За все драться

— Вы говорите: как заинтересовать? Это хрущевский путь. Невольно к этому склоняетесь, — говорит Молотов.

— Я не склоняюсь к этому, вы меня не обвиняйте, — отвечаю я.

— Так вот только что говорили.

— А как сейчас стране выйти из такого положения? Резко повернуть на старый путь?

— Опять — на старый путь. Какой старый путь? Единственный. А не старый.

— Но как это сделать реально?

— Коммунистов надо воспитывать, — утверждает Молотов. — Навести порядок. Надо хорошие стихи писать, хорошие романы. Хорошие книги писать. Воспитывать — вот это очень важно.

— Не издают.

— А вот надо драться за то, чтоб издавали. За все драться. Вот за все надо драться. Иначе у нас не дается. Даром ничего хорошее не дается. Плохое идет по дорожке скользкой, а хорошее только с большой дракой. Вот это и есть революционная работа, а все остальное будет преувеличение. Кому что нравится, тот так и делает.

— Но порядка нет нигде.

— Нигде — тоже нельзя сказать. Мало, мало порядка, это верно.

— Но ведь это страшно: магазины завалены нашими товарами, а их никто не покупает!

— Неправильно вы говорите! — запальчиво восклицает Молотов. — А все советские одеты в советскую одежу!

— У меня не советские туфли, — говорит Шота Иванович.

— Вот у меня советские, — произносит Молотов.

— Но заграничная обувь лучше.

— Лучше, лучше, — соглашается Молотов, — коммунистов подтянуть надо — вот вам! А вы этого не хотите.

— Попробуй их сейчас подтяни!

— Потом много в вас, дорогие друзья, хрущевщины. Вот вы одни из главных.

— О, тогда все пропало.

— Много хрущевщины, много. Только вы не замечаете, поддакиваете.

— Мы пытаемся найти выход.

— Вы пытаетесь, пытаетесь, а у вас одни хрущевские выводы.

— Почему?

— Потому что вы верите только в заинтересованность, вы верите только в то, что за границей товары и давайте, мол, нам такие же — вот это у вас.

— Не покупает народ. И деньги обесценили, — говорит Шота Иванович.

— Вы безусловно говорите неверно, как раз у нас сейчас устойчивые деньги. Устойчивые.

— А покупательная способность?

— И покупательная способность хорошая…

— Лучше, чем в 1950 году?

— А зачем лучше, чем в 1950 году? Вы посмотрите, как на всем вашем говеном Западе упали все курсы, у нас же этого ничего нет! А вот вы ворчите, ворчите, потому что у вас много хрущевщины. Только вы даже не понимаете этого, вы даже не продумываете этого, вы не хотите вникнуть в эти вопросы, потому что вы все катитесь по тому же пути, по пути заинтересованности, по пути — вот давайте качество нам такое, как на Западе…

— А товары как продать? — не унимается Шота Иванович.

— Да продаются эти товары, хотя и не так везде хорошо. Но все же одеты в советское. Есть, конечно, какая-то часть одета и в не советское, и это тоже неплохо. Это все дело поправимое, если наведут порядок среди коммунистов. А вы об этом меньше всего говорите. Все — заинтересованность. На буржуазные методы ведете. Не на хрущевские, а на буржуазные. (Смеемся.) Вы смеетесь потому, что вы даже не понимаете. Я совершенно серьезно говорю. А вы говорите иногда чисто буржуазным языком, потому что вы не знаете этого. Не знаете, не знаете. То, что вы называете заинтересованностью, Ленин называл капиталистическим методом. Он прямо говорил, что это капиталистический метод. Да, да, вы не читали Ленина, а вот почитайте.

— А это сейчас линия партии.

— А вы все время поддакиваете. Я не считаю, что все в партии хорошо говорят, но мне про-противно, что мои друзья тоже поддакивают! Вы не исправитесь, по-моему, далеко вы не исправитесь!

