы-Байдена против встающей с колен российской государственности. Наши лучшие патриотические умы уже напряженно работают над ним. В шорт-лист обязатель­но войдет тот самый пресловутый договор об ограничении стра­тегических вооружений, который администрация Обамы будет продвигать, стараясь понравиться Кремлю в наивной надежде получить в ответ какие-нибудь ирано-афганские коврижки. Бди­тельный Пушков уже собрал в своем полном Р. S. 'е «военных экс­пертов», разъяснивших, что, какой бы вариант договора коварные американцы ни предложили, их подлинной целью будет ядерная кастрация России.

Мысль о том, что США стремятся лишить Россию ее ракетно­ядерного потенциала, давно уже стала составной частью пара­ноидального общественного внешнеполитического сознания. От ее бесконечного повторения в нее, видимо, поверили уже и те, кто сознательно внедрял ее в пропагандистских целях.

Напомним еще раз всем пушковым, лавровым, сердюковым, пу­тиным и медведевым, если, конечно, кто-то из них еще сохранил способность логически мыслить, что США не могут стремиться к лишению России потенциала второго (ответного) удара. Не по­тому что они хорошие. А потому что, во-первых, это технически невозможно при минимальном нежелании России этот потенци­ал потерять. И во-вторых, потому что это противоречит базовым интересам национальной безопасности США. (См. подробнее: В. Цыгичко, А. Пионтковский. Вызовы национальной безопасно­сти России на пороге XXI века. // Военная мысль, 2000, № 1.)

Весь смысл понятия стратегической стабильности заключает­ся как раз в том, что каждая из сторон уверена в надежности сво­его и чужого потенциалов второго удара и поэтому даже в момент острого политического кризиса не имеет ни малейшего стимула к нанесению первого удара. Если же в результате складывающе­гося соотношения наступательных и оборонительных средств одна из сторон (Россия, например) начнет испытывать сомнения в надежности своего потенциала второго удара, то у нее может появиться искушение в критической ситуации нанести первый удар.

Спрашивается, ради какой политической цели постиндустри­альное гедонистическое американское общество и руководство страны станут подвергать себя такому безумному риску? Ради завоевания Ингушетии и ее несметных богатств, как в этом, ка­жется, искренне убежден, судя по его откровениям, назначенный руководить этой республикой честный и простодушный генерал?

В реальном мире ядерного противостояния каждая из сторон, как это ни парадоксально, заинтересована в надежности чужого потенциала ответного удара не меньше чем в надежности своего собственного. Это азы ядерной стратегии.