6.11.1987, Баграм. Пятница
Начинаю вторую часть повествования. Первую отвез домой и сдал супруге. Хотя и решил поначалу до полного возвращения не показывать дневник, все же, повинуясь сиюминутным ощущениям, отдал жене для прочтения. Первоначальное желание исходило из побуждения не волновать, не трогать излишними подробностями. Для нас это не совсем то, что для ждущих. И главной причиной того, что все же отдал дневник, была, наверное, тяга назад в Афганистан, в Баграм. И какая жена поймет это сумасбродство. Отвык в Союзе от стрельбы, залпов артиллерии, взрывов, от автомата, привычного здесь на плече, как бритвенный прибор для цивилизованного человека.
На период с 15 октября и до возвращения в Баграм в ночь на 6 ноября, все перед лицом и глазами, как калейдоскоп желаний и лиц. Трудная, утомительная дорога домой со вспышками энтузиазма: вот и Союз, вот и Москва, вот и родная дверь, за которой теплая домашняя атмосфера, любимые жена и спящий сын. Минуты осмысления и оценок всех прожитых месяцев и просто спокойная расслабленность. Я и дом! Десять дней дома!
Прилетел в ночь на шестое. Как трудно улетал, так трудно и возвращался. Посадки в Марах, Кокайдах, наконец, Кабул. Ночевки там и сям, соответственно условия с минимумом удобств. Жара и холод для солдат, еще и холодный пол на две ночи. Затем борьба за лишний борт, в которой успеха добился Франц Клинцевич, «купивший» экипажи для лишнего рейса за пиво и тельняшки. Так или иначе, 200 человек перебросили, соревнование с пересыльным пунктом выиграли. Явление вполне нормальное, учитывая, что у нас всегда чего-нибудь не хватает. Прилетел в Баграм, приехал в полк под утро, а полк сидит в укрытиях: полночи летят РСы. Духи «поздравляют» с 70-летием Октября. В первую очередь интересуюсь Анавой и узнаю, что взяли пленного в обмен на оторванную у разведчика ногу. Ко всему, еще один солдат в тяжелом состоянии после ранения в голову. А к вечеру еще двое раненых, и снова из Анавы. И опять один тяжелый, и опять в голову. Что-то многовато даже для праздника.
Днем штурмовики работали где-то совсем рядом. Модуль подпрыгивал как живой. В комнате, как и положено, пыль и запустение. Час ходил с тряпкой. Получил оружие, кучу писем. Первое время находился в центре внимания, притягивала свежая информация, потом «звало» пиво.
Вот под вечер уединился. Пишу. Прослушал кассету с записью песен солдата из Анавы. Сам пишет, сам поет. Голос притягательный, с хрипотцой. Текст, со скидкой на двадцать лет и отсутствие посягательств на широкую публику, очень даже задушевный, а главное, близок по теме и духу. Не пророк, но если не собьется на харьковщину, чуть поддержать и подтолкнуть (чуть-чуть), то может завоевать слушателей не только Анавы и Баграма. Кажется, талант есть. Не похожи эти песни на бренчание в курилке. После праздника полечу в Анаву на сборы. Вернусь дня через три и пойду (то есть полк пойдет) на Хост. Пора и повоевать. А в Анаве познакомлюсь с этим бардом. Судя по замаху, человек мыслящий, неординарный. Поживем, увидим (Чернышев Андрей, пост 12а, увольняется в ноябре 1987 года).