Я откровенно говорю. Вы почитайте Ленина, а вы не хотите, у вас времени на это нет.

— Сейчас Ленина переделали так…

— Вы Ленина почитайте, а не переделки. Я могу вам почитать. У меня это под руками. Настолько вы захвачены всем современным. Если вы не хотите отличаться от хрущевского типа коммунистов, это очень печально. Вот дело в чем. А пора об этом подумать. А если не подумаете, вырастут другие, которые об этом будут думать, я не сомневаюсь. Я вам могу сейчас том принести, прочитать такие места…

Молотов приносит из соседней комнаты 29-й том Ленина, показывает его и спрашивает:

— Подделки нет? Вот что он говорит. А вы, конечно, об этом не читали. Давно слышали и давно забыли. Ух, я взял двадцать девятый, а мне надо тридцать третий. Не тот том взял.

Уходит, приносит 33-й том. Читает из доклада Ленина на XI съезде партии:

— «У нас теперь создаются смешанные общества… Смешанные общества в данном случае, как и вся наша государственная торговля и вся наша новая экономическая политика, являются применением нами, коммунистами, приемов торговых, приемов капиталистических».

Он все это называет: приемы капиталистические. Но это, говорит, нужно. Вот в этом-то все дело. Тут надо понимать. Таким, как Хрущев, это не понять, они мыслят по-буржуазному. К сожалению, у нас мало об этом в литературе. Никто об этом не упоминает, а Ленин об этом сколько раз говорит. (Читает):

«Тут устанавливается практическое соревнование способов капиталистических и способов социалистических».

— Троцкий пишет, что Ленин карандашом на коленях написал декрет, — говорит Шота.

— На коленях, или под коленом, или кому-то дал под колено, — шутит Молотов. — Надо ведь, понимаете, видеть, куда вести, вот ведь дело в чем!

— Но сейчас рабочий хочет жить не хуже западного рабочего. И лучше его, — говорю я. — Я повторяю то, о чем говорит рабочий.

— Не повторяйте хрущевщину. Малосознательный рабочий, а вам надо быть высокосознательным. Бросьте вы настроения эти. Повторяете чужие положения. Вот наше горе. Вот вы хорошие люди, а повторяете плохие мысли. Некоторые вещи очень трудно входят в голову, потому что много у нас, в том числе у меня, буржуазного, старого… Ленин говорит, что нам приходится хозяйство переводить на капиталистические основы для того, чтобы сохранить власть, а потом пойдем так нажимать!

А сейчас сволочей понабралось столько — никто не думает о рабочем классе по-настоящему. Сейчас крестьянским духом пишут. А крестьяне не будут понимать социалистическое хозяйство полностью, пока они крестьяне. Если перейдут на точку зрения рабочего класса, тогда может…

— Властвует бухаринский дух, правый уклон.

— Конечно. А он очень глубоко сидит, поэтому гак трудно бороться с оппозицией. Все хотят хорошего, а повторяют бухаринщину.

Найдутся люди. Конечно, большинство не найдется, но какая-то часть найдется. Мы воспитывались, когда не было почти никаких книг. Кусочки какие-то получали, и то…

— И ориентировка была правильная, — замечает Шота.

— Откудова она была правильная? — спрашивает Молотов. — Я из мещанской среды.

— Вам интересно, что в народе говорят?

— Вы думаете, я совсем ничего не понимаю?

— Народ сейчас только думает, как бы получше устроить свою жизнь.

— Вы неправильно народ понимаете. Я туг с вами опять не согласен.

— Что, многие не хотят получше устроиться?

— Да все мы хотим получше, — отвечает Молотов. — Все хотят получше. Но не только получше. Не только. Надо найти правильные пути к лучшей жизни. А все хотят лучше жить, конечно. Даже те, которые хорошо живут, еще лучше хотят жить. Тоже правильно. А вот какие пути к этому… Тут начинается ленивая мысль, поддакивание…

20.08.1974